С наступлением устойчивого тепла, после дождя, обложного или ливня отправлялся я под гору за шампиньонами, здесь главное не опоздать и быть первым на известных всем хуторянам полянках.
Грибы вылетали из земли за ночь до размеров куриного яйца, иногда даже больше.
Какое удовольствие прийти первым, когда видишь ещё издалека, стоя на горе, белеющий от грибов круг в зелёной траве пырея, а в двадцати метрах, другой, третий, менее урожайный круг, был в метрах пятидесяти от второго круга у речки, на котором росли тоже шампиньоны.
Бегом срываешься с места, на всякий случай оглядываешься, чтобы убедиться, что за тобой не идут конкуренты, мчишься под гору, гремя большим оцинкованным ведром, подгоняет не понятное вдруг возникшее чувство, жадность?
Да вроде бы за собой особой жадности не замечал, чувство быть первым, успеть хапнуть раньше всех, это ближе к реальности, чтобы потом похвастать перед друзьями, что именно я сегодня собрал грибы под горой.
Вот это возникшее чувство подгоняло меня:
- Быстрее давай быстрей.
И я спешил, торопился, а расстояние медленно сокращалось, хотя я очень быстро работал ногами, глаза видели белеющие кольца, а кривая рельефность местности, с канавами и ручейком, который приходилось обегать у речки, отдалял время, когда я добегу и начну собирать шампиньоны.
От чего так часто колотилось сердце, от быстрого бега?
Наверно и от этого тоже, но больше от удовольствия, предстоящего сбора грибов.
Вот он и первый круг, его подчёркивает тёмно зелёная трава, круг с годами медленно разрастался, а вот в середине круга трава желтела, мельчала, можно сказать лысел центр круга.
У самого круга, на всякий случай поворачиваюсь в сторону горы, моментально оцениваю обстановку, от этого будет зависит скорость сбора шампиньонов мной.
А затем ведро в круг и словно вдоль грядки, собираю самые крупные грибы, бывали случаи, когда прошёл половину круга, а ведро уже полное с горкой.
Жаль оставлять столько грибов, в ход идёт рубашка, если погода позволяла, то и штаны использовались вместо мешка.
Но таких удачных случаев бывало мало, приходил в основном к шапочному разбору, когда здесь побывало несколько человек.
Тогда я обходил все круги, убеждался, что всё уже собрано, шёл далее, в те места, о которых знал только я.
По дорожке, немного в стороне и выше от третьего круга была среди беспорядочно растущих кустов барбариса, поляна дождевиков.
Такие грибы у нас считались не съедобными, даже вредными для здоровья, поэтому подвергались варварскому уничтожению.
Белые круглые грибы, лежавшие, словно мячи по полю, подфутболивались ногой, от удара разлетались белоснежными кусками, если грибу удавалось пролежать не тронутым несколько дней, от от смачного удара, гриб разваливался, а из него вылетало чёрное облако спор.
Ещё севернее по небольшому пригорку росли опята, которые отдельными экземплярами вырастали в траве, а затем усыхали, ни сколько не портясь, но тогда я не знал, что они съедобны, их вообще не считали за грибы, хотя они издавали стойкий грибной запах, если сорвать и помять пальцами.
Я перевалил через пригорок и спускался к зарослям бузины.
Здесь по протоптанным дорожкам коровами, которые любили почесать свои бока о ветви бузины, а от удовольствия оставляли большое количество коровьих лепёшек, «скользких мин», которые благоприятно влияли на рост шампиньонов.
Если капли дождя высыхали к этому времени на листьях, я залезал в чёрную бузину с её горько дурманящим запахом, и бродил по тропинкам, выискивая грибы.
Здесь грибы попадались отдельными крупными экземплярами, иногда семейками, а потом севернее пяти верб растущих у речки, имелся не полный круг, где на склоне вблизи зарослей бузины, облюбовали себе место шампиньоны.
Если здесь набиралось ведро шампиньонов, я возвращался домой.
Было у меня два пути выхода на гору в разных местах, чтобы потом по разным дорогам прийти к огородам хутора.
Один, обойти с южной стороны болото, где виднелись канавы от бывших парников, заглянуть на миниатюрное бывшее лесное озерцо в виде молодого месяца растущей луны.
А затем спуститься по пригорку к ручью, обойти его и снова пройти рядом с первым кругом грибницы шампиньонов, дойти до речки, там перепрыгнуть ручей и отсюда прямая дорога к подъёму на гору.
Другой путь, немного короче, прямо на север к горе, вдоль западной стороны болота, по мочаку, поросшим болотной травой, затем по едва заметной тропинке, которой сейчас временами пользовалась местная крупно рогатая скотина.
По этой тропинке в недалёком прошлом ходили на шлюз, на работы к огородам и теплицам, а затем, когда на заброшенных полях выросли высоченные заросли конопли, то ходили рубить растения для хозяйственных нужд.
Ставили плетни и заборы, устанавливали подсобные постройки, обмазывая стены из конопли глиной.
Более сообразительные местные строители стебли использовали вместо дранки.
Тропинка под небольшим градусом поднималась по склону горы вверх и выходила на гору, в том месте, где дорога от огородов проходила у горы.
Назад с ведром грибов я возвращался не спеша, теперь мне хотелось, кого ни будь встретить на дороге, чтобы так в невзначай, увидели собранные мной шампиньоны, да задали вопрос, где и как мне удалось набрать столько грибов, ну а я так, слегка стесняясь, ответил:
- Да там, под горой.
И шагая гордой походкой, задерживаясь на пару секунд, чтобы успели рассмотреть грибы и оценить их качество, прохожу далее к дому, чувствуя завистливый взгляд в свою спину.
Читайте для удовольствия, подписывайтесь и оставляйте свои комментарии.