- Влюбиться в монашку – это жесть, – покачал головой раздосадованный Сашка Шрайнер, когда Игорь рассказал парням-сослуживцам о своих любовных неприятностях.
- Она тогда ещё не была монашкой, только послушницей, – поправил его Игорь.
- Какая разница, с этими святошами всегда, один чёрт, проблем не оберёшься, – ни грамма не смутившись хмыкнул Сашка.
- Ну, ты и загнул каламбурчик про монашек и чёрта, – расхохотался Артём Скляр.
- Да, ну эту любовь, только службе мешает, – отмахнулся тот.
Это были ребята, с которыми Игорь уже не первый год служил в одном взводе. В дивизии они жили в одной казарме, их кубрики всегда располагались рядом на одном этаже. На марш-бросках их компания старалась держаться вместе, совместно преодолевая трудности и подбадривая своих товарищей, если это требовалось в пути, хоть со стороны казалось, что никакая поддержка им не нужна, с такой силой волей и выносливостью их натренированным телам была любая задача по плечу. Ребята привыкли делить со своими друзьями и радости, и печали, но в этот раз после такого дружеского разговора по душам Игорю не стало легче, и тогда он начал загружать себя тренировками, которыми он заполнял теперь всё своё свободное время, чтобы поменьше думать об Ольге.
Эта история не отпускала его, он по-настоящему влюбился в девушку и страдал так, как никогда и не из-за чего не страдал в своей жизни. Он и представить себе не мог раньше, что вообще способен влюбиться в кого-то, тем более, в монахиню, ведь всегда считал, что такое только в кино случается, а тут – вот она, любовь-морковь, пришла и разрешения не спросила. Игорь вспоминал, скольких девушек он отвергал раньше, бросал их, не задумываясь, ради очередной служебной командировки или просто так, потому что надоели, а брошенные девчонки потом засыпали его сообщениями, звонили, но он удалял всё это из своего телефона, не читая. Теперь сам попался в любовные сети, да ещё так странно и неудачно.
- Держись, братишка, не кисни, – сказал ему Артём Скляр, заметив, что его товарищ по-прежнему мрачен, –Говорят, что скоро опять в командировку выдвигаемся, там всё закрутится, завертится, не до любви станет, а потом вернёшься, вдруг она и одумается, и сменит свою чёрную рясу на красивое, свадебное платье.
- Как у тебя всё просто, – вздохнул Игорь, понимая, что Ольга никогда так ради него не сделает.
Вскоре о совместных учениях с белорусскими десантниками говорили в открытую. В общем, никто не удивлялся, потому что такие показательные мероприятия командование уже устраивало и раньше. Дружественная республика радушно принимала у себя на территории русский десант в качестве своих гостей, и иногда такие встречи превращались в настоящий спортивный праздник. Перед братьями-белорусами нельзя было ударить в грязь лицом, поэтому начальство перед соревнованиями гоняло свой личный состав с удвоенной энергией.
За всей этой суматохой, Игорь и вправду почти перестал думать об Ольге, тем более, все ребята согласились с Сашкой, что с их службой жениться вообще пока не стоит. Далеко не каждая жена сможет выдержать сложный график работы десантника и жить в постоянной тревоге за мужа, ожидая возвращения из его опасных командировок, да и самому десантнику семья может обернуться лишней обузой.
В тот день их очень рано подняли по тревоге, телефон зазвонил аж в четыре-тридцать.
- Игорь, привет, тревога, быстро собирайся и дуй в дивизию! – сказал Пашка Степанов, который сегодня был дежурным, – Тревожный мешок прихватить не забудь, да брось туда всего побольше, кажется, это надолго!
- Понял! – сонным голосом, но уже почти бодро ответил Игорь, – Спасибо!
Ему не нужно было что-то добавлять в его походный рюкзак, он всегда был забит под завязку, ведь любая учебная тревога могла оказаться настоящей, и потом ищи-свищи, где станок для бритья раздобыть или где водой питьевой разжиться. Маленький термос и бутерброды у него были приготовлены ещё с вечера. Какая разница, когда их готовить, вечером или утром, если всё равно придётся готовить. Только утром почему-то всегда не хватает времени, и Игорь давно уже приучил себя это делать перед тем, как лечь спать, на случай такой вот авральной ситуации с тревогой или, если вдруг он проспит невзначай часы подъёма. Служба – службой, а обед у бойца должен быть по распорядку.
Он умылся, оделся, подхватил рюкзак на плечи, а чай с бутербродами можно «схомячить» и по дороге в дивизию, что, собственно, Игорь и сделал, выпив весь кофе из термоса и съев два бутерброда с ветчиной и сыром, пока стоял на светофорах. Почувствовав себя после этого гораздо лучше, он энергичной походкой прошёл через КПП, поздоровался с дневальным и крикнул своим подчинённым, чтоб те шли на плац строиться, да и сам поспешил вслед за ними. Лучше сразу проверить, кто пришёл, кто ещё на подходе, а то резко дадут команду брать парашюты, садиться в самолёты и лететь к месту тренировок, а ты не в курсе, весь ли твой взвод в сборе.
Тревога оказалась учебной и закончилась как-то быстро, просто проверили время прибытия личного состава, построили всех на плацу, а дальше – по своему личному плану. Потом собрали всех старших офицеров и предупредили, что в ближайшее время будет объявлена такая же внезапная тревога, но после неё бойцы домой уже не вернутся, а полетят на сборы в Беларусь.
- Информация эта не секретная, но всё-таки не стоит об этом судачить в городе, – сказало начальство, – Пусть предупредят жён и подруг, у кого они есть, что улетают надолго, на спортивные соревнования, чтоб потом женщины не искали их, не звонили и не отвлекали дежурных от службы.
Игорю было даже немного обидно, что не полетели прыгать. Он обожал такие тренировки, ему нравился адреналин прыжка, и он любил смотреть, как в небе распускаются белые шапки парашютов и постепенно опускаются на бордово-фиолетовые поля люпина, раскинувшиеся в местах, где проходили тренировки местных десантников.
- А-а-а-а! – обычно кричал Игорь в небе.
Он почему-то почти всегда кричал, когда опускался в это сочное люпиновое поле на парашюте и за такие моменты, как эти, просто обожал свою службу.
- Чего ты всегда орёшь, когда прыгаешь? Страшно что ли? – недоумённо спрашивал его Стас Кочетков.
- А что, разве слышно? – смущался Игорь.
- Конечно, слышно, во всяком случае, я слышу, – усмехался Стас.
- Сам не знаю, почему ору, – пожимал плечами Игорь, – От счастья, наверное, от восторга. Я небо люблю с детства, взрослые постоянно одёргивали, когда я задирал голову вверх: «Ты чего ворон там считаешь?», а я на облака смотрел, они меня завораживали, да и люпины внизу выглядят круто.
- Это точно, – подтвердил Стас, – Поле выглядит круто, лёг бы в этот люпин и лежал там вечно.
Игорь долго раздумывал, стоит ли написать Ольге через сообщения в социальной сети, ведь он был подписан на её монастырскую группу и следил на новостями в её новостной ленте. Фотографии монастыря и природы вокруг него, разной продукции, которую выпускали на своём подсобном хозяйстве монахини, появлялись регулярно, но самих девушек на снимках не было. Игорь знал, что публичность монахиням запрещена, но очень хотел увидеть Ольгу. У него было несколько фото с ней в галерее мобильника, он сделал их украдкой тогда на награждении и ещё в госпитале. Фотографии получились не очень удачными, но её глаза на них были видны отчётливо, и Игорь мог часами разглядывать их. Писать ничего не стал. А что он ей напишет? Про любовь она и слышать не хотела, про его скорый отъезд ей, скорее всего, было неинтересно. Подумал, подумал, но так ничего и не написал.
Вылет, как и обещали, объявили внезапно.
- В Беларусь летим? – спросил Игорь у знакомых офицеров, которые столпились в беседке возле плаца.
- Да, вроде так планировалось, – ответил за всех Сергей Кирьяков.
- А почему такая неуверенность? – удивился Игорь.
- Да как-то необычно в этот раз, – пожал плечами Сергей.
- Что именно? – напрягся Игорь.
- Вот, мобильники у всех забрали, – ответил Сергей.
- Ну, это нормально, по инструкции положено, – отмахнулся он.
Серёга пожал плечами:
- Наверное.
Был он какой-то грустный в это утро, как будто улетать не хотел.
- Грустишь по своей ненаглядной жёнушке? – сочувственно улыбнулся Игорь.
- Как-то душу щемит, хоть рапорт пиши на увольнение, – вздохнул Сергей.
Потом он махнул рукой, поправил камуфляж и побежал быстрой трусцой к своим ребятам. Так и запомнил его Игорь, грустным и хмурым, как это зимнее утро, когда они должны были улетать из родной дивизии куда-то на сборы.
Сам Игорь не сдал свой мобильный телефон. Вернее, у него их было два, он один сдал, а второй оставил. Выключил его, спрятал в потайной карман своего камуфляжа, но оставил себе. Сам не понимал, зачем он это сделал, чисто на интуиции, хоть для него было бы проще, наверное, покориться судьбе и автоматически делать только то, что приказывало начальство, без размышлений, как их приучили до этого. Думающий десантник – проблема для командования, ведь в бою некогда думать, нужно боевые задачи выполнять. Пусть начальство думает, а десантник пусть выполняет приказы, и не должно быть такого приказа, которого бы он не выполнил, пока жив, во всяком случае. Телефон Игорь оставил у себя, скорее всего, из-за фотографий Ольги, хотелось, чтобы она хоть так была с ним рядом.
«Всё нормально, всё хорошо», – пронеслось в голове у Игоря.
Это с ним всегда такое бывало перед командировкой, то ли мандраж наваливался, то ли адреналин подскакивал, но ему нравилось такое состояние готовности к любым поворотам судьбы.
- Земля, прощай, в добрый путь, – сказал словами мультяшного героя Володя Соседов, когда самолёт, в который загрузились десантники, поднялся над городом.
- Ну чего это сразу «прощай»? – возмутился Лёшка Кузьмин, – До свидания, наш любимый Псков!
Ребята одобрительно закивали, поддерживая Лёшку.
Самолёт поднялся над ещё спящим городом и полетел, унося в своём чреве сыновей необъятной России в сторону её северо-западных границ.
Глава 5
- Игорь, тебя Ворсюченко вызывает к себе! – крикнул Пашка Степанов.
Майор Ворсюченко был непосредственным начальником Игоря, авторитетный мужик, в дивизии все его уважали за смелость, принципиальность и порядочность.
- Кто ещё не написал рапорт о том, что согласен служить за пределами РФ, пусть напишет, всё-таки в Беларусь летим, – сказал он, – Бумагу А-4 и ручки можешь взять в зелёном ящике возле моего места.
- Есть, товарищ майор, – отчеканил Игорь, – Из моих в этом году никто не писал, на земле не было таких вводных.
- На земле не было, а сейчас есть, – невозмутимо сказал Ворсюченко, всем своим видом показывая, что тема разговора исчерпана.
- Разрешите выполнять, товарищ майор? – официально обратился к нему Игорь.
- Выполняйте, выполняйте уже, товарищ капитан, – ворчливо ответил Ворсюченко.
Игорь не стал пререкаться с начальством. Зачем? Всё равно командир всегда прав будет, а, если не прав, то по уставу ты должен сперва выполнить его приказ, а уже только потом обжаловать рапортом, как положено в таких случаях. В зелёном ящике стопкой лежали бланки рапортов с уже готовым текстом, оставалось только свои фамилии вписать и расписаться. Ребята без вопросов подписали документы. Вот за это доверие к себе Игорь любил своих ребят и, в случае чего, был за них горой.
Он собрал подписанные рапорта и передал их майору Ворсюченко, потом сел на своё место, расслабился и даже задремал. Ему приснился сон, как будто они с Ольгой плывут на корабле Титанике, как в том голливудском фильме, а вокруг корабля плещутся волны, дует ветер, она стоит на корме, раскинув в стороны руки, смеётся, и солнечный луч путается в её роскошных, длинных волосах, а Игорь стоит сзади и крепко держит её за талию. Вдруг Титаник покачнулся и стал крениться на правый бок, Ольга, вскрикнув, выскользнула из рук Игоря и полетела в чёрную бездну. Тут Игорь проснулся от резкого толчка.
- Приземлились уже что ли? – пробормотал он.
Никто ему не ответил, скорее всего, его просто не услышали из-за гула мотора. Надо ж было так уснуть, да ещё сон какой-то нехороший приснился. Надо было ему во сне прыгнуть следом за Ольгой и попытаться её спасти, а так теперь Игорь чувствовал себя виноватым.
Вскоре самолёт приземлился, и откуда-то издалека послышался голос зама по воспитательной работе:
- Выходим по одному, оружие держим в боевой готовности, не забываем, что мы в настоящее время находимся не дома, а на территории сопредельного государства.
«Как в этот раз строго», – подумал Игорь.
Но в остальном всё было, как обычно. Они обустроились в казарме у белорусов, и соревнования в честь Дня защитника Отечества состоялись в тот же день и прошли на высшем уровне.
После соревнований был объявлен отсыпной на весь день до вечерней поверки, на которой им выдали сухпайки, поставили задачи и после всего этого загрузили в самолёты.
- Игорь, ты, это… смотри, чтобы мобильников не было ни у кого, – приказал Ворсюченко, – Снимать фото и видео запрещено категорически, головой отвечаешь.
- Есть, – по-военному кивнул Игорь.
На всякий случай, он ещё раз предупредил своих ребят о том, что фото и видеосъёмка категорически запрещены, а про свой мобильник он молчал, «как рыба об лёд», лежит и лежит во внутреннем кармане, кушать ни у кого не просит. Хотя, в казарме Игорь всё же зарядил его как следует, аккуратно, чтобы никто не видел, как он это делает.
Наконец, самолёт взлетел, и густая, непроглядная темнота облепила снаружи иллюминаторы его корпуса, вызвав у пассажиров ощущение, как будто их самолёт и не летит вовсе, а падает в необъятную, чёрную бездну ночного неба.
Ольга даже не предполагала, где находится Игорь. Иногда она думала о нём, но, вспомнив, что уже приняла монашеский постриг, гнала от себя эти, как ей казалось, пагубные мысли. В основном, помогали молитвы. В этом древнем монастыре монашки молились подолгу и с какой-то особой тщательностью. В храме стояли стулья, и матушка разрешала сёстрам молиться сидя, потому что многие из них были весьма пожилые женщины и с трудом выстаивали всю службу от начала до конца. Ольгу молитва не напрягала, хотя очень часто она ловила себя на том, что молится только об Игоре.
Жила она в одноместной келье, это была обычная маленькая комнатка, чистая, уютная, но с минимальным количеством мебели и множеством икон, видимо оставшихся от прежней жилицы, которые стояли везде, на подоконнике, на столе, даже на полу. Ольге повезло, что ей досталась эта вполне комфортабельная келья, это было неудивительно, ведь матушка-настоятельница дорожила её умениями пользоваться компьютером и интернетом, и, как могла, опекала её и приближала к себе сообразительную и неглупую девушку.
Как-то под утро Ольге приснился страшный сон про то, как они с Игорем плыли на большом корабле началась буря, которая чуть не перевернула их корабль. Они стояли на корме и от толчка Ольга сорвалась и начала падать в бушующее море.
- Игорь, помоги! – закричала она во сне.
Неизвестно, помог бы он ей или нет, но, как оказалось, Ольга кричала уже не во сне, а наяву, и разбудила своим криком сестёр и матушку.
- Ольга, что с тобой?! – трясла её за плечо настоятельница.
Ольга подскочила на кровати в поту, её трясло и бил озноб.
- Мне кошмар приснился, кошмар, – ответила она и заплакала.
Сёстры кое-как успокоили её, а на утро все решили, что Ольга за последнее время столько всего пережила в своей жизни, поэтому и нервная такая, и кошмары ей снятся.
- Молись, – это был единственный совет, который получила от них Ольга.
Постепенно все забыли о том, как она кричала, и будни в монастыре пошли своим чередом.
Глава 6
После перелёта Игорь и его товарищи совершили марш-бросок до стоянки грузовиков, а потом всех рассадили в машины и привезли на место их дальнейшей дислокации. Это был обычный походный городок из палаток. Десантникам раздали сухпайки, распределили по палаткам. Дрова кучей уже были свалены возле палаток, похоже, это материально-технический отдел постарался, правда, печки в палатках ещё не были установлены, но десантники уже давно научились это делать сами.
Печки нагрелись довольно быстро, но воздух в палатке ещё долго оставался холодным, и Игорь уснул только к утру, когда окончательно согрелся. Снов ему никаких не снилось, и он был рад, потому что могла опять присниться Ольга, а он этого не хотел, слишком уж отвлекала его любовь к ней, пора было завязывать с любовными привязанностями.
После подъёма и завтрака начальство вызвало старших офицеров в штабную палатку, и нарезало задач, как сказал майор Ворсюченко, «по самое не балуйся». Ночью по городу и окрестностям уже пробежались наши разведчики, доложили по обстановке, и теперь оставалось лишь следовать инструкциям начальства в соответствии с общим планом и директивами сверху. Взвод Игоря выдвинулся налегке, без личных вещей на зачистку местности.
Сперва всё шло «как по маслу», а потом началась стрельба, причём сразу со всех сторон, как будто их здесь ждали. Предательство? Местные партизаны? Ответы на такие вопросы, как правило, появляются лет через сто после того, как всё произошло и случилось.
Кстати, стреляли в десантников довольно метко, и они, как зайцы, рассыпались по сторонам в поисках укрытия. Игорь так и не понял в этом гвалте, как с ним рядом оказался Ворсюченко.
- Спасай ребят, выводи их в укрытие! – заорал майор сквозь шум выстрелов и разрывов.
- Алексей Васильевич, спрячьтесь, а то неровен час… – крикнул в ответ Игорь.
Он уже и сам понимал, что нужно выводить парней из-под обстрела в укрытие, чтобы там занять позицию и отвоёвывать пространство вокруг себя шаг за шагом, как учили в училище. Отделение в обороне, отделение в наступлении… эх, как давно это было.
А пули всё так и свистели над их головами. Фьюить, фьюить… Будто стайка неведомых птиц спустилась с неба и начала кружить вокруг них. Фьюить, фьюить.
- Игорь, аккуратно! Спрячь голову! – опять заорал Ворсюченко и толкнул Игоря с силой в сторону так, что тот упал.
В этот самый миг одна из неведомых птиц опустилась на плечо к Ворсюченко, другая впилась ему в голову… Фьюить, фьюить… Птицы продолжали свистеть и кружиться, но это были уже не те птицы, которые застряли в теле Ворсюченко… те сидели молча у него внутри без всякого «фьюить».
- Товарищ майор, товарищ майор, – затормошил его Игорь.
- Вечно тебя приходится прикрывать, – шепнул Ворсюченко и потерял сознание.
Игорь всё-таки дотащил майора до укрытия. Ворсюченко был тогда ещё жив, и Игорь передал его в руки медиков, только потом вернулся на позицию, и там бегал, стрелял, кричал, пытаясь вывести своих товарищей в безопасное место. Но в этом гвалте безопасных мест, кажется, не было предусмотрено, пули градом сыпались со всех сторон, а тех, кто посылал их, нигде не было видно. Определённо, это была подготовленная акция. Кто виноват, что их обнаружили? А вдруг их выследили по мобильному телефону, который лежал у Игоря в кармане? Да ладно, он же отключен. А что, разве в отключенном телефоне не может работать геолокация? Вдруг что-то рвануло справа, и Игорь упал прямо в грязь лицом, и уже больше ничего не слышал ни о чём не думал.
Очнулся он в больничной палате полевого госпиталя.
- Что со мной? – спросил Игорь медсестру, которая подошла к нему делать укол.
- У Вас сотрясение мозга и лёгкое ранение в руку, – ответила девушка.
Надо же, ранение лёгкое, а без сознания провалялся почти целые сутки. Интересно, как там Ворсюченко и вообще все ребята.
Ребята пришли навестить его позже. Посторонних в госпиталь не пропускали, но Артём Скляр сумел как-то договориться с медсестрой, у него везде находились знакомые девушки.
- Ворсюченко погиб, его больше нет, – сказал он.
- Как так?? – расстроенно воскликнул Игорь.
В груди его заелозило чувство вины, ведь получалось, что майор погиб из-за него. Это было ужасно, потому что у Восюченко – семья, жена и две дочери, они ждут его… вернее, ждали. А у Игоря никого нет, и это он должен был погибнуть, а не Алексей Васильевич. Мысли шквалом проносились в голове Игоря, не хотелсь верить в гибель своего начальника. Потом Игорь вспомнил, что он же не один, что у него есть родители и Ольга. Хотя, Ольга другому отдана и будет век ему верна. Или это Татьяна отдана? У Игоря закружилась голова, и все мысли перепутались.
- Он опять сознание потерял, – шепнул Скляр.
Позвали медсестру, она сделала Игорю укол и выгнала парней из палаты.
Игоря вскоре выписали, начальство вызвало его к себе и сказало:
- Полетишь домой с майором Ворсюченко.
- Так он же того… умер, – не понял сперва Игорь.
- Вот и повезёшь его тело вдове, заодно подбодришь её там, если понадобится, – кивнуло начальство, и этот уверенный кивок следовало расценивать как приказ.
Так Игорь стал сопровождающим «груз 200». Поручение не из приятных, но кто-то же должен это делать. Почему не он? Рука ещё не зажила толком, пользы на поле боя от него всё равно ноль. Сперва они ехали в крытом грузовике, потом летели на самолёте. Игорь не воспринимал своего начальника, как неживое тело, про себя говоря «мы с Ворсюченко». По дороге он постоянно придумывал слова, которые нужно будет сказать жене погибшего. Он видел её несколько раз на День десантника и на парадах, такая невысокая, милая, молодая женщина, можно сказать, женщина-девочка. Есть такие жёны, подвижные, улыбчивые, нестареющие девочки, беззаветно преданные своей семье. Они крепко держат мужей в своих маленьких, цепких ручках и терпеливо ждут их возвращения из любых командировок. На сей раз ждала, ждала, но не дождалась.
«Эх, Ворсюченко, Ворсюченко, как же так, брат», – вздохнул Игорь.
Он подумал, что, в общем, для начальника Алексей Васильевич был неплохим человеком. Немного высокомерный, с своеобразным чувством юмора, но надёжный, порядочный, заступался за подчинённых, хоть сам мог и послать, и наорать, если что.
Хоронили майора почти что всем городом. Вдова была одета в чёрное, глаза – сухие, красные, видимо, все слёзы уже выплакала, бедняжка. Держалась стойко, но сама по себе или ей просто укололи успокоительное, было непонятно. Девочки, дочки, жались к ней, их тоже взяли с собой на кладбище, хоть одна и маленькая совсем, наверное, и в школу ещё не ходит.
«Эх, Ворсюченко, Ворсюченко», – опять вздохнул Игорь.
С вдовой он встретился через три дня после похорон.
Просто подошёл, представился, спросил, не нужна ли помощь.
- Не нужна, здесь хватает помощников, дивизия не бросает, поддерживает, – ответила она.
Игорь оставил вдове свои контакты и решил всё-таки съездить в монастырь к Ольге.
Остановив свою машину возле монастыря, он вышел и поёжился от холода. Зима в этом году была промозглая и затяжная, как будто природа отражала настроение людей. Снег уже разбух и испачкался, иногда из облаков выглядывало солнце, но злой ветер всё так же гонял по крышам, не предвещая ничего хорошего.
- Здравствуйте, Вы не могли бы позвать монахиню Ольгу? – спросил Игорь женщину, которая работала продавцом в лавке монастырской обители.
Старая монахиня отрицательно покачала головой. Взгляд Игоря упал на ящик для пожертвований.
- Я хочу пожертвование для монастыря сделать через её руки, – сказал Игорь и достал из кармана две пятитысячные купюры.
Старая женщина сразу же кивнула и вышла. Через пару минут вместо неё пришла Ольга и встала у прилавка.
- Оленька, как ты? – спросил её Игорь, стараясь, чтобы его голос звучал ласково.
- Я больше не Ольга, а Елена, такое взяла себе имя при постриге, – ответила Ольга.
Как будто не слыша её, Игорь тихо прошептал:
- Я люблю тебя, малыш, бросай свой монастырь, выходи за меня.
Ольга подняла на него глаза, спросила:
- Что у тебя за повязка на руке?
- Да, так… шёл, упал, очнулся – гипс, – засмеялся он.
Ольга улыбнулась.
- Я лучше буду молиться за тебя в монастыре, чтоб ты больше… не падал, – сказала она.
Вернулась старая монахиня и вопросительно посмотрела на Игоря. Что? Ах, да, понятно, и он протянул ей купюры. Монахиня забрала деньги и сказала, обращаясь к Ольге:
- Матушка велела, чтобы ты проводила своего гостя до ворот и зашла к ней.
Ольга кивнула и бросила умоляющий взгляд на Игоря. Тот покачал головой и пошёл вслед за ней. Они в молчании дошли до ворот.
- Оль, мой начальник погиб, Алексей Васильевич Ворсюченко, поставь там у себя свечи, сделай всё, что надо, пожалуйста, – смущённо попросил он и протянул ей ещё одну пятитысячную купюру.
- Хорошо, только денег не надо, я и так всё сделаю, – сказала она.
- Нет, нет, возьми, вдруг пригодятся, – он вложил ей в руку бумажку и, кажется, сейчас отдал бы всё, что у него было за возможность ещё раз прикоснуться к этой руке.
Ольга всё-таки взяла деньги, попрощалась с ним и неторопливо удалилась. Игорь тоже ушёл, вышел на улицу, вдохнул свежий воздух и заторопился к своей машине. Через несколько дней вместе с очередной партией десантников он должен был уже вылетать обратно к своим ребятам.
Глава 7
- Сынок, может, всё-таки уволишься? – уговаривала мать Игоря, собирая его в дорогу, – И так весь израненный, пора уже семьёй обзавестись и дома осесть.
- Мамуль, отстань, пожалуйста, лучше наготовь пирожков побольше, там пацаны их за милую душу съедят, – отмахивался от слов матери Игорь.
- Молодец, Игорёк, боец, ты только береги себя там и возвращайся домой целый и невредимый, – говорил ему отец, но по всему было видно, что и старик в этот раз не хочет отпускать от себя сына.
Перед отъездом Игорь ещё раз зашёл к жене Ворсюченко. Она посерела от горя, но держалась и почти не плакала. Дочки робко жались к ней по сторонам и казались растерянными. Игорь принёс девочкам гостинцы и игрушки, подарил, вроде они обрадовались, а он постоянно чувствовал, что виноват перед ними и никакими подарками ему никогда это чувство не загладить.
Закончив с домашними делами, Игорь вернулся в расположение к ребятам. Они все в этот день отдыхали, отсыпались, стирались, мылись, убирались или спали вповалку, пристроившись где-то в удобном месте. Из палатки доносилась песня Цоя. «Не сдали, значит, мобильники, вот подставы ходячие», – подумал Игорь, невольно нащупав в потайном кармане свой собственный мобильный телефон.
- Привет, братишки, как у вас тут жарко, – сказал Игорь, как только переступил порог палатки, где собрался его взвод.
- О, Игорёша, привет! – послышались их голоса из разных углов, – А мы уже думали, что ты не вернёшься.
Они обнимали его, хлопали по плечу, смеялись.
- Да куда я от вас денусь, – ворчливо ответил Игорь, доставая из рюкзака гостинцы.
Он купил для них целый пакет конфет, печенья, сушек, баранков и, конечно, не забыл прихватить пирожки, те самые, которые напекла мать. Вдобавок он привёз с собой шмат деревенского сала, которое мигом разошлось между истосковавшимися по домашней еде бойцами.
- Похоронили майора? – спросил Артём Скляр.
- Да, – вздохнул Игорь.
- Мы тоже помянули его, нормальный был мужик, жалко, что больше нет, – вмешался в их разговор Стас Кочетков.
Наступили обычные походные и боевые дни. Разведчики собирали данные по обстановке, докладывали, а начальство по этим данным составляло план действий и ставило задачи отдельно каждому подразделению, доводя свои приказы на совещаниях старшим офицерам, которые, в свою очередь, передавали их своим подчинённым. В принципе, всё работало, как отлаженный механизм, чётко и без сбоев, но потери, конечно, были, ведь десантники находились на чужой территории, и пусть их миссия считалась благородной и правильной, это не умоляло профессионализм и стойкость противника.
Как-то утром Игорь со своими парнями вышли на зачистку одной улицы, которая, по сведениям разведчиков, считалась вполне благонадёжной. Ребята хотели побыстрее управиться с поставленной задачей и организовать себе вечером баньку. Сашка Соловьёв накануне нашёл где-то ванну, приволок её в палаточный городок, и можно было использовать её в качестве мини-бассейна, если натаскать побольше воды. Шли бодро и даже весело, поэтому миг, когда в них начали стрелять, стал неожиданностью. Они, конечно, были готовы к любому повороту, но в этом случае силы оказались неравными, и операция была обречена на провал изначально. Сашка Соловьёв погиб сразу, на месте, это Игорь видел точно. Потом раздался взрыв, и он сам отлетел в сторону и больно ударился головой о полуразрушенную стену, попытался встать, но тут же получил прикладом в лоб и потерял сознание. Очнулся Игорь в тёмном подвале, коленки саднили, видимо, его тащили по земле.
- Игорёк, очнулся? – послышался голос Артёма Скляра.
- Да, но голова трещит, – простонал Игорь.
- Нас здесь всего четверо, что с остальными – неизвестно, – раздался в темноте голос Сергея Перова.
- Скоро глаза привыкнут к тёмному, на вот, попей, у меня ещё осталась вода, – Скляр поднёс ко рту Игоря бутылку с водой.
Игорь сделал пару глотков, и ему вроде полегчало, даже голова перестала кружиться.
- Есть ли возможность выбраться отсюда? – спросил он у парней, – И вообще отзовитесь, кто тут есть?
- Сейчас нас здесь четверо, – сказал Сашка Соловьёв, – Ты, я, Артём и Серёга.
- Сашка, ты? – обрадовался Игорь, – А я думал, тебя подстрелили!
- Да лучше б, наверное, подстрелили, – вздохнул Сашка.
- Может, сбежим ещё, не дрейфь, – сказал Игорь, – Надо здесь всё обследовать, вдруг выход найдётся.
- Мы уже всё осмотрели, пока батарейка у фонаря не сдохла, нет выхода, помещение забетонировано, – вздохнул Сергей, – Так что, береги силы, они нам ещё пригодятся.
Игорь вспомнил про свой мобильник, достал его из потайного кармана и включил фонарь.
- Так, ребята, вспоминайте, как учили, обследуем территорию, ищем пути к спасению, не сдаёмся, – сказал он спокойным, уверенным голосом, – Вдруг повезёт.
- От «вдруг» бывает только… сам знаешь, что, – проворчал Сашка, но на всякий случай, стал обследовать этот треклятый подвал вместе со всеми.
Потом они окончательно выдохлись, уселись на полу рядком, растерянные и испуганные, словно маленькие, дикие волчата, которых мать-волчица оставила одних в логове и пошла на охоту. Только волчата знали, что их мама скоро вернётся с добычей, а к парням могли вернуться только те, кто их закрыл здесь, и эти люди не заставили себя долго ждать.
- Ты смотри, у него с собой мобила есть, оператор хренов, – заржал высокий черноволосый парень, внешне похожий на француза.
Всех четверых десантников только что вытащили из подвала на свет божий, и их глаза ослепило, ничего толком не разглядеть.
- Что ж, – ухмыльнулся напарник «француза», такой же высокий парень, только с волосами рыжего цвета, – Поработаешь тогда немного оператором на бесплатной основе. А мы постараемся, чтобы твоё творчество потом попало к вашим.
- У вас есть осведомитель среди наших? – спросил Игорь.
- Есть, конечно, и не один, – расхохотался «француз».
- Интересно, кто? – напрягся Игорь.
«Француз» оставил его вопрос без ответа...
...После того, как всё закончилось, Игоря бросили обратно в подвал, он немного полежал на бетонном полу, потом дополз до стены, сел, привалившись к прохладному бетону. Странно было, что он вообще ничего не чувствовал, ни страха, ни боли, ни горя. «Может, я сошёл с ума? Или это всё мне приснилось, как тогда Ольга на Титанике?» – подумал он. Воспоминание об Ольге вернули его к действительности. Как он теперь будет жить? Что скажет родным этих ребят?
Игорь закрыл глаза и провалился в сонливое полузабытьё, как будто нырнул в глубокую яму. Ему опять приснился Титаник, только Ольги там не было, а рядом с ним на корме стояли трое десантников, с которыми он ещё сегодня утром сидел в этом подвале.
На корме корабля вальяжно расположился майор Ворсюченко.
- Ну что, ребята, айда купаться? – спросил он и подмигнул им.
- Ты что, Алексей Васильевич, вода ж ещё холодная, не май месяц! – крикнул ему Игорь.
- Нам норм будет, – засмеялся Ворсюченко и прямо в одежде сиганул за борт.
Сашка, Серёга и Артём тоже засмеялись и тоже прямо в одежде прыгнули вслед за майором в холодную воду. Игорь подошёл к корме, и склонился над чёрной бездной океана, пытаясь разглядеть своих ребят.
В темноте ничего не было видно, как вдруг из сна Игоря выплыл огромный айсберг, и Титаник прямо в него врезался. Раздался неимоверный грохот, что-то взорвалось в трюме, началась стрельба и прозвучало ещё несколько взрывов. Но – нет, это уже был не сон, и Игорь уже не спал. Сон внезапно стал явью, и вокруг раздавались реальные взрывы, от которых крошились бетонные стены и потолок.
Стена, возле которой сидел Игорь, треснула, осыпалась, и в ней появился проход. Тогда он встал и автоматически, как биоробот, пролез в него, а, когда оказался на улице, то, ковыляя, побежал прочь из этого ада, не оглядываясь. Его там больше ничто не держало, парни уплыли вслед за Ворсюченко, а «французу» н ничего не мог сделать, хоть и очень хотелось.
- Игорь, ты? – кто-то окликнул его в темноте, направив в лицо фонарь.
Это были разведчики.
- Что ж вы, ребята, проглядели, там всех моих парней положил, – заорал он на разведчиков.
Слёзы текли по его небритым щекам, рот искривился, но Игорь не стыдился своих слёз, он сейчас вообще ничего не стыдился, ему было так больно, что эта боль разрывала его на части. Кто-то силой притащил Игоря в палаточный лагерь, где его отчистили, отмыли, и тогда только стало заметно, что он почти весь поседел. После укола успокоительного он проспал целые сутки, а потом его отправили домой, в свой город, и его парни, боевые товарищи, летели на родную землю вместе с ним. Правда, он сидел и смотрел на мир сквозь пыльный иллюминатор самолёта, а ребята вообще никуда больше не смотрели.
После похорон своих товарищей Игорь написал рапорт на увольнение. Так совпало, что у него закончился контракт, к тому же, он уже заработал себе небольшую пенсию по льготному стажу.
- Не обязательно возвращаться в лагерь, можно же служить здесь, – уговаривал его остаться зам по воспитательной работе.
- Нет, не могу больше, не хочу… я жить не хочу вообще, меня всё бесит, везде мерещится этот «француз», отпустите меня, пожалуйста! – крикнул вдруг Игорь прямо в лицо заму.
После увольнения Игорь поехал в монастырь к Ольге. Она теперь сама работала в монастырской лавке, и за свидание с ней не пришлось делать пожертвование монастырю. Сперва Ольга не узнала Игоря, так он изменился после их последней встречи.
- Оленька, радость моя, как мне жить теперь? – спросил он свою любимую, вкратце поведав ей о том, что с ним произошло.
- Иди помолись, – посоветовала она.
- Я не знаю молитв, – вздохнул он.
- Молись своими словами, – кивнула Ольга.
Он прошёл в уютный зал с иконами и остановился, не зная, что делать дальше. Взгляд его упал на трогательные подушечки, которые лежали на стульях, поставленных вряд перед алтарём. «Это для того, чтоб монахиням мягче сиделось», – подумал он. Здесь было сумрачно, но в то же время, света хватало, чтобы разглядеть лики на иконах. Какое-то время он постоял так, потом начал что-то говорить и медленно оседать на пол. Несколько часов подряд он находился в храме и что-то шептал, ползая на коленях перед иконами, как будто с кем-то разговаривал. Ольга всё объяснила сёстрам, и монахини не трогали его, пока он так и уснул на полу храма и проспал там до утра без всяких снов.
На утро он заехал домой к родителям, попрощался с ними, приняв решение уйти в монастырь так же, как когда-то ушла Ольга, только он выбрал для себя место подальше от горда, в лесной глуши. Это был другой древний монастырь, их на Псковской земле много, для всех желающих место найдётся. Монастырская братия приняла Игоря к себе сперва трудником, а позже он перевёлся в послушники.
Продолжение можно прочитать, если пройти по ссылке внизу:
*******
Все части рассказа "Любовь послушницы":
Любовь послушницы (1)
Любовь послушницы (2)
Любовь послушницы (3)