О том, что тайноядение – ужасное зло, даже одно оно может погубить монаха.
А. Из Григория Двоеслова
Как-то одна монахиня из монастыря, в котором настоятелем был Великий Экитий, зашла в сад. Увидев салат, она с жадностью начала его есть, забыв осенить его крестным знамением. Вдруг схватила её нечистая сила и повергла на землю. Когда сестры увидели её в страшных мучениях, тотчас позвали отца Экития, чтоб он поспешил исцелить несчастную своей молитвой.
Только настоятель вошёл в сад, как нечистый, повергший инокиню, закричал её устами, как бы оправдываясь:
– Что я сделал, что я сделал? Я сидел на листе салата, а она пришла и проглотила меня.
Божий человек с великим гневом повелел бесу выйти из монахини и никогда больше не прикасаться к рабе всемогущего Бога. Дух тотчас вышел и после не смел даже приблизиться к ней.
Б. Из того же автора
Пресвитер Афанасий рассказал мне, что в Иконии56, откуда он сюда и прибыл, есть монастырь, называемый монастырем Галатов. Там братия почитала одного монаха больше всех остальных. С виду он был доброго нрава и вёл себя благочестиво во всём. Однако на самом деле жил вовсе не так, как казалось. Пред братией он постился, но имел обыкновение есть тайно.
Как-то он заболел и был уже близок к смерти. Чувствуя приближение конца, умирающий созвал всю монастырскую братию. Монахи надеялись услышать последние великие и утешительные слова от такого, по их мнению, великого мужа. Но в смущении и трепете больной сознался, какому врагу он был предан до смерти.
Несчастный сказал:
– Когда вы думали, что я пощусь вместе с вами, я тайно ел. И теперь отдан на съедение дракону – он хвостом опутал мои ноги, а голову всунул мне в уста, тайно вкушавшие пищу, и сосет из меня душу.
С этими словами он умер. Дракон, которого он видел, не дал ему освободиться от него покаянием.
Очевидно, видение дано было для пользы слушателей, чтобы показать, что он не избежал врага, которому он предал самого себя.
..................................................
О том, что есть нужно не для удовольствия, но по необходимости, и о том, что, если человек ест не для удовольствия, то даже приятные яства не причинят ему духовного вреда.
А. Из жития святого Саввы
Преподобный Савва в молодости жил в монастыре, называемом Флавианы в Каппадокии, в двадцати стадиях58 от его родной деревни Муталаски. Он совершал подвиг и всячески ограничивал себя, особенно в том, что касается наслаждения гортани и удовлетворения чрева.
Однажды он работал в монастырском саду. Яблоки, свисавшие с веток, манили его: их так хотелось съесть, не дожидаясь положенного часа. Вид яблок поразил его (а они были прекрасны на вид), ибо он был человеком, и его пленяли человеческие вожделения. Он настолько поддался искушению, что уже взял яблоко в руку. Но тут он осознал всё коварство лукавого, что обычно тот толкает человека на воровство, употребляя удовольствие как приманку. А за плодом прячется змея. Наслаждение пищей изгнало праотцев из рая, ввергнув их во множество бед59.
Так верно рассудив, он бросил яблоко на землю и растоптал его ногами. Вместе с яблоком он растоптал и вожделение, глумясь ногами над тем, что победило его взор. Впредь он взял себе за правило: никогда больше в жизни не есть яблок и не услаждать чрево.
Б. Из жития святой Синклитикии
Святая Синклитикия так любила пост, что никогда не хотела с ним разлучаться даже на краткое время. Она считала пост оградой и основанием всех прочих добродетелей. Когда ей приходилось есть не так, как она привыкла, то испытывала состояния, противоположные своим сотрапезникам. Она бледнела и чувствовала тяжесть во всем теле. Ведь если изменяется характер движения, то другим становится и его результат. И если переменить начальный принцип, изменится и то, что от него зависит. Для тех, кто наслаждается едой, тяжесть в теле приятна. А те, кто едят без удовольствия и устремления, претерпевают противоположное. Они ходят осунувшиеся, бледные, ослабевшие и у них вид, как у больных.
В. Из Отечника
Рассказывали об одном старце из Фиваиды Антиане, что он в юности прошёл через множество ступеней монашеской жизни и к старости ослаб и ослеп. По немощи он не мог есть сам. Братья приносили ему немало гостинцев и влагали ему в уста. Спросили о нём известного авву Эоса, не вредит ли духовной жизни старца Антиана множество гостинцев. Старец Эос ответил:
– Скажу вам, что, если сердце его желает вкусить гостинец и с наслаждением снисходит к этому помыслу, то даже если он съест всего лишь один финик, Бог вычтет это из его заслуг. Но если сердце не снисходит к наслаждению, а без всякого желания принимает гостинец, Бог сохраняет духовный труд его в целости, ибо старец принуждается вкусить гостинец вопреки своему желанию, а братья получают награду за своё милосердие.
Несколько отцов обратились к авве Мегефию с вопросом:
– Что делать с остатками вчерашней пищи, велишь ли ты братьям доедать её?
– Если она испортилась, – ответил старец, – нехорошо принуждать братьев есть её: они ведь заболеют. Нужно её выбросить. А если она хорошая, но вы ей побрезгуете и сварите другую, это будет зло.
Кто-то из отцов сказал: «Глаза свиньи от природы так устроены, что всегда направлены к земле и не могут смотреть на небо. Так и душа, которая утопает в наслаждениях: если она хоть раз свалилась в канаву сладострастия, то уже не может думать ни о чём высоком».
Г. Из аввы Исаии
Если твоё чрево одолевают вожделения изысканных блюд, представь себе, что они протухли, и успокоишься.
Д. Из аввы Марка
Кто удовлетворяет телесные потребности больше необходимого, тот берёт в сто раз больше тягот на себя. Верующий в жизнь будущего века без всяких условий отказывается от здешних удовольствий. А тот, кто не верит в это, наслаждается и боли не чувствует. Не говори мне, что ты, мол, нищий, и у тебя все равно нет средств наслаждаться. Человек может в одних своих помыслах превратиться в жалкого сладострастника.
Е. Из святого Диадоха
Все искусно приготовленные напитки, которые их изобретатели называют аперитивами, нужны для того, чтобы желудок захотел вместить в себя побольше еды. Их не нужно пить тем, кто хочет обуздать непокорное чрево. Не только их состав наносит вред телу подвижника, но и само безумие этой смеси наносит удар по богобоязненной совести. В них сама природа вина, когда к ней примешаны разные сладости, лишается стойкости и становится как бы женственной.
Господь наш Иисус Христос, наставник нашего священного жительства, испил уксус в час Страстей, поданный исполнителями дьявольского повеления60, думаю, для того, чтобы предначертать ясным образом, с каким настроем мы должны совершать наш священный подвиг. Подвижники не могут воевать с грехом, услаждаясь яствами и напитками. Они должны переносить горечь битвы стойко. Пусть губка поругания наполнится иссопом, чтобы образ нашего телесного утешения во всём сравнялся с Крестным прообразом. Всякая битва груба и горька, а очищение требуется для совершенства.
Ж. Из святого Максима Исповедника
Как за днями следуют ночи, а за летом – зима, так и за наслаждением – боль и скорбь: в этом веке или в будущем.
З. Из Отечника
Старец сказал: «Дьявол всегда нападает на монаха там, где он допустил слабость. Как сказал кто-то из святых, привычка, окрепшая со временем, приобретает силу природы, особенно в людях нерадивых. Если ты вожделеешь какого-то яства, никогда не бери его, особенно когда ты здоров. Благодари всякий час Бога за ту пищу, которую Он посылает тебе».
Некоторые отцы спрашивали авву Макария Египетского:
– Как получается, что, когда ты ешь и когда постишься, тело твоё одинаково сухо?
Старец ответил:
– Если ворошить палкой горячие угли, от палки ничего не останется. Точно так же, если человек очистит свой ум страхом Божиим, этот страх уничтожит и его тело.
Брат спросил авву Исидора, пресвитера Скитского:
– Почему бесы так боятся тебя?
Старец ответил:
– С тех пор, как я стал монахом, упражняюсь в том, чтобы гнев даже до гортани моей не доходил.
Гневом, думаю, он назвал наслаждение, потому что оно вызывает гнев Божий и доставляет всяческие тяготы.
Он же сказал, что за сорок лет уже привык, что грех в себе чувствует, но при этом никогда не склоняется ни к вожделению, ни ко гневу.
Как-то авве Макарию принесли грозди винограда, и ему хотелось съесть их, но, повинуясь обету воздержания, он послал их одному изможденному брату, который любил виноград. Тот принял виноград и обрадовался, но так как он воздерживался и скрывал своё воздержание, то отослал грозди другому брату и сказал, что ему не хочется винограда. Этот брат принял подарок и, хотя ему тоже очень хотелось винограда, поступил так же, как и другие братья.
Так грозди обошли многих братьев, и никто не стал их есть. Последний брат, до которого они дошли, как и все остальные, не прикоснулся к ним, но отослал их авве Макарию как самый большой подарок. Когда Макарий узнал эти грозди, понял, как все было, удивился и возблагодарил Бога за такое великое воздержание монахов.
Авва Пиор, когда ему приходилось есть, то начинал ходить и есть на ходу. Когда его кто-нибудь спрашивал:
– Почему ты так ешь?
– Я хочу, – отвечал он, – чтобы еда была моим не главным, но только побочным занятием.
Другому брату, который об этом же спросил, авва сказал:
– Я поступаю так, чтобы моя душа не чувствовала телесное наслаждение даже во время еды.
Брат спросил авву Сисоя из Петры об образе жизни монаха, и старец сказал ему: «Даниил сказал: вкусного хлеба я не ел» (Дан. 10:3).
Об одном старце рассказывали, что ему захотелось съесть инжир. Он взял плод, но чтобы, желание не победило, держал его перед глазами и мучил сам себя за то, что чуть не поддался вожделению.
...........................................
монах Павел Эвергетинос
Благолюбие. Том 2
https://azbyka.ru/otechnik/prochee/blagolyubie-tom-2/22