У женщины было старинное, сейчас уже редкое имя – Марфа. А отчество – Петровна.
И любила она сидеть на скамейке в старом дворе. Сидит и смотрит, кто куда идет, как детки играют, как воробьи с ветки на ветку прыгают.
Рядом с ней присела еще одна женщина – соседка. И заговорила:
- Месяц на пенсии. Раньше думала, что спать до обеда буду. А встаю в шесть утра – не спится.
До восьми все переделаю, позавтракаю, приберусь, пыль сотру, в магазин схожу. И нет дел.
А еще раньше думала, что на пенсии стану на выставки и на экскурсии ездить, в лес ходить, книги читать.
Возраст, пенсию зря не дают. Никуда не тянет. Вот предложи в Париж съездить – ни за что не поеду. Дома лучше. Да, возраст есть возраст.
Марфа Петровна выслушала: «А я в твоем возрасте, когда на пенсию пошла, дома не сидела. У дочери большой огород, на работе, бедная, с утра до вечера. Утречком приду, все грядки прополю, даже в жару – и ничего. Возьму с собой воды да хлебушка – вот и обед.
Еще и за ягодой в лес ходила, и за черемшой. Наберу ягоду, варенье сварю, дочери и внукам отнесу. Из лесных ягод – вкусно, и за грибами ходила. Бывало, ни дня не пропущу. И не уставала. Грузди посолю на зиму, и таких грибов тоже много. Пироги стряпала. А сейчас девяносто мне – отходила свое. До магазина сил нет сходить. Дочь все покупает».
Молодая пенсионерка продолжила: «А я еще думала, что с внуками возиться буду. У меня маленькие, пять да семь лет. Двое у меня. Сын с невесткой приведут, а у меня от детских голосов голова стала болеть. Не выношу. Посидят часа два и уйдут, а я радуюсь».
Марфа Петровна задумчиво сказала:
- Я, когда молодая была, как ты, схожу в садик, внуков заберу. Дома покормлю, вечером к родителям отведу. Бывало, и ночевали у меня. Утром в садик, вечером из садика. И постираю, и приготовлю. Все выходные у меня были. Так здесь и выросли. Потом с правнуками оставалась. Выросли правнуки. Один уже институт закончил. Никто ко мне не приходит – некогда всем.
Молодая пенсионерка заметила: «Раньше думала, что на пенсии буду много стряпать. А сейчас поняла, что нельзя. От стряпни поправляешься быстро. И жареное раньше любила, особенно картошку. И вот – дожила. Ничего такого нельзя. Эх, где ты, моя молодость»?
Марфа Петровна улыбнулась воробью, который бесстрашно разгуливал рядом с ее ногами: " А я, когда молодой была, как ты, много стряпала. А куда деваться? Внуки и правнуки очень любили. И с грибами, и с вареньем, и с мясом. Только с рыбой почему-то не делала. Ребята наедятся и во двор бегать. Потом и правнукам тоже стряпала. Помню, картошку жарила, чтобы красная корочка была. Ребята любили с чаем. Без молока пили, сахар положат и пьют. С жареной картошкой вкусно. Сейчас все – никто не приходит. А я не обижаюсь – они молодые, им учиться и работать надо. А я старуха, скоро уж Господь подберет".
Молодая пенсионерка сказала, что жарко во дворе: «Раньше жару любила, загорала все лето. А сейчас не могу. Да, пенсию зря не дают. Домой пойду, полежать хочется».
Марфа Петровна поправила светлый платок: «А я еще посижу. Хорошо на Солнышке. Слава Богу – лето».