А я вновь, друзья, после длительного перерыва, продолжаю рассказ о талантливом советском писателе и моем земляке. Об испытаниях, выпавших на его долю, о чем в те года и вовсе не было известно.
И лишь благодаря запросу журналиста С. Метнева в 1975 г. удалось выяснить многое о разгроме писательской организации и в том числе - об аресте Кочина.
Сам Кочин не любил вспоминать тот непростой период своей жизни (1943-1956) , когда благодаря доносу и признанию вины Николая в том, что он - враг народа, тот провел эти годы в тюрьме, оставив по воле судьбы жену и 10-летнюю дочь Катю.
Настоящая трагедия была в том, что дочь фактически не знала своего отца. Ведь он вернулся лишь тогда, когда Катя вышла замуж и уехала в другой город.
Сколько было покалеченных судеб, сколько бед и горя благодаря доносам и клевете,просто страшно себе представить! На примере писателя Кочина мы лишь можем на миг заглянуть и приоткрыть завесу той тайны и трагедии, обрушившейся на плечи многих невинно осужденных людей.
Николай Кочин вместе с другими писателями был арестован 17 сентября 1943 г. В предварительном заключении о нем было указано следующее:
"...Изобличен в антисоветской деятельности. На протяжении всей своей сознательной жизни высказывал недовольство мероприятиями, проводившимися ВКП(б) и Советским правительством".
Что интересно, у следователя не было каких -либо важных документов, которые изобличали бы "антисоветскую деятельность" писателя. Лишь только письмо Николая, которое тот написал еще в феврале 1922 г. своему земляку, который тогда работал в политотделе г. Батуми.
В нем Кочин со всей прямотой и резкостью высказывался о большевиках, отнюдь не одобряя их деятельность:
"...Вы уже шлёпнулись. Так шлёпнулись, что уже не встанете, ибо вам нет веры, ибо Русь на краю гибели, истерзанная до изнеможения, ибо одно слово марксист и коммунист вселяют ужас, ибо вместо свободы вы дали цепь вечного рабства, вместо равенства - полное обнищание одним и возвышение до степени советских царьков других, вместо братства- вечную злобу и ожесточение..."
Кочин был далеко не согласен с теми несправедливостями, свидетелем которых он был в 20 гг. И потому нередко высказывал мысль о том, что "пролетарская культура невозможна, что художник должен служить внеклассовым идеалам, что искусство погибнет, если художник станет на определенной классовой позиции".
Довольно смелое утверждение, как мне кажется. Тем более - в то время.
Но Кочин был очень честным человеком и не старался притворяться тем, кем он не являлся. Старался искренне говорить обо всем, что его беспокоило. К тому же он никак не мог предположить, что его земляк его предаст и предпримет дальнейшие шаги, оговорив Кочина и всячески поспособствовав дальнейшей участи писателя.
Письмо Кочина с доносом было послано его земляком в Нижегородскую чрезвычайку. Однако в то время на него не обратили особого внимания, ибо властям было чем заняться и без этого.
И лишь спустя несколько лет о письме вспомнили. Впрочем, как и о других фактах, касающихся Кочина.
В 1935 г. Кочину и другим писателям, в числе которых были П. Штатнов, А. Патреев и др., обкомом было дано задание - написать роман о колхозной жизни в селе Кочкурово Починковского района. Устроили им там творческую встречу и назвали сроки написания романа.
Однако, когда сроки подошли, роман так и не был написан. И позднее это дало повод обвинить писателей в антисоветской деятельности.
Объясняя причину этого молчания, Кочин в своих дневниках замечал следующее:
"...Считалось, что я лучше всего знаю деревню, а о ней не пишу. Почему?..
Я видел сильное сопротивление колхозам. Целые поля оставались незасеянными. Проявлялся саботаж, убийства коллективистов. Я был убежден, что, в конце концов, правительство вынуждено будет капитулировать и вернуться на путь мелких индивидуальных хозяйств...И, хотя колхозы продолжали расти и развиваться, я оставался на прежних позициях, не веря в их длительное существование. Я не хотел и не мог писать о них со всей страстью искренности, дающей силу моему творчеству. И произведения, написанные на эту тему, я считаю фальшивыми, ненужными, кратковременными. И к подобного рода заданиям партии и правительства относился враждебно, находя, что книги на колхозные темы афишируют выдуманные успехи колхозного строя".
Кроме того, вспомнили и еще один факт, который свидетельствовал о том, что Кочин и в самом деле - враг народа. В частности это касалось собрания сочинений Сталина, которое оказалось у него дома на полке рядом с туалетом, тогда как запрещенный Есенин - на почетном месте в комнате.
Кочину, как и его осужденным друзьям-коллегам, ничего не оставалось, как себя оговорить, чтобы в конце концов закончились для них пытки и начались для новые и еще более тяжелые испытания. Не могу без содрогания и ужаса читать о том, что Кочину пришлось тогда пережить. Не каждый человек может такое вынести и остаться человеком:
"Ему приносили только соленую рыбу и не разрешали неделями есть, неделями не давали спать, били, выводили только на мороз, сажали на железную плиту, обливали холодной водой, а когда он примерзал, его отдирали и обливали водой опять.
Следы от ран остались на всю жизнь".
Приговор был довольно суров: 10 лет ИТЛ. К тому же он был исключен из Союза писателей, а книги его позднее признавались вредными, и их не было не только в магазинах, но и в библиотеках.
Вначале писатель отбывал заключение в лагерях Сибири, а потом побывал и в Казахстане.
Суровые годы, последовавшие за его арестом и тюремной жизнью, подорвали его здоровье, но все-таки не сломили его стойкости и выносливости.
Как позднее вспоминала Колачевская Екатерина, внучка писателя, "если бы не подорванное здоровье, он с его выносливостью и колоссальной силой воли , прожил бы очень долго" .
Помимо этого его поддерживала любовь к его жене, которая во всем поддерживала мужа и старалась всегда ему помогать - как бы при этом ей самой ни было трудно.
В числе вещей, которые ею были посланы мужу, были бумага и краски. Ведь Николай прекрасно рисовал. И не оставил этого занятия даже и в тюрьме.
Возможно, именно благодаря этому его жизнь в конце концов была спасена. Его вскоре перевели в художественную мастерскую, где он делал рисунки для ковров и писал портреты Сталина.
Кочин не сомневался в силе любви своей жены. Был уверен в ее преданности и доброте. Но, наверное, смог по-настоящему это осознать, когда в 1956 г. был освобожден и оказался наконец-то дома.
Правда, освободился Николай уже в 1953 г. Но что поделать - приговор был довольно жесток: ему не разрешалось жить с семьей в родном городе вплоть до 1956 г. Тогда ему ничего не оставалось друого, как лишь перебраться в г. Бор и терпеливо дожидаться, когда же он сможет наконец-то воссоединиться со своей семьей. И забыть о тех трудных годах, так покалечивших его жизнь и подорвавших его здоровье...
Продолжение следует