Даже в условиях брежневской несменяемости кадров Андрей Андреевич Громыко отличался завидной устойчивостью на посту министра иностранных дел. 28 лет он провел во главе советской дипломатии, работал с четырьмя генсеками и стал за это время настоящим олицетворением жёсткой, "державной" внешней политики Советского Союза во время Холодной войны. Громыко стоял на форпосту державы. Он и сам был ее форпостом.
Дипломат по случайности
Сам Громыко говорил, что стал дипломатом по случайности. Экономист по образованию, выходец из белорусской деревни Старые Громыки, он поднялся в высокие сферы на волне, созданной сталинскими репрессиями. Талантливый молодой работник крестьянского происхождения, который к тому же овладел английским языком, практически сразу попал на глаза работникам наркомата иностранных дел и скоро, совсем неожиданно для себя, стал дипломатом.
Но не скромничал ли Андрей Андреевич, говоря о случайности? Английским языком он овладел самостоятельно, собственно, этим и обратил на себя внимание. Из всех членов брежневского Политбюро Громыко всегда выделялся огромной тягой к знаниям, высокой культурой и начитанностью. Его интересовали исторические и художественные произведения, живопись. Трудолюбие и эрудиция, которые всегда отличали Громыко, стали его самыми главными помощниками в дипломатической карьере. Хочется сказать - пусть побольше будет таких удачных "случайностей". Может быть, он и стал дипломатом случайно - но случайным человеком на своем посту не был никогда.
Специалист по США
В дипломатии Андрей Андреевич был специалистом по отношениям с Соединенными Штатами. Во время Великой Отечественной войны он уже работал в советском посольстве в Вашингтоне, а с 1943 года стал полноправным послом Советского Союза у заокеанского союзника. Он участвовал в организации всех трех встреч "большой тройки". В ходе постоянного взаимодействия с американцами, особенно активного благодаря работе Антигитлеровской коалиции, Громыко получил прекрасную возможность очень близко познакомиться с психологией и внешнеполитическими методами своих будущих главных оппонентов. Так сложился его собственный переговорный стиль.
Интересно, что Андрей Андреевич, владея английским языком, всегда заставлял переводить ему. Американской "деловитости", импульсивной и быстрой, Громыко противопоставил свою подчеркнутую неторопливость, методичность и упрямство, которые выводили его соперников из себя и заставляли их делать ошибки. Другим козырем Громыко была серьезная подготовка к любым, даже очень узким темам переговоров. Люди, работавшие с ним, вспоминали, как хорошо он владел даже технической и военной информацией, мог приводить по памяти сложные цифры и расчеты. Это свое преимущество он то и дело использовал против соперников. Неслучайно Генри Киссинджер, пожалуй, самый талантливый американский дипломат ХХ века и неоднократный оппонент Громыко, говорил: "Вести переговоры с А. А. Громыко, не владея всеми деталями проблемы, было равносильно самоубийству". Ему же принадлежит и следующая красноречивая характеристика главного советского дипломата: "Он похож на тяжёлый локомотив, который медленно, но верно идёт в заданном направлении и, подминая под себя силой своей аргументации, упорно стремится достичь поставленной цели".
Притчей во языцех стало упрямство Громыко. Благодаря нему он даже получил по наследству от Вячеслава Молотова прозвище "Мистер "Нет"", которым окрестили обоих руководителей советской внешней политики на Западе. Однако в случае с дипломатией не следует путать беспочвенное упрямство с твердостью позиции, которую как раз проявлял Громыко, отстаивая интересы Советского Союза.
Свое упрямство на переговорах с ФРГ в 1955 году, когда он с русско-немецкими словарями скрупулезно выяснял значение едва ли не каждого слова в договоре, Громыко объяснил сыну так: "Если мы им уступим, то прокляты будем всеми замученными и убитыми. Когда я веду переговоры с немцами, то, случается, слышу за спиной шёпот: „Не уступи им, Андрей, не уступи..."". На фронтах Великой Отечественной войны Андрей Андреевич потерял троих братьев.
Интересный случай произошел в 1954 году - тогда Громыко, первый заместитель министра иностранных дел, от имени СССР подавал заявку в НАТО! Обескураженные западные руководители не сразу поняли хитрость советского дипломата - отказ принимать СССР в НАТО наглядно продемонстрировал всему миру, что это антисоветский блок, а ведь западные страны тогда это отрицали.
Министр-бульдог
В 1957 году министр иностранных дел Дмитрий Шепилов, тот самый, будущий "примкнувший", уходил из МИДа в ЦК КПСС. Тогда он еще пользовался доверием Никиты Хрущёва, и получил возможность порекомендовать ему своего преемника. «У меня два зама. Один — это бульдог: скажешь ему — он не разожмёт челюстей, пока не выполнит всё в срок и точно. Второй — человек с хорошим кругозором, умница, талант, звезда дипломатии, виртуоз. Я вам его и рекомендую», - сказал ему тогда Шепилов. Хрущёв назначил новым министром "бульдога" - несложно догадаться, что им был Андрей Громыко.
Несмотря на свой имидж жесткого политика, именно Громыко стал творцом политики разрядки международной напряженности, торжествовавшей при Брежневе. Именно Громыко были заключены договор о нераспространении ядерного оружия, заключительный акт СБСЕ, а также ключевые договоры с США по контролю и ограничению вооружений. Главной его заслугой стало то, что он бескомпромиссно добился соблюдения интересов СССР в этих договорах.
К концу 1970-х Громыко сосредоточил в своих руках огромное влияние на политику СССР. Вместе с министром обороны Дмитрием Устиновым и председателем КГБ Юрием Андроповым Андрей Андреевич вошел в неофициальную "ореховую тройку" - группу высших руководителей, фактически принявших власть за больного Брежнева. С ними Громыко разделил политическую ответственность за ввод войск в Афганистан в 1979 году - поддавшись на уговоры Устинова и Андропова, министр иностранных дел допустил резкое охлаждение советско-американских отношений и конец разрядки.
Громыко и Горбачёв
Несмотря на свое влияние, Андрей Андреевич, который уже был на восьмом десятке, не стал активно бороться за власть ни в 1982, ни в 1984, ни в 1985 годах. После смерти Черненко он остался последним брежневским "тяжеловесом" - важно было, к кому он примкнет. Громыко прекрасно понимал, что стране нужны реформы, поэтому поддержал не консерватора Гришина, а Михаила Горбачёва. Именно Громыко выдвинул его кандидатуру на пост генсека, взамен получив пост формального "президента" СССР - председателя Президиума Верховного Совета СССР.
Скоро Андрей Андреевич увидит правду. Неравноправные договоры, заключенные при Горбачёве с США, слишком сильно контрастировали с успехами Громыко. Он признавался сыну, что Горбачёв некомпетентен, не справляется с работой. Окружение нового генсека считало Громыко "старым маразматиком", а его курс - слишком жестким и неповоротливым.
В 1988 году Громыко, после тяжелого разговора с Горбачёвым, ушел в отставку. Он скончался в 1989 году и был по собственному желанию похоронен не у Кремлевской стены, а на Новодевичьем кладбище. Горбачёв его похороны не посетил.
Последний форпост старого СССР ушел, а нового ему не предвиделось. Безусловно, нельзя сказать, что Громыко никогда не ошибался. Но он был неизменно стойким, проницательным и, самое главное, по-настоящему патриотичным защитником Родины - на дипломатическом фронте.
Подписывайтесь на канал и не стесняйтесь делиться своим мнением в комментариях!