– Слышала, Люб, что у Николая жена не жилец?
– Это у какого же Николая?
– Да у того самого, кому ты глазки строишь, а то я не видела! – сказала Надежда. – Держи ухо востро, может это и есть твой шанс. А то мужчин вокруг много, а ты всё одна да одна.
🔺🔺🔺
Снова этот сон, уже дважды окунающий Николая в состояние стыда, ощущения предательства, что опять он горько ошибается в своём выборе. Жуть происходящего там, на грани яви и нави, нагнеталась тяжёлой атмосферой, но не это пугало мужчину.
Снилось ему, как юношей подходит он к могиле матери, вглядывается в надписи надгробия. Вдруг буквы и цифры начинают плясать, расплываться, образуя совсем другие инициалы и дату, а он уже вовсе и не молодой человек, а нынешний сорокалетний Николай, в ушах которого звучит зовущий материнский голос:
" – Подойди, Коля! Встань рядом, сынок".
Наклоняясь ниже и ниже, чтобы разглядеть буквы и цифры, мужчина с холодеющим в груди сердцем понимает, что здесь лежит его супруга Ольга и просыпается в липком поту.
В первый раз сон приснился под утро, как раз в тот самый день, когда Николай принял для себя непростое решение уйти наконец-то от больной жены к бойкой кассирше Любе, молодой задорной черноглазой хохотушке из пекарни-кофейни в соседнем доме.
Любушка, как называл её «драгоценный Коленька», сама была такой же румяной, аппетитной и ароматной, как те сдобные булочки, что предлагала она гостям в своем уютном заведении. Клиенты были в целом постоянные – что женщины, что мужчины, все свои, с одного района.
Общительная, острая на язык продавщица была в курсе всех новостей. Сплетню о болезни жены симпатичного покупателя принесла ей, как сорока на хвосте, их соседка Надя.
– Слышала, Люб, что у Николая жена не жилец?
– Это ж у какого Николая?
– Да у того самого, кому ты глазки строишь, а то я не видела! – сказала Надежда. – Держи ухо востро, может это и есть твой шанс. А то мужчин вокруг много, а ты всё одна да одна.
Николай и сам зачастил к словоохотливой и щедрой на комплименты женщине, которая действительно могла его утешить и поддержать.
– Что, милый, совсем худо твоей Оле? Говорят, не жилец она, дай Бог полгода вытянет? – спросила как-то Люба Николая, когда тот забежал за парочкой круассанов к вечернему чаю.
Мужчина сначала оторопел от её простоты, буркнул, что не её, мол, дело. Потом понемногу разговорился, ведь Люба при каждом удобном случае всё не унималась.
– Да я же пожалеть тебя хочу. Вон ты каков, в полной силе, красавец. А у вас и детей-то с Ольгой нет. Но оно и к лучшему, видать. Ты заходи почаще, если надо выговориться, я выслушаю, совет дам.
– Ещё бы, такой момент представился, – делилась по телефону с близкой подружкой Люба. – Считай, практически вдовец, со своей квартирой, недурен собой. Потерпеть немного и закончатся мои мытарства по съёмным квартирам!
Не то чтобы она руководствовалась лишь голым расчётом, Коля ей нравился давно, но наличие симпатичной жены сдерживало Любу. А теперь, как ей казалось, женское счастье само плывёт к ней в руки.
У Ольги был обширный инфаркт, последствия которого она не могла преодолеть. После больницы она была на реабилитации в санатории. Николай ездил к ней и гулял по лесным дорожкам. Ольге каждый шаг давался с трудом, она часто останавливалась передохнуть.
Николай видел, что она угасала, медленно, но неотвратимо. Сердце, плохо снабжавшееся кислородом, не могло качать кровь так, как нужно, отчего страдал весь организм.
– Давай посидим, - говорила на середине дистанции Ольга и опускалась на лавочку. Николай смотрел на постаревшее лицо жены и испытывал чувство жалости, только не мог разобраться, кого ему больше жаль - жену или себя.
После санатория Ольга дома мало, что могла делать. Потянулась череда мучительных дней - прогулки, отдых, несложные дела. Новогодние дни провели тихо, без традиционных семейных поездок в Кострому или Великий Устюг.
– Какой же праздник, если жена одной ногой в могиле, - обреченно думал несчастный муж. Поначалу, чувствуя себя виноватым, что не обращал внимания на загрудинные боли жены и в результате дело дошло до инфаркта, Николай пытался поддерживать её. Но атмосфера болезни, Ольгины слезы, её внешность после нескольких месяцев, прошедших после инфаркта стали постепенно раздражать, и некогда любимая и желанная женщина стала самой настоящей обузой.
"– Я просто к ней привык. Любовь прошла, страсть и подавно, осталась привычка к человеку. Больше двух десятков лет вместе, что уж удивляться". Так оправдывал себя в мыслях Николай, когда начинал задумываться об уходе от жены.
Он почти принял решение, но подсознательно затягивал этот судьбоносный шаг. А сон между тем не давал покоя, все не шло из головы то самое противное ощущение, уже знакомое Николаю.
– Да что за наваждение! – злился он после того, как второй раз увидел этот же сон и пытался вспомнить, когда и где уже испытывал подобное. Ворочаясь с боку на бок всю оставшуюся ночь, мужчина постепенно погрузился в картины детства. Они всплывали одна за другой - и вот маленький Коля бежит из квартиры за пошатывающимся отцом, а вслед ему звучит мамин плачущий крик-мольба, чтоб сынок остался рядом. Но восьмилетний мальчик выбрал тогда позицию силы, так ему казалось. Лишь с годами он стал понимать, что повел себя предательски, что слабой матери было важно, чтобы в тот момент он остался рядом с ней.
Тогда заболел Колин отец: на плановом осмотре у него, инженера-электрика Сергея Петровича, выявили туберкулез. Хотя болел только он, на учет поставили всю семью и целый год мучили всевозможными проверками. Колина мать, Светлана Викторовна, выдержала испытание героически: трепетно следила, чтоб у каждого была своя посуда, а тем более полотенца, и в доме часто пахло хлоркой.
Не вынесла она только измены мужа, которая случалась в одном из санаториев, куда отправляли Колиного отца на лечение. Таких курортно-санаторных поездок у Сергея Петровича случилось три, возвращался он из них подтянутым мужчиной, посвежевшим, веселым, несмотря на неутешительный диагноз.
Сынишку баловал подарками, из последней поездки привез ему чудо-автомат с огоньками, со звуковым эффектом, как у настоящего. Но бравого расположения духа хватало ненадолго, буквально через неделю после прибытия он мрачнел, становился раздражительным, срываясь на жене. А к 23 февраля Светлана обнаружила в почтовом ящике открытку, адресованную мужу и подписанную именем Кирилл.
Женский почерк насторожил женщину, но она не стала затевать разборки по этому поводу, просто молча положила открытку на стол, когда тот ужинал.
– Про Киру докопалась? – заорал вдруг отец, чем и выдал себя с головой. Агрессия его, видно, дошла до предела и он не смог сдержаться. Схватил со столешницы эмалированный ковш с цветочками и ударил мать по голове. Коля стоял в дверях и смотрел, как длинные каштановые пряди пачкаются струйками крови, а отец трясущимися руками пытается подхватить оседающую по стене на пол маму.
Потом этим же ковшом он будет поливать ей голову, чтобы смыть с её волос позор своего малодушия. Рана не была глубокой, у Светланы болела не голова, а душа. Муж, убедившись, что скандал замят, прикрикнул на сына:
– А ну пошли со мной! Видишь, что бывает, когда глупые бабы лезут не в свое дело!
И Коля ушел вслед за отцом на улицу. Со временем родители помирились, отец пошел на поправку, но чувство того, что он – маленький предатель, глубоко засело в детском сердце.
– Детские комплексы сильнее наполеоновских, – вспомнил вдруг Николай мысль из любимой книги. За окном уже вставало солнце, в спальне закашляла Ольга. Сам Николай предпочитал засыпать на диване в гостиной, объясняя это жене своим желанием подольше смотреть телевизор.
"– А ведь я ей нужен сейчас! Нужен, как никогда! – осенило мужчину".
Так началось для Николая это утро: с уже забытого чувства, не жалости, нет! А с большого сострадания к хрупкой и нежной жене, так похожей на его молодую красивую маму.
Уже за завтраком, глядя в глаза почти обманутой и брошенной им женщине, Николай произнес:
- Я буду с тобой рядом всегда, до последнего! И ты у меня поправишься непременно!
Он всерьез подошел к своему плану по выздоровлению жены. Консультировался с врачами, сам продумывал маршруты их прогулок по свежему воздуху и мини-путешествий. Для непогоды купил беговую дорожку. Всё меньше булочек появлялось в рационе супругов, их заменили фрукты и овощи. Ольга из заторможенной и озабоченной своей болезнью бывшей пациентки больницы превращалась в красивую и радостно глядящую на мир женщину.
Через год Ольга почти пришла в норму, правда чуть прибавила в весе. Николай подарил ей на день рождения курс арт-терапии. Но главным пунктом программы была все-таки Любовь! Не та, из кофейни, а настоящее глубокое чувство, проверенное большим испытанием, ведь если судьба нисколько не искушала тебя, невозможно гордиться чистотой совести.
© Copyright: Александр Каширцев, 2024
Свидетельство о публикации №224060801173