-Здравствуйте, Анна Алексеевна, большое спасибо, что согласились дать для нас интервью. Расскажите, пожалуйста, каким ребёнком Вы были?
Анна Алексеевна: Если сказать одним словом, каким ребёнком я была, то я была ребёнком увлекающимся. Мне всегда что-то нравилось: иногда я собирала камушки, иногда – головастиков. Хотела посмотреть, как они вырастут в большой банке, а мама вернулась домой поздно, не видела, что в банке головастики плавают, и выпила эту банку. Я рыдала полдня, пошла ловить новых, и всё прислушивалась, начнут ли квакать лягушки в мамином животе (смеётся). Ну и я помню, что любовь к Ансамблю, наверное, досталась мне от природы. Когда я была маленькая, то очень хорошо пела, а потом началась мутация, и он не стал таким звонким и чистым, каким был раньше. Однажды меня отправили в пионерский лагерь, а на тот момент мне было уже 14 лет, это приличный возраст для лагеря. Два дня я пробыла в отряде, а потом пошла к начальнику лагеря и сказала: «Дайте мне, пожалуйста, самых маленьких, мне очень хочется с ними петь и танцевать». Он удивлённо на меня посмотрел и сказал: «Ну хорошо, только Вам придётся вставать на час раньше и ложиться на час позже». Я говорю: «Я согласна!». Мне разрешили с ними заниматься, и в конце концов на закрытии лагеря выступали мои дети из самого младшего отряда, они действительно пели и танцевали.
Про Владимира Сергеевича Локтева
Потом я закончила музыкальную школу, музыкальное училище, потом – музыкальное отделение педагогического института, но я всё время работала в школе учителем пения, с 16 до 26 лет. И в той школе, в которой я работала последние годы перед приходом в Ансамбль, учились дети Владимира Сергеевича Локтева, так мы с ним и познакомились. Он приходил ко мне на уроки, был просто фантастическим человеком: человеком-праздником, человеком-сказкой, человеком радости, восторга…
Всё, что жило во мне с детства, всё, что нравилось, а нравилось мне, самое главное, жить, я нашла и в нём тоже. В нём было воплощение идеального человека, он мог буквально одним словом покорить и вдохновить тебя. Все люди, которые были с ним знакомы, всегда говорили, что он был тем человеком, который вокруг себя буквально распыляет радость, свет, окутывает всех своей добротой. Он всегда знал всех детей по имени! Он создал наш Ансамбль в самые тяжёлые времена для страны и всегда был необыкновенным патриотом. С ополчения ушёл на фронт, но по состоянию здоровья его комиссовали, и он сразу начал собирать детей буквально по дворам, а спустя совсем маленькое количество времени юные артисты начали петь под баян в госпиталях, даже ездили на Калининский и Смоленский фронт. Тем детям, конечно, очень повезло, потому что в такой сложный период они встретились с тем человеком, который обогревал их своим теплом. Он сумел воссоздать для них такую жизнь, что дружба с тех пор существует, не прекращаясь.
Про память
Как раз вчера [11 мая] был день рождения Владимира Сергеевича Локтева, а его могиле снова собирались его воспитанники, и я, увидев эти фотографии, подумала, что их осталось совсем мало. Очень важно не потерять эту традицию, потому что Владимир Сергеевич Локтев – основатель нашего Ансамбля, мы носим его имя, уже большее количество времени, чем прожил он сам.
Надо 11 мая обязательно приходить на могилу Локтева, не забывая, конечно, могилу Алексея Сергеевича [Ильина], потому что и на могилу Алексея Сергеевича в последнее время мало, кто приходит. Я всегда приходила, но, к сожалению, могу сказать, что Локтевцев там бывает не так много. Память – это самое главное. Пока мы помним, человек жив, пока мы помним, мы благодарны, потому что мы не можем быть неблагодарны. Очень хорошо, что в этом году в эту дату на всех каналах была история Ансамбля, статьи о Владимире Сергеевиче. Я считаю, что это одна из тех традиций, которую мы должны не только сохранить, но и преумножить.
Работа в общеобразовательной школе и знакомство с Владимиром Локтевым
Когда я работала в школе, он приходил ко мне на занятия и как-то раз обмолвился, предлагая мне перейти на работу в Ансамбль. Тогда я ответила, что очень люблю свою школу, в которой я работала учителем пения. Там у меня было огромное количество хоров и кружков, в институте я защищала диплом на школьном хоре. Мы благодаря этой работе, повторюсь, познакомились: его дочка стала ходить в школу на час раньше. Он спрашивает: «Почему ты ходишь в школу на час раньше?». А она отвечает: «У нас хор». Он: «Что, в полвосьмого хор?!». А она: «Да! У нас хор в полвосьмого! Сегодня, кстати, моя очередь будить Анну Алексеевну». У нас был такой порядок: каждый будил меня, чтобы я успела на занятия. Они встречали меня на автобусной остановке, чтобы вместе идти в школу. Тогда Владимир Сергеевич, конечно, не поверил, сказал, что он должен это проверить. Он действительно проверил, пришёл и увидел наши занятия. А потом мне рассказали, что в тот день он пришёл в Ансамбль и сказал: «Вы представляете, какая у Алёны [дочь В. С. Локтева] учительница – у них хор каждый день с полвосьмого до полдевятого, это же какая-то фантастика!». А ведь так и было: каждый день на протяжении нескольких лет мы занимались с полвосьмого до полдевятого, и я очень была этим увлечена.
Как Анна Алексеевна попала в Ансамбль
Когда Владимир Сергеевич лежал в больнице, и дни его, к огромному сожалению, уже были сочтены, он сказал Алексею Сергеевичу Ильину найти эту учительницу и пригласить её работать в Ансамбль. Действительно, мне вскоре поступил звонок от Алексея Сергеевича.
С 1 сентября я пришла на работу в Ансамбль, но ещё не ушла из школы, а потом, в 1970 году, спустя год, я поняла, что совмещать это невозможно, и я окончательно остепенилась здесь, и до сегодняшнего дня нахожусь с Вами.
-Анна Алексеевна, какие эмоции Вы испытывали, когда только пришли в Ансамбль?
Анна Алексеевна: Я испытывала такие эмоции счастья… Это счастье возможности работать шире, чем в школе. Конечно, в школе я тоже пыталась организовать всё так, чтобы у нас был большой хор с хорошим репертуаром, но возможности Ансамбля были неизмеримо больше. А ещё была какая-то невероятная любовь детей, которые приходили на занятия после школы… Конечно, я не могу сказать, что в школе дети не любили ходить на хор, я, отдавая им свою любовь, многое получала в ответ, но в Ансамбле возможности были куда шире и разнообразнее. Для меня это был не просто праздник жизни, а скорее такое состояние, когда я не хотела, чтобы была ночь! Мне казалось, что ночь – это неправильно проведённое время, и я, засыпая, всякий раз думала о том, когда наступит новый день, когда часы пробьют три, чтобы я смогла прийти на занятия. У меня было три группы, занятия начинались в 15:00, затем – в 17:00 и 19:00. В семь часов приходили те ребята, которые учились во вторую смену, тогда в Москве таких школ было очень много. Так было 10 лет. Все младшие хоры, которые были в Ансамбле, – и «Солнышки», и «Звёздочки», и «Колокольчики», и «Пионер» – занимались со мной.
Но в 1980 году Алексей Сергеевич и Ольга Игоревна Грекова, которая тогда была директором Дворца Пионеров, поставили передо мной вопрос ребром: «Вы член партии?». «Да». «Значит, Вы будете заниматься хором «Юность». Тогда мне и поручили заниматься хором «Юность», даже не могу сказать руководить, потому что для меня это было, во-первых, так неожиданно, а во-вторых, так сложно! До этого хормейстерами всегда были мужчины, и первое, что я тогда сказала Ольге Игоревне Грековой: «Ольга Игоревна, но я же женщина! Как я могу быть руководителем?!». Она на меня посмотрела, села прямо и сказала: «Вы что, хотите сказать, что я мужчина?». И тогда я поняла, какую глупость я сказала! Раз мне поручили, значит, мне надо это делать! Конечно, для меня было большой радостью, безмерным счастьем, но в то же время это была колоссальная ответственность! Я не знала, с чего начинать. Но мне очень повезло. Тогда мы поехали в Артек, и я сказала Алексею Сергеевичу: «Я написала 10 пунктов, если я с ними справлюсь, то я останусь работать. Если не справлюсь, Вы имеете право сказать мне «до свидания». Вы же не переведёте меня обратно в хор «Колокольчик». Из многих этих десяти пунктов было два особенных, которые, конечно, я написала очень смело. Первый: пока я сама не удостоверюсь в том, что всё выглядит и, главное, звучит прилично, я не выйду на сцену, а хором будет дирижировать Алексей Сергеевич. Он делал это два года, а я стояла в кулисах, и только на гастролях он однажды сказал «всё!», вышвырнул меня на сцену.
А последний пункт, конечно, как я говорю, противоречил первому, но я старалась выполнить все пункты так, чтобы и последний я смогла осуществить. Там было написано: «я постараюсь и никогда не уйду из Ансамбля. До конца своей жизни». И я с этим справилась! (смеётся). Поэтому я до сих пор в Ансамбле.
-Анна Алексеевна, Вы столько лет руководите хорами! Расскажите, пожалуйста, в чём, по Вашему мнению, секрет идеального хора?
Анна Алексеевна: Да, правда много лет я руковожу: 10 лет работала с младшими хорами, 36 лет была главным хормейстером. В чём заключается секрет… Знаете, есть такой музыкальный анекдот, я его рассказываю всем детям, конечно, не на каждом уроке, но часто его упоминаю. «Хормейстера спросили: «Как Вы добиваетесь такого идеального звучания? У Вас так прекрасно поёт хор, просто невероятное звучание, откройте свой секрет!». Он говорит: «Да ничего в этом сложного нет, секрет очень прост. Научите детей петь тон и полтона. И всё!». Так я всегда и отвечаю. Но научить детей петь тон и полтона – это очень тяжкий труд как для педагога, так и для детей. В Ансамбле есть праздники, их очень много. Они прекрасны, изумительны, вдохновляют не только педагогов и детей, но ещё и зрителей. А есть будни. А что такое будни в Ансамбле? Это тяжкий труд. Это станок в хореографии, экзерсисы. Это упражнения в хоре. Это пальцы, этюды, гаммы в оркестре. Прежде, чем учить какой-то репертуар, надо ребёнка развивать: добиться, чтобы он хорошо пел гаммы, аккорд и так далее. Помимо того, что он должен чисто интонировать, должен произносить каждый звук, у него должна быть прекрасная дикция, он должен быть выразительным, уметь представлять образ, он должен быть ещё, безусловно, способным. Но ведь жизнь устроена совсем иначе, особенно сейчас! Если раньше в Ансамбль принимали с жёстким конкурсом, то сейчас существует огромное количество коллективов, кружков для детей, необычных занятий. Хорошо, что у нас есть какая-то часть детей, которых я называю потомственными Локтевцами. Например, у меня в хоре уже есть дети, у которых в хоре пела прабабушка! Не просто бабушка, а прабабушка, ведь это фантастика! Эта часть детей и родителей, конечно, патриоты, влюблённые в Ансамбль. Они создают такую ауру, которая распространяется на всё остальное, поэтому мы до сих пор существуем! На всей Земле очень много людей, которые влюблены в Ансамбль, уже, кажется, генетически. У нас сейчас, повторюсь, очень демократический приём в Ансамбль, мы работаем со всеми, учим, объясняем, что даже если что-то не получается, то это нестрашно. Таких детей, у которых с самого начала получается не всё, очень много, и они, как правило, становятся необыкновенными талантами и патриотами Ансамбля. Они больше трудились, вложили свои силы в работу. А есть дети, у которых слух просто уникален, такие тоже иногда приходят в Ансамбль, и ты ему объясняешь, что его заслуга, безусловно, в том, что у него такой слух, но он ведь должен и трудиться, выполнять упражнения для голоса! Если ты просто поёшь мелодию, это ещё не значит, что ты сможешь справиться с конкретным упражнением! Как правило, слух в образовательном процессе не так помогает, как в исполнительском. В образовательном процессе помогают только голова, любовь, терпение, воспитание и самоорганизация, как наша, так и самого ребёнка. У таких детей, конечно, сразу появляется результат, потому что каждый пропущенный урок никогда не повторяется. В нашем творческом деле нет учебников, мы работаем один на один с учеником, поэтому то, что я говорю, например, в среду, я могу не сказать никогда. Я могу, конечно, иногда повторить, но это ведь будет не то же самое, а в другом контексте или по другому поводу. Как правило, повторяется только поставленная перед нами задача: чисто спеть интервал или кусок произведения, хорошо заучить слова. Такие задачи обычно ставятся как константа. А те образные или эмоциональные слова, конечно, практически не повторяются. Поэтому те дети, которые не пропускают занятия, приходят сразу с другими глазами.
Про нынешних преподавателей
Иногда я наблюдаю, как работает Татьяна Владимировна [Матулова], руководитель камерного хора.
Она фантастически эмоциональна, и у неё потрясающий темп! Знаете, иногда спрашивают: «Как дети ведут себя на уроке?» Да прекрасно они ведут себя на уроке, потому что мы не даём им ни одной минуты даже на то, чтобы вздохнуть! (смеётся). Как только они пытаются пошалить или отвлечься, мы тут же даём им то, что надо нам, и они начинают существовать в этом темпе. Поэтомукак только они входят в класс и садятся, они сразу всё понимают: например, каждый педагог следит за спиной, поэтому как только ты сел, обязательно надо выпрямиться.
-Анна Алексеевна, на Вашем пути в Ансамбле было очень много путешествий. Расскажите, пожалуйста, немного о странах, которые Вы посетили в составе Ансамбля.
Анна Алексеевна: Да, путешествий было очень много. Но самое главное в путешествиях – это то, что мы несли, несём и, надеюсь, будем нести культуру нашей родной страны по миру. Я не буду перечислять все страны, в которых мы были, это займёт очень много времени, ведь мы посетили всю Европу, страны Ближнего Востока, Китай, в котором я сама, конечно, не была, но неоднократно был Ансамбль, и Япония, которую мы посещали много раз.
Франция
Мы были в этой стране три раза, и меня больше всего покорили три фактора. Во-первых, за нами по всем городам ездило огромное количество автомобилей. Мы жили в небольшом отеле, откуда ездили по разным городам. После первого города было пять машин, после второго – уже семь-десять, и т.д. Люди ездили за нами, потому что они говорили, что никогда такого не видели и больше никогда не увидят. Им это безумно нравилось! Во-вторых, никто не верил, что мы самодеятельность. Они вообще не понимали, что это такое, понимали лишь слово любитель. Я говорила им: «Noussommes amateurs» [«Мы любители»]. Они: «C'est impossible» [«Это невозможно»]. А я им: «Ce sont des enfants trèsnormaux» [«Они очень нормальные дети»]. Не музыканты, не певцы. ««C'est impossible» [«Невозможно!»]. Ну как мне им объяснить, что мы любители? Они думали, что мы профессионалы. Ко мне даже подошла одна француженка, сказала, что она преподаватель консерватории и попросила показать наши ноты. Я с удовольствием ей их показала. А она ответила: «Ah! C'est tellement professionnel!» [«Ах! Это так профессионально!»]. И, наконец, что меня больше всего порадовало: была семья, которая ездила за нами по всем концертам. На последнем концерте они вручили нам огромный букет цветов и сказали: «Вы знаете, есть очень много красивых хоров, балетных групп и оркестров. Но таких, как вы, нет нигде! Поэтому берегите свой Ансамбль». Это сказала мне тогда француженка, и это же я говорю Вам, молодому поколению Локтевцев: «Берегите наш Ансамбль!». Ведь это действительно настолько эмоциональный мир, воздействие на обыкновенных людей, которое поднимает буквально от земли эмоцию радости существования в этой жизни!
Мечты Анны Алексеевны
Я всегда мечтала о том, чтоб у нас были совершенно идеальные хор, хореография и оркестр. Как бы мы ни старались, везде могут быть какие-то недочёты. Конечно, зрители этого не понимают, но я всегда думала, что же будет со зрителем, если у нас всё будет идеально. Конечно, это утопия, но к этому надо стремиться!
В наших гастрольных поездках, когда я окончательно освобождалась, я очень любила выходить в зал, садиться на последние ряды и наблюдать за зрителями, их реакцией и поведением. Иногда зрителей так переполняли эмоции, что, выходя после концерта, они пели, плясали, обнимались, эмоционально разговаривали. Никто не был равнодушен!
Япония
Когда мы были в этой стране, я тоже могу сказать, что всех удивляло, что мы не специально обучены. Кто-то знал историю русского образования, кто-то думал, что в Ансамбле собраны дети из центральной музыкальной школы или балетного училища, но никто не мог понять, что мы просто самодеятельный коллектив, пусть и высокого профессионального уровня, но с совершенно обычными ребятами. Конечно, самое большое впечатление от Японии – это Изуми Холл в Осаке, зал, в котором нет ни одного гвоздя. Там была такая акустика, что невозможно было даже узнать хор! Да, это, конечно, было фантастическое путешествие, которое длилось три недели! Мы показали очень многое, выступали в разных городах: и Киото, и Кобэ, и Осака, и Токио, и остров Кюсю.
Голландия
Когда мы первый раз были в Голландии, в моей первой зарубежной поездке, зрители после каждого концерта, конечно, рукоплескали, но во время концерта без конца почему-то вскакивали, подбегали к сцене, смотрели, фотографировали, даже несмотря на то, что тогда телефонов ещё не было…
Швейцария
Последнее, что я хочу рассказать, это история про поездку в Швейцарию. Мы ездили на фантастическую акцию в честь семисот лет конфедерации Швейцарии. Там было представлено 27 стран, в том числе Советский Союз – нашим небольшим коллективом. Всего нас было 50 человек с педагогами, а хора всего 17 человек. Представьте себе: хор из трех с половиной тысяч человек и семнадцать локтевскихголубых форм! Это была очень большая гордость! А после этого праздника, закончившегося очень поздно, ко мне подошёл организатор и сказал: «Мы бы очень хотели, чтоб Вы дали нам мастер-класс завтра в 6 утра в церкви». Ну что я могу сказать? Конечно. А после концерта у ребят была ещё дискотека, и ко мне прибежала девочка из хора, спросила: «Анна Алексеевна, как же дискотека?». Я говорю: «Ну как, идите на дискотеку, как без неё-то?!». А она: «Как же мастер-класс?». Ну а что я ответила? «Надеюсь, к шести утра Вы вернётесь!». Она мне сперва не поверила! В итоге ребята пришли полчетвёртого, я велела им сходить в душ, переодеться в концертные туалеты и идти в холл на репетицию. Оркестр нам всегда помогал, поэтому они тоже пришли, даже головы поддерживали друг другу, чтоб не засыпать. Но этот мастер-класс был фантастическим! Народу было очень много, около пяти тысяч человек. Сперва мы пели все наши экзерсисы, затем – программу. Такой тишины за спиной я не слышала больше никогда в жизни! Не просто тишины, а такой звенящей тишины, заинтересованности. Ведь все, наверное, думают, что это чудо, которое получается само по себе. А когда зрители увидели, что мы делаем, когда поняли, из чего это складывается… Занимались мы минут 40, минут 20 пели, а потом были такие аплодисменты… Это, знаете, как гром падающих камней! Просто буря аплодисментов!
Вообще гастроли – это жизнь Ансамбля и, конечно, колоссальный рост артистизма, выдержки, воли, отношения и просто умение жить даже в экстремальных условиях, когда надо найти огромное количество внутренних сил.
Я рассказала про Швейцарию, Японию, Францию, но было ещё очень много стран: и Чехословакия, и Польша, и Германия, и Сирия, и Алжир. Ну и по Советскому союзу мы путешествовали очень много: и Алма-Ата, и Киев, и Минск. Последние мои общие гастроли были в город Брест – мы ездили с Виктором Ермолаевичем все вместе: оркестр, хор, и хореография. Потом мы много ездили с хором, хореография много гастролировала одна, но это уже не Ансамбль. Ансамбль – это хор, оркестр, хореография. Глобально, конечно, это Ансамбль, но в остальном это локальные кусочки жизни, которые, конечно, тоже интересны, и воспитываем мы всех в духе Локтевцев, но очень камерны.
Про работу в Ансамбле
Я неслучайно вспомнила это слово – камерный. О чём-то камерном мечтал ещё Владимир Сергеевич [Локтев], он просто был глобальным человеком. А рядом с ним того человека, который смог бы это организовать, просто не было. Алексей Сергеевич [Ильин] без конца говорил мне: «Анна, давай сделаем что-нибудь камерное!». Он всё время меня на это подбивал. Я ему говорила: «Алексей Сергеевич, я не могу разорваться, я люблю Ансамбль и должна существовать в этой глобальной атмосфере, а для этого надо найти другого человека». Хотя я всё же понимала, что другого человека не найти, потому что Ансамбль – это такое место, где нет времени, и вся жизнь посвящена работе. Двадцать четыре часа в сутки мы думаем об Ансамбле: что мы будем петь, что будем делать, как будем жить дальше и т.д. И в Ансамбле люди работают не потому, что им надо работать, а потому, что они просто не могут жить без этой работы: для них она счастье, праздник, для многих даже основная жизнь. Это такая среда существования, в которой могут жить личности с определённым характером, которым небезразлично, которые умеют отдавать и любят жизнь, людей и, конечно, своих детей.
-Анна Алексеевна, наше с Вами прекрасное и очень интересное интервью закончу одним очень авантюрным вопросом. Не думали ли Вы когда-нибудь написать книгу о тех годах, которые Вы провели в Ансамбле?
Анна Алексеевна: (смеётся) Я никогда об этом не думала. Чтоб написать книгу, нужен, наверное, специальный человек. Я буду ему всё рассказывать. Много могу рассказать, может, где-то буду повторяться, но я ничего не буду придумывать. Я очень хорошо всё помню, и всё, что было прекрасно, и всё, что иногда было совершенно невозможно выполнить, а такие ситуации, когда просто нельзя выполнить, были. Например, самолёт через пять часов. Мы улетали в Америку и, к счастью, уезжали от Дворца. Ночью мне позвонил Алексей Сергеевич и говорит: «Вы знаете, что у американцев два гимна?». Я говорю: «Не знаю. Но я могу узнать». «Вот узнайте». Я звоню в совершенно не телефонное время своему приятелю из Александровского Ансамбля и говорю: «Ты был в Америке, там действительно два гимна?». Он говорит: «Да. Один официальный, а второй неофициальный. И второй гимн они знают лучше и больше его любят». Я спросила, может ли он привезти мне ноты. И в шесть утра он привёз мне ноты. И за пять часов до самолёта, весь полёт, всё время в автобусе мы его учили. У американцев просто такой ритуал: гости из другой страны должны спеть свой гимн и гимн их страны. А мы узнаём о втором гимне за пять часов до вылета. И мы его поём! Американцы просто остолбенели, впали в состояние полного недвижения! Они спросили: «А откуда Вы это знаете?!» А мы сказали: «Места надо знать!».
Про выпускников Ансамбля
Ансамбль – это поле для творчества, причём не только музыкального. У нас есть выпускницы, доктора медицины – девочки, которые пели в хоре. Или выдающийся доктор Женя Катинский, который играл на ударных инструментах. Есть потрясающий Илья Верихов, который играл и в Международном молодёжном оркестре, и сейчас играет в оркестре Юрия Башмета. О чём это говорит? О том, что на огромном поле ромашек иногда вырастают огромные цветы, которые абсолютно точно передают смысл замечательных слов Андрея Дементьева: «Россия славится учителями. А ученики приносят славу ей».
Так вот наши ученики приносят славу России и Ансамблю. Есть ещё Саша Шуралёв, который сейчас закончил консерваторию по классу трубы, Серёгин, который сейчас концертирующий пианист. Все они начинали творческое учердие, посыл и настоящее счастье здесь, всё это они впитали из земли Ансамбля. А сколько девочек продолжили свой профессиональный путь? Даша Олеговапоёт в а-капелле, Юля Томина – солистка симфонической а-капеллы под руководством Полянского. Лена Золкина, сейчас – Попова, фантастическая девочка, преподаёт на кафедре теории музыки в Гнесинском институте. Сколько народу танцует в Моисеевском Ансамбле, в «Берёзке», в Александровском или по миру. Саша Анчутин – в королевской опере Англии, Марина Жукова – прима Венской оперы. Я не говорю про таких, как Лена Зайцева, Тамара Синявская Владимир Васильев – это народные артисты России, которые всегда вспоминают Ансамбль. Я могу продолжать бесконечно! Я всегда говорю нашим подрастающим детям (указывает на ребят, сидящих за кадром и ожидающих начала занятия), что груз, который лежит на их плечах, это очень тяжёлый, но очень счастливый груз, и они не имеют права в дальнейшем разочаровывать публику, которая приходит на наши концерты.
Восемьдесят пять лет для коллектива – это огромный срок! Масса причин, по которым распадаются коллективы! А ваша задача – благодаря таким творческим людям, как те, что занимаются у нас сейчас, наш коллектив будет озвучен, про него будут хорошие статьи.
-Анна Алексеевна, большое спасибо Вам за это прекрасное интервью.
Анна Алексеевна: Спасибо!
Анну Алексеевну безгранично любят и уважают огромное количество людей. Например, в 2023 году в рамках проекта «Люди и события Дворца Пионеров на Воробьевых горах» был создан сайт, посвященный Анне Алексеевне, с ее большим интервью:
А в 2020 году в условиях карантина выпускники и ученики Анны Алексеевны записали для неё песню-поздравление:
В таких социальных сетях, как YouTube, ВКонтакте и проч. регулярно выходят видео и статьи, посвященные этой безгранично жизнерадостной, светлой, доброй и яркой женщине!
Обязательно подписывайтесь на наши социальные сети! ❤️