Глава 23 Окончание
После таких слов Любы Альберт почувствовал себя хозяином в доме и уже с утра следующего дня взялся за дело. Отремонтировал покосившийся забор, исправил скрипучую калитку, которая не закрывалась, крыльцо новое сделал, а то Паша боялась на него наступить. Потом решил подправить баньку, а то она, как и забор, покосилась. Вот за этими домашними делами его и застал председатель
- Здравствуйте, Прасковья Даниловна!
-Здравствуйте, дорогой Иван Николаевич! За доски спасибо, как они нам помогли
-Рад. К вам говорят, родственник вернулся?
-Да, вернулся.
В это время из бани высунул голову Альберт
-Здорово, служивый, ты чего на работу не идешь устраиваться?
-Да, вот по дому дела надо сделать
-По дому по выходным будешь делать, скоро посевная, трактора надо готовить. Разбираешься в этом?
- Очень хорошо разбираюсь.
- Завтра жду тебя в правлении с документами. За тобой будет в семь часов наш конюх заезжать - дядя Матвей, чтобы тебе проще было добираться
-Спасибо, завтра буду.
-Ну вот, Любочка, и работа меня нашла, а по дому и правда по выходным буду понемногу все подправлять.
Вскоре Люба вышла на работу, и Альберт каждый день уходил из дома в семь утра, Паша давала ему с собой что-то на обед, и возвращался он только в шесть. Грязный с головы до ног и уставший. Но все время улыбался
-Как вы тут одна, Прасковья Даниловна? Борька не замучил еще
-Пока лежит, еще ничего, а вот как пойдет, не знаю, я за ним не поспею.
- Прасковья Даниловна, а ваша машинка швейная еще жива? Помнится мне, покупал вам Дмитрий Владимирович
-Было такое на чердаке где-то, сломалась она.
-Может быть, Любочка уволится с работы, да дома будет шить и с сыном сидеть?
-Это вы с ней решайте. - стараясь оставаться спокойной, ответила Паша.
Он знал, что вывести ее на эмоции нереально. Всегда собранная, выдержанная, такой она была в молодости, такой осталась и сейчас. Когда Люба вернулась с работы, Альберт уже был дома и занимался тем, что заканчивал ремонт бани. Двери теперь хорошо закрывались и не выпускали тепло. Едва заслышав стук калитки, он вышел навстречу Любе и забрал у нее из рук сумки
-Устала?
-Немного. Как дела?
- Только с работы пришел.
- Как же мы теперь будем с ребенком обходиться? Маме тяжело.
-Я понимаю, у меня есть предложение, только я не знаю, согласишься ли ты?
-Давай позже, я сейчас ужин смастерю.
-Я могу тебе помочь. Борька поел и спит, Прасковья Даниловна тоже отдыхает
-Я мяса немного купила, сейчас потушу, а ты картошку почисти.
-Хорошо
Она краем глаза поглядывала на него, а он был сосредоточен на деле.
-Ну рассказывай, какие у тебя предложения?
- Я попробую отремонтировать швейную машинку, и ты может быть, будешь дома работать на заказ, тогда и маме твоей будет легче.
-Ты предлагаешь мне уволиться?
-Да, в деревне нет ателье, молодежи много, девушки хотят быть красивыми, у тебя будет свое ателье и назови его «У Любы».
- Предложение неплохое, только как быть со стажем, он у меня совсем небольшой, пенсия будет выплачиваться?
-Мама твоя много пенсии получает? Если сам колхоз ей не выплатит, ничего она не получит.
-Она продуктами получает
-Но тоже не ежемесячно, поэтому сейчас говорить о пенсии рано, мне тоже, как инвалиду должны платить, но пока ничего.
-Может, ты и прав. Посмотри машинку, если получится отремонтировать, действительно уволюсь. Скажи, какие запчасти нужны, я может, в городе посмотрю или в ателье спрошу
-Завтра после работы гляну.
Люба, которая поначалу была более или менее равнодушна к его затее, тоже невольно увлеклась ею и принялась составлять список всяких мелочей, которые были необходимы ей в ателье. Красивые пуговицы, тесьма, все, что могло украсить женское платье. Несколько журналов «Работница», которые деревенские модницы затерли до дыр. Так, постепенно она целиком была поглощена этим проектом.
И вот уже месяц, как Люба шила на дому. Как только узнали деревенские про ателье «У Любы» от заказов отбоя не стало. И детское заказывали, и постельное белье, реже платья, но и такие были . Машинка работала как часы, Альберт за ней смотрел, вовремя смазывал. Его золотые руки держали весь дом, а председатель на него не мог нарадоваться
- Прасковья Даниловна, цены нет вашему зятю — руки золотые.
Люба и сама видела, что не было такого дела, с чем бы голова и руки Альберта не смогли справиться. Права была ее мама, мужские руки в доме — очень важно. Маленькому Бориске исполнилось полгода. Так решили Паша с Любой. Когда его принес Альберт, ему было примерно около двух месяцев. Отсюда и шел подсчет. С тех пор прошло четыре месяца, и Люба почувствовала себя счастливой как никогда. Альберт обожал сына — он играл с ним и часто брал на прогулку, да и Люба привязалась к мальчику, а когда он первый раз назвал ее мамой - на глазах появились слезы.
Она его одевала как принца. Рубашечки, штанишки, детские фуражечки — все на нем было самое модное. Именно с него все остальные мамы копировали модели -Сшей моему, как у твоего Боречки - просили женщины. А когда они в праздники выходили всей семье пройтись по деревне, люди говорили, что сын похож на мать. Люба смеялась, но ничего не говорила, только еще внимательнее всматривалась в эти мелкие черты лица: в пухленькие щечки, глазки действительно были такого же цвета, что и у Любы. Альберт тоже был счастлив, жалел лишь об одном: что потерял столько времени вдали от Любочки.
Жила семья неплохо, Альберт приносил хорошие деньги, и Люба зарабатывала шитьем, жаловаться было грех. Паша себя чувствовала все хуже, слабела и все больше лежала. Она ушла в 1956 году, не дожив до своего семидесяти трехлетия неделю. Все время вспоминая своего Дмитрия. Последнюю ночь перед смертью, Люба сидела у постели матери, она бредила, но слова можно было разобрать -Я иду, Димочка. К утру ее не стало. Бориске исполнилось три года, и он не мог найти бабу -Баба — говорил он Любе и разводил в стороны ручки.
Свой сорок третий день рождения Люба не отмечала, она никак не могла смириться с потерей.
********
Борис оторвался от чтения. Последняя запись была сделана не рукой бабушки, а мамы, хотя почерки были похожи. Узнать что-либо о судьбе отца он мог, только расспросив тех, кто еще оставался жив в той деревне, где жила Люба. Ему захотелось поехать в тот дом и осмотреть его уже более внимательно, с учетом того, что он узнал из дневника бабушки. Аккуратно вложив последний лист дневника в файл, он мысленно попрощался с бабушкой.
Не обращая внимания на слезы, которые он все время смахивал, Борис чувствовал, что осиротел, во всяком случае, он знал, что ему будет очень одиноко без этого общения с бабушкой. Эта необыкновенная женщина могла сделать счастливым любого, кто жил с ней рядом. Только своего мужа, изверга так и не перевоспитала. Складывая все листы в большую папку, он вдруг увидел относительно новые записи, только почерк был уже мамин.
***********
1958 год, 19 января. Сегодня я похоронила Альберта. Не умерла сама только потому, что маленький Борька держал за руку. Лишившись такой поддержки, земля ушла из-под ног. Я давно ему все простила, за эти годы он мне стал опорой, твердым плечом, хотя сам стоял на одной ноге. После смерти мамы мы с ним были похожи на две доски, которые прислонили друг к другу, поддерживали и не давали упасть. А теперь я одна и держусь только благодаря сыну. Да, он для меня стал сыном, родным и самым близким. Ближе нет никого. Люба.
********
Теперь он узнал обо всех, но отца вспомнить так и не смог. Книгу Борис Альбертович Каштан писать не стал. Не хотел выставлять на общее обозрение свою жизнь и жизнь близких ему людей.
А дневник Борис Альбертович все-таки сохранил, отдал в переплет, чтобы теперь на века.
Конец
Вот и все, мои дорогие читатели. Закончился мой рассказ "Статуэтка кошки". Спасибо всем за ваши прекрасные комментарии, которые давали мне силы писать для вас. Трудно будет начинать следующий рассказ, очень трудно, мне мои герои снятся ночью. Отдохну немного Ваша Л.Я.