Не робей, воробей!
- С вам, между прочим, новые босоножки!
Леха Спдлыьев помотал тяжелой от недосыпа башкой, открыл глаза и проснулся окончательно. На него смотрели фиолетовые глазищи, темные, насмешливые, в которых резвились бесенята
- Не понял...
- Вы мне ногу оттоптали размера так до тридцать девятого. Топчите уж и вторую, для симметрии
- А босоножки зачем? - ляпнул Леха и покраснел
- А у меня до встречи с вами был тридцать седьмой,- сказала девушка и засмеялась.
Леха сглотнул. У них на курсе барышни были, как на подбор, но эта... Серебристые волосы с медовым отливом, чуть раскосые фиолетовые глаза, узкие губы умопомрачительного рисунка.. Леха поплыл. Девушка не была красавицей: неправильные черты лица, по- мальчишечьи хрупкая фигурка с длинными точеными ножками. Эльф из сказки, и только. И сейчас этот эльф нахально ухмылялся в невыспавшуюся Лехину физиономию.
- Простите..
- Ну, наконец вы изрекли что- то членораздельное, с налетом здравого смысла, - продолжала издеваться красавица
- Я ещё могу, - хмыкнул Леха, немного приходя в себя.
Римское право, будь оно неладно, никому на курсе не давалось легко. Причина была одна - препод Иван Сигизмундович Кабздец. Это была не шутка, это, как бы сказал кот Матроскин, фамилие у него такое, говорящее. Студенты входили в аудиторию на полусогнутых, обратно выползали. И это в лучшем случае. В худшем их выносили на плечах товарищи, а вслед им неслось ехидное блеяние:" Римское право - это вам не фунт изюму, тут соображать надо, а соображать - это, милейший, совершенно не к вам! "
" Ну уж нет",- решил Леха Астафьев. Неделю спал по четыре часа, изучая древнеримские правовые дебри. На экзамене Кабздец вздохнул разочарованно:" Зачёт ".
" Ещё бы, упырь древнеримский! " - усмехнулся Астафьев и, засыпая на ходу, побрёл в казарму.
Вырубило буквально на пару секунд. Проснулся, а рядом такое чудо..
- Я знаю, что второго шанса произвести первое впечатление уже не будет.
Девчонка одобрительно приподняла бровь, оценив эрудицию
- Ну, скажем, первое впечатление было, кхм, нетривиальным. Не робей, воробей!
- Что?!
- А ничего. Дерзай, так и быть. Может получится, может и нет. А вот, если не попробуешь, не выйдет точно. Та и быть, назначай свидание.
Слегка обалдевший Леха, быстро прикинув, сколько денег осталось до стипендии, неуверенно произнес:
- Может, в " Фейерверке? ".
- Дискотека? Годится, люблю танцевать. Свободна в субботу.
- А как вас зовут? - спохватился Леха.
- Василиса.
- Василиса Прекрасная?
- И Премудрая, - засмеялась девчонка.
Всю неделю Астафьев ходил, как пыльным мешком по короткой остриженной макушке шлепнутый. Фиалковые глаза и серебристые волосы не шли из головы. А имя - Василиса.. Сказочное.
В час икс был до скрипа выбрит, отутюжен, на душе одеколоном, который подарила мама.
- Ну что, где мои босоножки?
Лёха полыхнул ушами
- Кстати, ты так и не представился!
- Алексей.
-:Ну, порвем зал, Алексей?
Звуки техно сменила зажигательная латина. Боже, как Василиса танцевала!Страстно, самозабвенно. Её фигурка в свете дискотечных софитов напоминала язычок пламени, серебристые волосы вспыхивали белым огнем. Знакомые парни с параллельных курсов одобрительно кивали Астафьеву, девчонки завистливо дули губки.
Василиса же не замечала никого и ничего всецело отдаваясь музыке.
У Астафьева пересохло в горле, когда пригласил её на медленный танец.
- Не робей, воробей! - усмехнулась девушка,- я не кусаюсь.
Несколько часов пролетели, как минута.
- Мне пора, - огорченно нахмурилась Василиса, - обещала родителям, что буду часа в 3, не позже.
- В три часа карета превратится в тыкву?
- Ага. А Василиса - в лягушку.
Ночь пахла недавним дождем и жасмином. Мягко светила луна. Леха, шалея от собственной наглости, потянулся к узким красивым губам...
Их было трое. Все - лет на пять старше Астафьева с ломаными носами боксеров и мягкими кошачьими движениями
- У, какой персик! - лысый, в мятом спортивном костюме чмокнул толстыми губами воздух.
- Курсант, наличность есть? - второй, с резкими скулами и плавными движениями опытного бойца уже заходил за спину. Так двигался Борисыч, тренер по самбо.
Леха заглянул в глаза третьему и вздрогнул. Оттуда равнодушно смотрела смерть. Холодные капли пота постыдно намочили рубашку.
- Не робей, воробей, - мягкий девичий голос вдруг стал хриплым, - становись спиной ко мне, прикрою. В тонких руках крепко сжаты пара тонких штакетников от заборчика для клумбы.Когда успела?!
- Удар! Лысый взвыл матерно, ухватившись за ногу. Увернулась от увесистого кулака, легкой птичкой зашла за спину скуластому. Удар! Тот, взвыв, схватился за поясницу.
Удар! Лысый упал, со свистом выдохнув воздух.
Легкий вскрик, штакетник выпал из левой руки
Леха, наконец, отмер. Дикий стыд жег лицо, на адреналине достал того, с мертвыми глазами.
- Бежим!!!!
Бежали квартала два, только ветер свистел в ушах да воздух горячей лавой ходил по легким.Остановились, выдохнули.
На лице у Василисы наливался синяк. Так стыдно Лехе не было никогда в жизни. И не будет
— Где ты так навострилась?
- Батя научил. Рукопашь, сабельный бой, все дела. Но не это главное. Главное - не давать страху взять над собой верх. Испугался - значит умер. Тебя проводить?
- Не добивай уж, пожалуйста.
Тонкая девичья фигурка медленно таяла в ночи. Леха не пошел следом, понимал, не стоит. Эта девушка не простит ему нерешительности, чуть не стоившей ей и им обоим - жизни.
Алексей Астафьев закончил школу милиции, стал опером, хорошим, между прочим. И в самые страшные минуты жизни в ушах его звучал девичий голос " Не робей, воробей, кто испугался, тот умер! " Голос самой замечательной девушки, которую упустил, поддавшись страху.
Всем добра!
