Никто из нас и представить не мог, что этот вечер станет последним теплым воспоминанием перед надвигающейся бурей, которая навсегда изменит нашу жизнь.
Завещание с условием
Этим вечером наш семейный дом был наполнен уютом и теплом. В камине весело потрескивал огонь, создавая атмосферу домашнего очага. Мы все собрались в гостиной, и на миг показалось, будто ничего не изменилось с тех пор, как мы жили одной большой семьей.
Я окинул взглядом комнату. Родители расположились на мягком диване, утопая в ворохе разноцветных подушечек — маминой страсти. Мой старший брат Илья, как всегда, занятой работой, разложил документы на столе и сосредоточенно что-то помечал. Аня, присев на подлокотник рядом с мамой, оживленно показывала ей планы предстоящих выставок.
Илья поднял глаза на отца:
— Пап, как дела в компании? Я тут обедал с Николаем Фёдоровичем. Он считает, что в следующем году можно попробовать выйти на рынки соседних регионов.
— Все хорошо, Илюш, — отец улыбнулся, и в его взгляде читалась гордость за старшего сына, — насчет расширения мы еще подумаем, Николай Фёдорович немного торопит события. Не уверен, что игра стоит свеч. Ну а ты как, справляешься? Вижу, что держишь все под контролем, но чего это тебе стоит? Времени на семью хватает?
Илья со вздохом отпил чай.
— В отделе полный порядок, — он кивнул, будто подтверждая свои слова, — а вот времени на детей, боюсь, всегда будет мало. Они как вечный двигатель в постоянно увеличивающемся хаосе. Ума не приложу, как Лена с ними управляется, пока я на работе.
Моя сестра-бунтарка, оторвалась от показа маме фотографий своих картин и лукаво взглянула на брата:
— Ох, Илюша, зачем тебе этот геройский пафос? Женился сразу после универа, а потом близнецы — бац! и готово. К чему такая спешка?
— Анечка, не язви, — с едва заметным укором произнесла мама, — Илья любит свою семью, он счастлив. И работа ему по душе. Мы предлагали помощь, но он хочет сам обеспечивать родных. И должна заметить неплохо справляется.
— Да ладно, мам, — пожала плечами сестра, — просто не понимаю я такой скучной жизни. Вот я — свободна, творю, наслаждаюсь каждым днем.
— Аня, скука для одних — необходимость для других, — не выдержал и встрял я, — большинству людей приходится работать, чтобы выживать. Не всем дано жить в свое удовольствие. Я вот тоже хочу добиться большего, вот и пошел получать второе образование.
— Дима, — хмыкнула Аня, — карьерист ты наш. Только о работе и думаешь, а жизнь проходит мимо.
— Лучше бы о будущем подумала, — парировал я. — Деньги надо зарабатывать сейчас, чтобы на пенсии было на что жить.
— Так, дети, спокойно, — примирительно произнес отец, — у каждого свой путь. Главное, чтобы вы были счастливы и поддерживали друг друга.
Мама с любовью оглядела нас:
— Мы с папой всегда будем рядом, поможем, если что. Карьера — это важно, но не забывайте, что семья — превыше всего.
— Спасибо, мам, — улыбнулся Илья, — мы ценим вашу поддержку.
— Ладно, братцы, мир, — смягчилась и Аня, у каждого свои приоритеты, и это нормально.
Я отвернулся к окну, все еще немного раздраженный:
— Да уж, почаще бы нам напоминать друг другу об этом.
Никто из нас и представить не мог, что этот вечер станет последним, когда мы соберемся все вместе. Последним теплым воспоминанием перед надвигающейся бурей, которая навсегда изменит нашу жизнь.
Прошло всего несколько дней после того вечера. Утро началось как обычно, но телефонный звонок разрушил привычный ход вещей. Он стал началом самого ужасного дня в моей жизни. Родители погибли в автокатастрофе: пьяный водитель грузовика врезался в их машину, она пробила ограждение и рухнула с моста в реку.
Я помню, как Илья позвонил мне, его голос был тихим и сдавленным:
— Дима, брат… родители... машина упала в реку... они погибли.
У меня перехватило дыхание, слова застряли в горле. Я пытался осознать услышанное, но разум отказывался верить в случившееся.
— Как Аня, она уже знает? — спросил я, наконец, собравшись с мыслями.
— Она в шоке, не может говорить, — ответил Илья. — Я хочу поехать к ней, может ты тоже приедешь? Нам нужно быть вместе.
Дни после трагедии слились в сплошной туман. Похороны прошли тихо, без лишней помпы. Родители всегда говорили, что не хотят пышных церемоний. Мы старались держаться вместе, поддерживая друг друга, хотя каждый из нас боролся со своей внутренней болью.
Завещание с условием: после похорон
После похорон адвокат родителей предложил встретиться в его кабинете. Мы собрались там, погруженные в собственные мысли и переживания: я, Илья и Аня.
Илья машинально крутил в руках карандаш, но было заметно, что мыслями он далек от темы наследства. Анечка выглядела ужасно, я никогда не видел её в таком состоянии: спутанные немытые волосы, черные круги вокруг покрасневших глаз на мертвенно-бледном лице.
Адвокат начал говорить ровным и спокойным голосом:
— Ваши родители оставили завещание. Завещание с условием. Я понимаю, что вам сейчас тяжело, но необходимо огласить их последнюю волю.
Илья кивнул, его лицо оставалось серьёзным, но в глазах читалась решимость:
— Да, давайте начнём. Мы готовы.
Аня, всё ещё потрясённая, прошептала:
— Я не могу поверить, что это происходит... Что мы тут сидим и обсуждаем завещание...
Я тоже чувствовал себя так, словно находился в кошмарном сне. Но знал, что нужно быть сильным ради них, ради нас всех:
— Мы должны узнать, что они хотели нам сказать. Давайте послушаем.
Адвокат открыл папку с документами и начал зачитывать условия завещания. С каждым его словом наша жизнь менялась, трансформировалась во что-то новое и пугающее. Этот день стал началом совсем другой реальности. Не знаю, как Аня и Илья, но я оказался к ней не готов.
Мы сидели в кабинете адвоката, каждый погружённый в свои мысли и переживания. Слова зачитываемого завещания разрывали тишину комнаты, эхом отдаваясь в наших сердцах. Я смотрел на Илью, продолжавшего машинально крутить карандаш, и на Анечку, для которой, казалось, весь мир рухнул в одночасье.
— Ваши родители оставили завещание, содержащее условия, которые необходимо выполнить, чтобы открыть вторую часть завещания через 24 месяца, — продолжал адвокат.
Я почувствовал, как сердце заколотилось сильнее. Какие ещё условия? Мы только что потеряли родителей, а теперь должны следовать каким-то правилам?
— Первое условие: вторая часть завещания будет открыта только для детей, имеющих высшее образование. Илья и Дмитрий уже имеют высшее образование, а Анна должна восстановиться в институте и получить диплом в течение двух лет.
Я бросил взгляд на Аню. Она побледнела ещё сильнее, хотя, казалось, дальше уже некуда. Вернуться в институт после стольких лет?
— Второе условие, — продолжал адвокат, — пожертвовать в благотворительную организацию на свой выбор сумму, которую каждый из вас считает возможной.
Илья перестал крутить карандаш и нахмурился. Я знал, что он планировал потратить накопленные деньги на грандиозный семейный отпуск. А теперь ещё и пожертвование. Впрочем, какой теперь отпуск?
— И третье условие, — закончил адвокат, — усыновить троих детей-сирот вашего дальнего родственника. Дети живут со старенькой бабушкой, которая уже не справляется с их воспитанием.
Он взглянул на нас, чтобы убедиться, что мы слушаем, и пояснил:
— Ваши родители узнали о проблемах в этой семье несколько лет назад и старались помогать, чем могли. Они обеспечивали детей всем необходимым, оплачивали кружки, детский сад, няню. Но бабушка, Елизавета Федоровна, к сожалению, совсем постарела. Родители не хотели её тревожить и не предлагали переезд, пока она ещё справлялась.
Я почувствовал, как к горлу подступает ком.
— Но в последнее время ей стало совсем тяжело, — продолжал адвокат, — ваши родители хотели предложить ей перебраться к ним, даже начали ремонт, чтобы обустроить детские, но не успели. Согласно завещанию, они хотели, чтобы эту миссию взяли на себя вы.
Родители хотели усыновить детей своей дальней родственницы и даже начали готовиться к этому. Но жизнь распорядилась иначе. И теперь эта ноша легла на наши плечи.
Сможем ли мы справиться с этим? Я взглянул на Илью и Аню, пытаясь найти ответ в их глазах. Но увидел лишь растерянность и боль. Нам предстояло принять сложнейшее решение. И от этого решения зависело не только наше будущее, но и судьбы троих осиротевших ребятишек. Лично мне они были не нужны!
В кабинете адвоката повисла тишина. Мы все молчали, пытаясь осмыслить услышанное. Это было серьёзное решение, но родители явно думали о будущем этих детей и хотели, чтобы мы продолжили их дело. Первым тишину нарушил Илья:
— Это нелегко... Но я готов попытаться. У нас есть два года.
Анечка выглядела растерянной и напуганной:
— Вернуться в институт? И как я должна усыновить детей? Я едва справляюсь сама с собой... Это не моё: сопли вытирать, в школу водить, следить за ними. Господи, это просто кошмар!..
Я попытался взять себя в руки и поддержать их:
— Нам нужно держаться вместе. Это то, чего хотели родители. Давайте подумаем, как поступить.
Илья кивнул:
— Да, мы справимся. Родители всегда знали, что делали. И они верили в нас.
Анечка всё ещё выглядела несчастной, но её взгляд стал более осмысленным:
— Ладно, попробуем. Ради них.
Я вздохнул, осознавая, что впереди нас ждёт много трудностей. Но мы были семьёй, и вместе что-нибудь придумаем.
Адвокат закрыл папку и вышел из комнаты, оставив нас наедине. Первым, как всегда, заговорил Илья:
— Нам нужно обсудить, как мы будем выполнять условия завещания. В первую очередь, вопрос об усыновлении детей.
Аня подняла на него глаза, полные тревоги:
— Илья, у тебя уже двое своих детей. Как ты собираешься справляться еще с тремя?
— Это будет нелегко, — признал Илья, — но я готов попробовать. Родители хотели, чтобы мы заботились о семье. Я не могу их подвести.
— Это благородно, — вставил я, — но давайте будем реалистами. Я не считаю, что мы должны брать на себя чужие проблемы. Эти дети — не наша ответственность.
Аня вздохнула:
— Дима, я понимаю твою позицию, но я не могу оставить этих детей. Я постараюсь помочь, чем смогу, но усыновить их... Это слишком сложно для меня сейчас.
— Я тоже не могу, — ответил я. — У меня нет ни времени, ни желания заниматься этим.
Илья посмотрел на нас обоих и кивнул:
— Понял. Значит, я возьму на себя эту ответственность. И надо что-то решить с пожертвованиями.
Аня предложила:
— Я готова пожертвовать 100 000 рублей. Это всё, что я могу позволить себе на данный момент.
— Я тоже внесу свой вклад, — сказал я. — Пожертвую 10 000 рублей. Но на этом я ограничусь.
Илья вздохнул:
— Хорошо. Я пожертвую 50 000 рублей. И займусь усыновлением детей.
Аня добавила:
— И ещё мне нужно восстановиться в институте. Даже не знаю с чего начинать. Ох, мама, папа, зачем вы это сделали? Если это было так важно, почему не сказали мне об этом сами?
Я удивленно поднял брови:
— А разве они тебе не говорили? Просто ты всегда слышишь только то, что тебе хочется слышать.
Илья сдержал своё слово. Я так и не смог понять зачем, но, несмотря на все трудности, он начал процесс усыновления троих детей-сирот. Финансовые и эмоциональные препятствия не стали для него преградой. Он пожертвовал 50 000 рублей на благотворительность, выбрав фонд, помогающий семьям в трудных жизненных ситуациях.
— Я справлюсь, — повторял он нам снова и снова. — Это будет трудно, но я не могу оставить этих детей. Они тоже наша семья.
Аня вернулась в институт и пыталась вспомнить, чему научилась на первых курсах, прежде чем бросить учебу. Это было тяжело, требовало много усилий и терпения, а ни тем, ни другим она не обладала. Аня решила перевести 100 000 рублей в фонд, поддерживающий молодые таланты в области искусства.
— Я не могу поверить, что делаю это, — призналась она. — Но я понимаю, что родители хотели, чтобы мы стали лучше. Я сделаю это ради них.
— Им уже все равно, — заметил я.
Я же, в свою очередь, пожертвовал 10 000 рублей организации, которая помогала оплачивать дополнительное образование для детей из малообеспеченных семей. Но на этом моя помощь заканчивалась. Я не собирался брать на себя чужие проблемы и усыновлять детей.
— Я не буду заниматься детьми, — твёрдо сказал я. — Это не моя проблема.
Мы все понимали, что каждый из нас столкнулся с чем-то новым и принял свои решения. Пути наших родителей не всегда были ясны, но мы старались следовать их пожеланиям. Илья, Аня и я пошли каждый своей дорогой. Я не собирался вешать себе на шею троих детей, как Илья, или полностью менять свою жизнь, как Аня, которая теперь с утра до вечера зубрила к экзаменам. Хотя тут она, конечно, сама виновата. Надо было делать это вовремя.
Шли дни, недели, месяцы. Каждый из нас пытался справиться с навалившимися трудностями по-своему. Илья полностью погрузился в процесс усыновления и заботу о детях. Он уставал, но помимо усталости в его глазах я видел решимость и любовь. Аня металась между учебой и творчеством, пытаясь найти баланс. Иногда мне казалось, что она вот-вот сорвется, но каждый раз сестра находила в себе силы продолжать.
Я же сосредоточился на работе и карьере. Я убеждал себя, что поступаю правильно, что так и нужно жить. Но где-то глубоко внутри меня грыз червячок сомнения. Правильно ли я поступаю, отвернувшись от семьи в такой момент? Не предаю ли я память родителей?
Эти мысли не давали мне покоя. Я старался заглушить их, уходя с головой в работу, но они возвращались снова и снова. Мне все труднее становилось смотреть в глаза Илье и Ане. Я чувствовал стену, которая росла между нами. Стену, которую я сам и возвел.
Но я продолжал упрямо стоять на своем. "Это не моя забота", — повторял я себе. Однако с каждым днем эти слова звучали все более фальшиво. Мое сердце знало правду, но разум отказывался ее принимать.
Завещание с условием: прошло два года
Так прошло два года. Каждый из нас прожил эти два года по-своему, делая выбор, который считал правильным. И вот, настал день, когда мы вновь собрались в кабинете адвоката, чтобы узнать окончательное содержание завещания родителей...
Адвокат открыл папку с документами и начал зачитывать вторую часть завещания:
— Как вы знаете, прошло два года с момента оглашения первой части. Сегодня я открою вам вторую, которая окончательно определяет долю наследства для каждого из вас.
Мы с Ильёй и Аней слушали, затаив дыхание. В комнате повисла напряжённая тишина.
— Во-первых, — продолжил адвокат, — каждый из вас получит сумму, равную десятикратному размеру своего пожертвования. Итак, Илья, вы пожертвовали 50 000 рублей, поэтому вам полагается 500 000 рублей. Аня, вы пожертвовали 100 000 рублей и получите 1 000 000 рублей. Дима, вы пожертвовали 10 000 рублей и получите 100 000 рублей.
Я почувствовал лёгкий укол сожаления, но быстро взял себя в руки. Это, конечно, немалые деньги, но состояние родителей было огромным: не менее 100 000 000 рублей, плюс компания, недвижимость, большой загородный дом и трехкомнатная квартира в городе.
— Во-вторых, — продолжал адвокат, — оставшееся состояние будет разделено на три части. Каждая из этих частей будет отдана тому, кто усыновил одного из детей.
— Что?! — я не мог сдержать эмоций. — Илья! Ты знал! Вы... Вы все сговорились! Вы всегда мне завидовали и теперь решили оставить меня ни с чем?!
Мой брат непонимающе переводил взгляд с меня на адвоката и обратно.
— Что? — лишь произнес он.
— Это несправедливо, — выпалил я. — Ты получил всё, а я остался ни с чем!
— Дима, — умоляюще произнесла сестра, — что ты такое говоришь? Илья взял на себя самое сложное. Он сделал то, на что я никогда бы не решилась, а ты даже пробовать не захотел.
Илья посмотрел на меня с усталостью и грустью в глазах:
— Дим, я просто выполнил условия завещания. Я не искал лёгких путей, я заботился об этих детях, как того хотели наши родители. Вернее, уже не об этих детях. Теперь это мои дети.
Аня, всегда стремившаяся сохранить мир в семье, попыталась разрядить обстановку:
— Дима, Илья прав. Мы все сделали свой выбор. Ты принял решение, я приняла, Илья принял. И сейчас мы пожинаем плоды этого выбора.
Я чувствовал, как гнев затмевает мой разум:
— Не лезь не в свое дело! Ты всегда была любимицей родителей. Тебе легко рассуждать: все твои мысли только о красках и кистях. Но это не дает тебе права учить меня жизни!
— Дима, я просто хочу, чтобы мы были семьёй, — в глазах Ани я увидел боль и разочарование, но я не хотел это видеть.
— Семьёй? — вскричал я, уже не способный остановиться, — Да что ты понимаешь? Каково это чувствовать себя обделённым, брошенным? Оставьте меня в покое!
Бросив эти слова, я выбежал из кабинета. Обида, злость, чувство предательства душили меня. Как они могли так поступить со мной? Неужели я всегда был для семьи на последнем месте? Эти мысли терзали меня изнутри, разъедая душу, словно кислота.
Я брел по улице, не разбирая дороги, погруженный в свои горькие размышления. Внезапно я осознал, что стою перед дверью квартиры, в которой мы когда-то жили всей семьей. Счастливые воспоминания детства нахлынули на меня, заставляя сердце сжиматься от боли.
***
Дмитрий замолчал, подняв глаза на седеющего мужчину, сидящего напротив него. Психолог внимательно слушал рассказ, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Временами он напоминал ему отца, а иногда казался совсем чужим и холодным.
Вот и сейчас на его лице застыло не сочувствие или понимание, а некоторая насмешливая снисходительность.
— Дмитрий Сергеевич, — будто прочитал он мысли своего клиента, — вы ждете от меня дружеского сочувствия? Боюсь, вы обратились не по адресу. Я психолог, специализирующийся на проблемах между родителями и детьми. Ведь именно поэтому вы здесь, не так ли?
— Да-а-а, — неуверенно протянул Дмитрий.
— Вы же понимаете, — продолжал психолог, — что на самом деле вы разочарованы не действиями ваших родителей, а своими собственными ожиданиями. И дело вовсе не в том, как сложилась ваша жизнь. Кстати, если я правильно понял, с момента оглашения завещания прошло около пяти лет. Вы интересовались, как обстоят дела у вашего брата и сестры?
— Ну… — замялся Дмитрий.
— Не торопитесь с ответом, — мягко произнес психолог, — постарайтесь быть предельно честным с самим собой. Это важно в первую очередь для вас. Попробуйте взглянуть на ситуацию не только со своей точки зрения, но и глазами ваших близких.
Дмитрий задумался, пытаясь быть объективным:
— Илья получил значительную сумму за своё пожертвование, но главное — он унаследовал всё состояние родителей, потому что усыновил всех троих детей. Это был огромный риск для него и его семьи, но они справились. Илья всегда отличался ответственностью и надёжностью.
— Хорошие качества, — заметил психолог.
— Аня, — продолжал мужчина, — как и я, не получила ничего, кроме компенсации за благотворительность. Но она восприняла всю эту ситуацию как последнюю шутку наших родителей и, кажется, не считает себя обделённой. А вот я не смог отнестись к этому так же легко. Ведь я действительно не получил ничего. И это меня страшно разозлило.
— Скажите, Дмитрий, вы считаете, что ваш старший брат получил то, что по праву принадлежит вам? — спросил психолог, внимательно глядя ему в глаза.
— Сначала я был уверен в этом, — признался Дмитрий, — мне казалось, что Илья забрал всё, что я считал своим. А Аня почему-то поддержала его, а не меня, хотя я тоже ее брат.
— А сейчас? Прошло ведь целых пять лет. За эти годы вы добились значительных успехов в карьере, стали известным ученым, ваши лекции расписаны на месяцы вперед. Так почему же именно сейчас вы решили обратиться за помощью?
Этот вопрос застал Дмитрия врасплох. Он попытался разобраться в своих чувствах и мотивах, копнуть как можно глубже. И то, что он обнаружил, одновременно напугало и удивило его.
— Потому что... — медленно начал Дмитрий, — потому что я осознал: моя злость и обида разрушают меня изнутри. Я добился всего, о чем мечтал, но в душе по-прежнему ощущаю пустоту. Я думал, что карьера и успех смогут заменить мне семью, но ошибался.
Психолог кивнул, давая понять, что слышит и понимает его:
— И теперь вы хотите попробовать наладить отношения с братом и сестрой?
— Да, — выдохнул Дмитрий, чувствуя, как тяжелый груз постепенно уходит с его плеч, — я хочу попытаться. Теперь я понимаю, что Илья не виноват в том, как все сложилось. Он усыновил детей, даже не надеясь получить что-то взамен. А Аня... Она просто нашла свой собственный путь.
Впервые за время их беседы на лице психолога появилась улыбка:
— Дмитрий, вы сделали очень важный шаг. Желание что-то изменить — это уже огромный прогресс. С чего вы планируете начать?
— Я хочу встретиться с Ильей и Аней, — решительно произнес Дмитрий, — извиниться перед ними и узнать, как на самом деле складывается их жизнь. В конце концов, мы семья. И я больше не хочу чувствовать себя чужим.
— Это мудрое решение, — одобрительно кивнул психолог, — помните, что путь к примирению может быть долгим и непростым. Но если вы будете честны в своих намерениях, если ваше желание искреннее, брат и сестра обязательно это оценят. Судя по вашему рассказу, родители воспитали всех вас достойными людьми.
Выходя из кабинета психолога, Дмитрий чувствовал, словно с его плеч свалился огромный груз.
Конечно, ему предстоял еще не один откровенный разговор, но он знал, что идет в правильном направлении. Впервые за долгие годы Дмитрий по-настоящему поверил, что у них с Ильей и Аней всё наладится. Ведь они семья. И это самое важное.