Магия картины в том, что мишки — тёплые, а лес — холодный. Мишки — игривые, непосредственные, подвижные, а лесной рассвет — торжественный, неспешный, пафосный. Звери просты и понятны, они — про детские шалости и материнскую заботу, они — здесь и сейчас. Лес — многослоен, многомерен, символичен. Он — про таинство восхода Солнца, непостижимое и вечное.
Стволы поваленных деревьев смотрятся разрушенными колоннами храма, её непредсказуемых, хтоничных капризов. Завеса тумана по-хорошему «театральна», ибо скрывает приготовления к пришествию нового дня. Лес дышит прошлым и зрит в будущее, оставляя суетность текущего момента на откуп косматому семейству...
Тем занятнее наблюдать за органичной негармоничностью, за парадоксальной логичностью присутствия потешных косолапых в партере пафосного спектакля природы. Стараниями Савицкого мишки ворвались на этот праздник высоких материй, но не испортили его, а сделали ещё лучше! Такое случается, если талантливые художники берутся смешивать стили и жанры, гуляя кистью по их границам, будто канатоходцы по тонкому канату. Шаг влево — и «Утро...» сорвалось бы в лубочность, утратив высокие шишкинские нарративы. Мазок вправо — и медведи стали бы элементами антуража, утеряв роль полноценных героев полотна, которую уготовил им Савицкий. Однако в данном конкретном случае слияние разных точек зрения на один и тот же пейзаж смогло превратиться в стереоскопию эмоций и смыслов. Была ли то удача на грани чуда? Или гениальность за пределами аналитики? Может быть, и то и другое вместе?
Обрамлённый стройными соснами ландшафт зовёт в прохладную лесную чащу. Блистательная градация контрастов и света манит окунуться вглубь композиции. Но на пути нашего с Вами взгляда возникает медвежья возня, надолго приковывая к себе внимание. Вносит фольклорные нотки в эпический реализм. Жанровая составляющая спорит с пейзажной, но лишь усиливает тем самым общее впечатление достоверности происходящего. Усиливает настолько, что наше с Вами сознание продуцирует ложное чувство дежавю. Будто бы нечто подобное мы с Вами наблюдали много раз. Если не в жизни, то в работах других живописцев. Но нет. Ничего подобного!
Взгляните, дорогой читатель: сосна погибла. Стройным шеренгам её сестёр нет дела до судьбы одной-единственной подруги. Они стремятся ввысь, огромные и горделивые. Их ждёт феерия восхода Солнца, её — забвение и тлен. Но всё меняется с приходом косолапого семейства. И в свой последний час сосна не будет одинока. В существовании её ветвей, корней и расщеплённого ствола, что стали игровой площадкой, вновь появился смысл! Пускай не для неё самой, но для мохнатых непосед и их заботливой мамаши. Да, мишки грубоваты нравом и просты в желаниях, но в их душе — тепло. Лес же вечно холоден и отстранён в своей монументальной красоте. Шикарная метафора, не так ли? Любуясь этим полотном, её нетрудно упустить из виду. Трагедия, замаскированная под комический пассаж, попавший на обёртки от конфет... Смешно и грустно. Готовы спорить: Вы, дорогой читатель, не видели сюжет «Утра в сосновом лесу» в подобном ракурсе. На то она и классика великой русской школы живописи. «О, сколько нам открытий чудных...»© Приятного просмотра!
Автор: Лёля Городная
P.S. Приглашаем в комментариях на виртуальную прогулку по залам Третьяковской галереи. Назовите любое число до тысячи, а мы разместим для Вас картину из каталога любимого музея.