Алена, опустив взгляд, с грустью начала рассказывать.
- Когда моя мама умерла от болезни, отец нанял эту мне в гувернантки, так как сам постоянно пропадал на работе, а она за мной вроде как должна была приглядывать. Ну там из школы забирать, на кружки отводить, репетиторов мне находить да отслеживать, чтобы я не отлынивала от занятий.
Сначала мы с Клавкой даже вроде как подругами стали. Нам было весело вместе. А потом…
Алена замолчала.
- Далее сказывай! - прервал раздумья девушки Добродей.
- А дальше я даже сама не поняла, как так вышло, что женился мой папа через год на этой стерве. Поначалу я даже радовалась, что у меня такая молодая и классная мачеха. Только после того, как она стала женой папы, Клавка сильно изменилась.
Все чаще нашептывала папе, что он меня разбаловал, что я непослушная, строптивая и ленивая. И хорошо бы, чтобы он меня отдал в какую-то гимназию с полным пансионом и чтобы я круглосуточно под присмотром была, как в тюрьме. Только папа на это не согласился и поставил эту Клавку на место. Больше она папе ничего не говорила, только подстраивала все так, чтобы папа был свидетелем, когда я с ней ругаюсь. Папа стал больше верить ей. И даже грозился, что как только получу паспорт, он меня отправит подальше из дома, возможно даже куда-то заграницу.
Клавка стала шастать по салонам всяким да магазинам, и у нее теперь всегда находились важные дела. Она перестала забирать меня на своей машине из школы. Вместо этого возить меня стал Добрыня. Он у папы водилой работал.
Алена замолчала. Добродей в этот раз ее не стал торопить. Вздохнув, девушка продолжила свой рассказ:
- Однажды я застала Добрыню с Клавкой в постели, тайком сняла все на телефон и показала папе. Добрыню он уволил, Клавку вначале побил, а потом помирился с ней. Только стала она меня гнобить и ненавидеть еще больше. При папе была ласковой, аж приторной, прям сюсюкалась со мной, а когда его не было, становилась настоящей злюкой - и за волосы меня таскала, и обзывала, и била, а главное делала так, чтобы я во всем виноватой была. Сама отменяла занятие с репетитором, а папе говорила, что это я сама убежала из дома и не хотела заниматься. Хорошо, что хоть на другие занятия меня Добрыня отвозил.
Так продолжалось три месяца. А потом папа умер. - Алена захлюпала носом. - Врачи сказали, что тромб оторвался, и его не смогли спасти. Посте того, как папу похоронили, его нотариус объявил завещание, в котором все досталось мне, а Клаве только небольшой счет в банке, однокомнатная квартира в городе да машина, которую он ей купил еще до свадьбы. Папа завещал Клаве стать моим опекуном и заботиться обо мне до моего совершеннолетия, а это еще почти три года. А если со мной что-то случится, то ей совсем ничего не достанется.
Всхлипывая, Алена размазывала слезы по лицу рукой, потом резко успокоилась, и на ее лице даже промелькнула злорадная улыбка.
- Ох и злилась тогда Клава! Вела себя как бешенное животное, носилась кругами по дому, разбрасывала вещи, била посуду, вопила не своим голосом и кидалась с кулаками на прислугу и меня. На эмоциях она мне и прокричала, что если бы она знала, что все мне достанется, то была бы умнее и не травила бы папу сейчас!
Девушка замолчала, потерла руками глаза и, тяжело вздохнув, продолжила:
- А дальше стало еще хуже. Клавка меня запирала в комнате, с друзьями не разрешала общаться, отменила все кружки и всех репетиторов. И к тому же они с Добрыней два раза в неделю заставляли меня с ними в банк ездить, деньги снимать, так как без моего присутствия у нее не было доступа к папиному счету. Я должна была паспорт показать и расписаться в квитанции. Деньги Клавка все себе забирала. Я сбегала несколько раз к маминой сестре, тете Насте, в город. Так Клавка и ее запугала. Однажды я даже в опеку звонила, жаловалась на Клавку с Добрыней, но мне никто не верил, видимо она их там всех подкупила.
Алена зевнула во весь рот:
- Можно я уже пойду спать?
Добродей кивнул:
- Хорошо внученька, завтра договорим. Иди и ложись!
Оставшись один, Добродей долго сидел в задумчивости, время от времени испуская вздохи да мотая головой. Потом улыбнулся, взял посох и направился из избы.
На улице уже светало. Добродей подошел к Клаве и дотронулся до нее своим чудо-камнем. Та вмиг вскочила и умчалась через открытые ворота со двора.
Добродей закрыл за ней ворота и запер калитку.
“Прогуляй, порезвись вдоволь, авось гонору поубавится, а ума прибавится!”
Проходя мимо спящего Добрыни, он на минуту задумался, но трогать того не стал и, вернувшись в избу, уснул крепким сном.
Добрыня проснулся ближе к обеду. Он не сразу понял, где он и что с ним произошло. А вспомнив, тут же вскочил на ноги и стал озираться. Он стоял все в том же дворе, Клавы и Алены нигде не было видно.
-“Наверное, в доме чаи гоняют…“- подумал он и направился в избу.
Добродей и Алена действительно сидели за столом и чаёвничали.
- А, проснулся, богатырь? Садись к нам чай пить да погутарим с тобой, как нам всем дальше быть. - Добродей встал и принес большую чашку.
Добрыня в нерешительности стоял возле стола.
- Да не бойся ты, Добр, - захихикала Алена, - дедушка хороший. Ты, главное, на него бочку не кати, и он тебя не тронет.
- Да не стой ты истуканом, Добрыня, не обижу я тебя! Твоя защитница о тебе попросила. - Добродей при слове защитница кивнул на довольную Алену.
- А Клавушка где? – Добрыня стал водить глазами по избе.
Добродей пожал плечами:
- Да спозаранку убежала куда-то.
- А чего она меня не разбудила?
- Да кто ж ее знает! Сам и выяснишь при встрече. А сейчас садись, подкрепись перед дорогой.
Пока Добрыня с аппетитом жевал, дед повелительным тоном приказал ему отвезти Аленушку в город к ее тете Насте и оставить их обеих в покое. А через семь дней он снова ждет их у себя. Обязательно всех вместе, да еще пусть и этого, который завещание папы Аленушки оглашал, непременно с собой захватят.
Добрыня с недоверием косился на Добродея, но перечить не стал и только согласно кивал головой, во всем соглашаясь.
Клава, когда ее что-то обожгло, вскочила и во всю прыть кинулась со двора. Она бежала без оглядки. И только очутившись на середине большого луга, перевела дух. Хотела было присесть, но не смогла. Опустив голову, она обнаружила у себя копыта! Наклонившись еще ниже, увидала пышный хвост, так похожий на лошадиный. Тряхнула головой, и грива заслонила лицо.
- А-а-а!!! - завопила Клава, а утреннее эхо пустынного луга отозвалось ей звуком: Иго-го-гооо!
Клава стала орать и метаться по лугу. Она изо всех сил трясла телом, желая скинуть с себя это наваждение.
Вдруг она увидела, как мимо на автомобиле проехали Добрыня с Аленой. Она побежала за ними не жалея ног, но разве угонишься за внедорожником?
И Клава, отставая, закричала во весь голос:
- Добруша, остановись! Это же я, Клава! Оста-но-о-о-вись!
- Добря, - обратилась Алена к неистово давившему на газ Добрыне, - ты видел? Ты это видел?
Алена обернулась на заднем сиденье и долго смотрела на несущуюся вслед за ними красивую белую лошадь с пышной желтоватой гривой, красиво развевающейся на ветру.
- Видел! - зло буркнул в ответ Добрыня.
- А если догонит? Вон как несётся и ржет во всю глотку…
- Алена, сядь спокойно, не отвлекай! Не догонит, у нас 650 лошадиных сил в машине против ее одной! - хмыкнул Добрыня, посмотрел в зеркало заднего вида и еще сильнее вдавил педаль газа.
- Лошадку жалко, мы же ее загнали совсем, вон она уже вся в мыле.
- Поделом ей! Нефиг было бежать за машиной. Паслась бы себе на лугу, так нет, скачет как сумасшедшая.
Клава, обессилев, остановилась, тяжело дыша и опустив голову. Отдохнув, рысью направилась к дому Добродея.
“Ну, старый хрыч, ну я тебе сейчас устрою кузькину мать! Мало не покажется, ты у меня еще попляшешь. Не на ту нарвался!”
Подбежав к дому чародея, Клава стала громко ржать и быть копытом в ворота и калитку.
- Дед, открывай! Кому сказала, впусти! И расколдуй, дурак старый!
Добродей открывать ворота и калитку не стал и крикнул так, чтобы Клава его услышала:
- Ты, дорогуша, погуляй еще. Норову в тебе пока еще много. Погодя приходи, как успокоишься, может и поговорим.
Клава еще долго била копытом, обзывая и проклиная деда. Когда поняла, что он не откроет, решила пойти на луг и придумать, как деда обмануть.
“Видимо, придется притвориться покладистой, не всю же жизнь лошадью носиться. А если поймает кто? Да запряжет? Выхода нет, завтра попробую притвориться, а сейчас надо от людей подальше спрятаться.”
Клава весь день бродила, стараясь не попадаться людям на глаза. Ночью зашла в высокую траву, выбрала себе место и улеглась. Ранним утром она размялась, сходила к реке, а после направилась к дому Добродея. Она опустила уши и понурила голову. Легонько стукнула копытом и еле слышно заржала.
Добродей высунул голову из калитки:
- А, Клава, что-то ты раненько сегодня.
- Дед, ну хватит издеваться! Думаешь, легко быть лошадью? Чего тебе от меня надо? Зачем так со мной?
- Ладно, Клава, проходи, побеседуем! - Добродей открыл ворота.
Не успела Клава их переступить, как тут же ударила старика со всей силы, повалив его на землю и нависнув над ним.
Добродей, от неожиданности ойкнув, постарался отползти от Клавы. Та сразу поняла маневр деда и сильно укусила его за плечо.
- Ну что, весело теперь тебе, старый козлина? А ну быстро превратил меня обратно! Иначе до смерти забью! - Клава для устрашения встала на дыбы, а опустившись на землю, пару раз ударила копытом об землю рядом с Добродеем.
Добродей разозлился, достал из кармана свой камень и дотронулся до Клавы.
- Не хочешь быть красивой кобылицей, становись же ты козой драной!
- Ме-е-е! – замекала Клава.
Она вдруг обнаружила, что стала гораздо меньше и от неожиданности пустилась наутек, подальше от деда.
Забредя в чужой огород, она с удовольствием поела капусты, похрумкала свежим огурчиком. Потянулась мордой за помидором, как вдруг кто-то накинул на нее веревку и с силой потащил с огорода.
- Пусти! Слышишь, ты пьянь деревенская, отпусти, хуже будет! - орала Клава тащившему ее мужику.
- Ишь, размекалась, рогатая, сейчас я тебя проучу! Вот тебе, получай! - первый удар плети. - Не ходи в чужой огород! Вот тебе! - плеть то и дело со свистом опускалась на бока Клавы.
Она орала, брыкалась, пыталась ударить мужика задними ногами. Но чем громче она мекала и сильнее брыкалась, тем сильнее тот ее бил. Клава смирилась и замолчала.
- То-то, так-то лучше! - довольно ухмыльнулся мужик. - Надо Авдотье сказать, чтоб выдоила тебя, вон вымя как расперло, молочная поди… Авдотья, ходь сюды! - заорал он во двор.
- Потап, ты чего разорался? - женщина с полотенцем в рука поспешила на зов мужа. - Чего тебе?
- Да вот, козу чужую в огороде изловил, может, подоишь?
- Потап, ты из ума выжил? Эта коза со двора Добродея утром выскочила, ты бы от греха подальше отвел бы ее назад чародею…
Мужчина потащил Клаву к Добродею. Она сопротивлялась как могла, но после очередного удара плетью послушно поплелась следом.
- Ну ты, мужик , и сволочь! - мекала тихонько Клава. - Не веди меня к этому колдуну, лучше отпусти!
Клава с ненавистью смотрела на Добродея, который внимательно выслушал соседа и даже мотанулся в избу, откуда вынес и дал мужику деньги. Она понимала, что Добродей ей этого так не спустит. Оставшись с дедом наедине, Клава извернулась и пнула рогами Добродея в бок в надежде, что он выронит из рук веревку и она сможет убежать. Старик увернулся от боданий Клавы и снова незаметно коснулся ее своим камнем.
- Не хочешь быть живою душою, становись пнем трухлявым!
Клава неподвижно замерла посреди двора. Она по самую голову оказалась закопанной в земле и не могла ни пошевелиться, ни издать ни звука. Клава изо всех сил пыталась выдернуть руки из земли, но оказалось, что только глубже в землю закапывается.
- Дед, ты что со мной сделал? Ты совсем кукухой поехал? Ну погоди, не век мне пнем быть. Я же отомщу! Я тебя убью, со света сживу!
Добродей слышал Клаву, слышал и понимал ее слова, но ни одним движением не выдал себя. Только подумал: ”Ты постой бездвижно, молодуха, остынь пока. Вот когда будешь готова говорить по-человечески, тогда и обращу тебя обратно.”
Клава оказалась выносливой и гордой. Она несколько дней орала и проклинала Добродея на чем свет стоит, но ее никто, казалось, не слышит.
Ливень начался внезапно. С ветром, с молниями. Колючие большие капли хлестали Клаву по голове, по волосам и лицу. Вода очень быстро напитала землю, и Клаве стало невыносимо тяжело. И мокро. Она стучала зубами и жалобно звала Добродея.
Однажды утром она услышала шум подъехавшей машины. Увидела входящих во двор Добрыню, Алену, ее тетку Настю и нотариуса.
И тут она осознала, что хотел от нее Добродей!
Она жалобливо обратилась к чародею, когда тот проходил мимо:
- Добродеюшка, я все поняла, я сделаю все как скажешь, только прекрати мои мучения!
Добродей остановился и обратился к Алене:
-Внученька, проводи гостей в избу да чаем всех угости. А я немедля к вам подойду, надобно еще одну гостью встретить.
Когда все скрылись в доме, Добродей обратился к Клаве:
- Клава, ты сейчас откажешься от всего добра Аленушкиного. Бери Добрыню и скройся где-то за морями-океанами. Забудь про девушку и ее тетю. Забудь о своей прежней жизни. Ежели не подпишешь бумаги, то век тебе быть пнем. Пока совсем не развалишься и не сгниешь!
- Хорошо, дед! Все сделаю, только обрати, сжалься надо мной. Уеду, исчезну и забуду даже дорогу сюда.
Добродей легонько коснулся пня, и Клава стара прежней. Ухоженной и красивой, как будто и не сидела она по самые уши в грязи и не получала удары плетью.
Клава подписала все необходимые бумаги. Отказалась от опекунства над Аленушкой. И улетела с Добрыней за тридевять земель, подальше от деревни, элитного поселка и Добродея.
Аленушка с тетей Настей стали частыми гостями в доме Добродея. Дед, когда их видел, очень им радовался и понемногу подколдовывал им счастья, удачи и добра.