На днях в Уфе на улице Свердлова, 86 открылся долгожданный Музей музыки имени Ф.И. Шаляпина. За несколько дней его посетили уже почти тысяча человек.
«Именно у нас Шаляпин впервые состоялся как великий, большой артист. Мы по праву считаем Фёдора Ивановича нашим, башкирским певцом», – сказал на открытии Радий Хабиров, выступивший когда-то инициатором создания музея. Рассказываем, как великий бас попал в Уфу, стал тут богатым и почему вспоминал наш город всю жизнь.
Федор Шаляпин родился в Казани в семье писца земской управы – администрации тогда так назывались. Он долго искал себя, был учеником сапожника и токаря, разнорабочим, потом устроился переписчиком бумаг, пел в церковном хоре и даже пытался стать артистом, но спектакль закончился провалом, депрессией и поиском новой работы.
Летом 1890 года кто-то подсказал 17-летнему юноше, что режиссер Семенов-Самарский собирает хор для гастролей в Уфу. Много лет позже Шаляпин вспоминал, что пришлось «слегка» преувеличивать свой возраст, таланты и умения и соглашаться на минимальную зарплату, лишь бы взяли.
«Мне нужно столько, чтоб как-нибудь прожить, не очень голодая. Если я сумею прожить в Уфе на десять рублей, дайте десять. А если мне нужно будет шестнадцать или семнадцать...», – говорил он.
Через два дня Шаляпину дали билет на пароход и первый аванс. 19 сентября пароход прибыл в Уфу. С коллегой по хору по фамилии Нейберг Шаляпин снял комнату у театрального музыканта по 14 рублей за каждого. За эти деньги музыканты должны были получать чай, обед и ужин.
ВО ВРЕМЯ ДЕБЮТА СЕЛ МИМО СТУЛА
Шаляпин участвует во всех спектаклях труппы в качестве хориста, постепенно привыкая к сцене. Ноги от страха больше не трясутся! Ему даже постепенно начинают давать маленькие роли в два-три слова. 18 декабря, спустя всего лишь три месяца после старта карьеры, в жизни юного гения меняется всё.
Начиналось все банально. В репертуар труппы решили включить оперу композитора Станислава Монюшко «Галька». Роль Стольника, отца Гальки отдали помощнику режиссера с непростым характером. За два дня до генеральной репетиции тот заявил, что петь не будет, потому что контракт обязывал его участвовать только в оперетке, а не в опере. Весь спектакль под угрозой срыва! Администратор труппы вызвал к себе Шаляпина и предложил тому попробовать.
«Я испугался, зная, что это партия не маленькая и ответственная. Я чувствовал, что нужно сказать: «Нет, не могу!», но вдруг сказал: «Хорошо, могу» и убежал домой учить ноты», – вспоминал он позже.
После премьеры, когда Шаляпин закончил петь и, кланяясь, отодвигался назад, а зрители продолжали хлопать, случился инцидент. Один из хористов зачем-то отодвинул кресло в сторону. Артист, разумеется, сел на пол, нелепо задрав ноги кверху. В зале раздался громкий хохот, и снова грянули аплодисменты.
«Я был убит, но все-таки встал, поставил кресло на старое место и всадил себя в него как можно прочнее. Сидел и молча горько плакал. Слезы смывали грим, текли по подусникам. Обидно было за свою неуклюжесть и на публику, которая одинаково жарко аплодирует и пению, и падению», – писал потом бас.
Несмотря на происшествие, руководство театра осталось весьма довольным Шаляпиным и даже добавили к его зарплате пять рублей, а после стали давать новые роли, а через какое-то время предложили провести бенефис.
«К концу сезона у меня развилась храбрость, вероятно, граничащая с нахальством. У меня давно таилась в душе мечта спеть Неизвестного в «Аскольдовой могиле» – роль, которую всегда пел сам режиссер Семенов-Самарский», – хихикал потом в мемуарах певец.
После бенефиса артисту передали гонорар от публики – 50 рублей, плюс еще рублей тридцать от пожертвований, а кто-то из местного купечества подарил закрытые серебряные часы на стальной цепочке.
«Я стал богатым человеком. Никогда у меня не было такой кучи денег. Да еще и часы», – писал певец.
ВСЮ ЖИЗНЬ ВСПОМИНАЛ УФУ
Много лет спустя, уже суперзвезду мировой оперной сцены Федора Ивановича Шаляпина пригласили в итальянскую «Ла Скала» исполнять партию Мефистофеля, после чего он вспоминал родную Уфу.
«Начался спектакль. Я дрожал так же, как на первом дебюте в Уфе, в «Гальке», так же не чувствовал под собою сцены и ноги у меня были ватные. Сквозь туман видел огромный зал, туго набитый публикой...», – вспоминал он.
Еще через много лет, в 1932 году мэтр снимался в кино «Дон Кихот» и давал интервью французской газете на русском языке «Последние новости», где опять предавался воспоминаниями про наш город.
«Я снова чувствую себя семнадцатилетним юношей, когда я впервые выступал на подмостках как профессиональный актер в опереточной труппе в городе Уфе. С тех пор как я окунулся в эту новую для меня атмосферу фильмового ателье, появилась новая жажда работать!»
Уфимский опыт стал для Шаляпина источником сил и вдохновения на всю жизнь.