Роман Тагиров рассказал (из раннего): «Осенью в гвардейском 67 Мотострелковом полку произошло знаменательное и значимое по важности событие: по плановой замене принял должность новый командир полка подполковник Капитонов Борис Николаевич.
Понятно, что вступление в должность нового командира части – это важный эпизод в жизни любого воинского коллектива. Первую неделю подполковник Капитонов не делал резких движений, только ходил по полку и присматривался. Маховик армейской службы, запущенный подполковником Григорьевым, работал исправно.
При передаче должности оба подполковника, Григорьев и Капитонов, первым делом посетили войсковое стрельбище Помсен. Разведка сработала чётко, дежурный по полку успел предупредить начальника стрельбища, а прапорщик Кантемиров, в свою очередь, успел постричься в солдатской бытовке и пришить новые погоны к танковому комбинезону.
Начинался зимний период обучения и к приезду бывшего и нынешнего командиров полка обстановка на полигоне приблизилась к боевой. Все старались не подвести Григорьева и не ударить в грязь лицом перед Капитоновым.
Оба подполковника были рослыми, сухопарыми мужиками и на стрельбища прибыли в танковых комбинезонах. Такая была армейская мода на тот период службы. Высший шик в пехоте!
После доклада командира стреляющей роты подполковник Григорьев подозвал начальника стрельбища и лично представил новому командиру полка:
- Борис Николаевич, вот наш начальник стрельбища, прапорщик Кантемиров. Грамотный специалист и с дисциплиной личного состава стрельбища у него полный порядок. Вот только личная дисциплина прапорщика хромает периодически. У Кантемирова удивительная способность влипать в различные ситуации.
- Любитель закладывать за воротник? – Капитонов строго взглянул сверху вниз на молодого прапорщика.
- Да вроде не пьёт. Он у нас спортсмен и даже - студент, на заочном учится в университете. Вот только недавно смог в общежитии холостяков организовать производство ликёра из немецкого спирта. Чуть весь гарнизон не споил, - Григорьев с улыбкой взглянул на подчиненного. - Было, прапорщик?
- Так точно! Но, товарищ подполковник, после вашего приказа: «Закрыть лавочку!» я весь спирт вылил в раковину. И с тех пор ни одной бутылки не сделал. Слово прапорщика ГСВГ!
Подполковники развеселились, а прапорщик понял, что с новым командиром части нашему полку снова повезло. Офицер оказался с чувством юмора.
Знакомство со стрельбищем начали с Директрисы БМП. Наводчики-операторы и механики-водители боевых машин отстрелялись, и заезд трёх БМП был удачным: одна оценка «отлично» и две «хорошо».
На следующем, Первом направлении стрельбы из АК и РПК, случился казус, ростовые мишени поднялись наполовину и встали под углом сорок пять градусов. Обычное дело для весны и осени: старый кабель, сырая почва. Надо было добежать до бункера, выключить и включить рубильник силового кабеля.
Сейчас бы этот процесс назвали «перезагрузка программы». Работы с бегом до бункера и обратно всего на десять минут. Подполковник Григорьев об всём хорошо знал, но, всё же вместе со своим новым коллегой удивлённо взглянул на начальника стрельбища. Прапорщик Кантемиров только успел пожать плечами, как все заметили разлетающихся вдруг в разные стороны из-под ног бегущего оператора стаю куропаток.
В это время года куропатки почти не летают, а сидят на земле как маленькие кочки. Трава уже сухая, земля чуть чуть припорошена снегом и этих птиц можно заметить только, если приблизиться к ним вплотную.
Подполковник Григорьев быстро принимает волевое решение:
- Солдат, назад на рубеж бегом марш! – поворачивается к Кантемирову. - Больше в поле никого нет?
- Никак нет!
- Давай сигнал к стрельбе! Ротный, нам по автомату с полным магазином.
И оба командира полка, прошлый и нынешний, отвели душу. Короткие автоматные очереди с ходу, пух, перья в разные стороны… И больше ничего! Куропатки, они же очень маленькие, как воробьи и попасть в них из автомата Калашникова практически невозможно. Охотничий азарт спал, оба офицера довольные вернулись на исходный рубеж.
Работу полигона восстановили, и стрельба пошла по намеченному плану. Перед отъездом у Центральной вышки новый командир полка сам подозвал начальника стрельбища:
- Ну что, Кантемиров, работой твоего полигона я доволен. Надеюсь, наша дальнейшая служба пойдёт без всяких нештатных ситуаций?
- Хотелось бы, товарищ полковник… - Прапорщик пожал плечами.
- А слово прапорщика ГСВГ давать не будешь? Это же кремень! – Капитонов вопросительно посмотрел на Кантемирова.
В разговор вмешался Григорьев:
- Борис Николаевич, пока прапорщик Кантемиров на стрельбище, за работу полигона можете не переживать. За три года мы тут прошли все итоговые и внеплановые проверки. Да и у меня был тут один случай со стрельбой из БМП-2, я вам на обратном пути расскажу.
- Случай по БМП-2 был не с вами, а со мной и прапорщиком Алиевым! - С улыбкой перебил старшего по званию прапорщик.
- Вот и я о чём говорю… - Кивнул Григорьев.
Заинтригованный командир полка молча пожал руку начальнику стрельбища и сел в машину. Подполковник Капитонов быстро вошёл в курс дела полковой жизни и вскоре на совещаниях начал ставить свои задачи. Причём потом строго спрашивал, если что-то не выполнялось.
Новый командир полка научил своих замов готовиться к докладам. Вначале слово предоставлялось всем замам, а в конце выступал сам командир. И вот, если во время его выступления, то зампотыл, то зампотех или замполит ещё что-нибудь вспомнят и пытаются дополнить, то подполковник Капитонов вежливо обрывал и говорил: "Вам слово предоставлялось, почему не всё сказали".
Со временем все к совещаниям начали готовиться и больше не выскакивали после командира. Вот только многим не нравилось нововведение Капитонова проводить вечернюю полковую проверку на плацу с пением гимна и оркестром. И ещё у нового командира полка был свой личный бзик - отдавать воинскую честь как положено по Уставу внутренней службы Вооруженных Сил СССР, с точным соблюдением правил строевой стойки и движения.
Сам подполковник выполнял воинское приветствие как на плакатах, расставленных вдоль плаца. Движения старшего офицера были выверены до миллиметра и выполнялись гораздо изящней, чем на картинках.
Подполковник Капитонов брал под козырёк так чётко и молодцевато, что некоторые солдаты и сержанты специально обегали казармы, чтобы вновь, как бы случайно, встретиться с командиром полка и отдать ему честь. Вскоре командир полка получил среди своих офицеров соответствующую кличку «Боря-Кэп».
На войсковом стрельбище Помсен стреляла рота связи. Командовал ротой старший лейтенант Кочнов Андрей, который вот, вот должен был получить капитана. Связисты стреляли гораздо реже, чем пехота, но были в постоянном контакте с полигонной командой благодаря общим интересам по службе: кабели, электрическое оборудование и радиодетали.
Командир роты заскочил к начальнику стрельбища с пачкой немецкого печенья и с деликатной просьбой воспользоваться пилорамой и распилить несколько досок на рейки для Ленкомнаты, а заодно и обменяться новостями службы армейской и жизни холостяцкой. Тимур дал команду пилорамщику, попросил повара сделать им чай покрепче и рассказал товарищу о недавней совместной охоте на куропаток подполковников Григорьева и Капитонова.
В ответ Андрей поделился своей историей за нового командира полка:
- Куропатки? Мелко плаваем, прапорщик! Мы тут с комбатом 2 батальона (рота связи и 2МСБ квартировали в одной казарме) после субботней вечерней поверки, ****ь, опять с музыкой и песней, решили по случаю хорошей погоды выпить. Посидели хорошенько в канцелярии, и тут я вспомнил, что у меня в общаге, на «Ледоколе» тоскует в холодильнике целая бутылка «Лунникофф». Вызываю своего писаря, ты его знаешь, толковый сержант с пропуском в гарнизон. Ставлю ему задачу по доставке продукта и для конспирации даю ему пакет и свежую газету «Красная Звезда». Завернёшь, мол, аккуратно…
Прапорщик с офицером глотнули горячий чай и заели печеньем. Связист продолжил:
- Сами с комбатом и офицерами батальона стоим у окна канцелярии и фиксируем появление сержанта. И вот мой писарь проходит через калитку, ведущей в ДОСы и бежит прямиком через плац к заждавшимся отцам-командирам.
От пережитого старший лейтенант сделал ещё один глоток, прапорщик затаил дыханье. Андрей захрустел печеньем и запил чаем:
- Тимур, ты представляешь какой закон подлости – по плацу бежит мой сержант с пакетом цилиндрической формы, а навстречу идёт сам Боря-Кэп. И вокруг ни души! Встретились эти два одиночества прямо посредине плаца. Сержант в порыве выполнения задачи, поставленной уважаемым командиром роты, на бегу отдает воинскую честь командиру полка и, конечно же, попадает по полной программе.
Старший лейтенант заглянул в пустую кружку и поставил на стол:
- Прапорщик, ты сам-то понимаешь, сколько нервных клеток у меня сгорело в один миг? Да я уже успел прощальный привет послать своим будущим капитанским звёздочкам.
- Охренеть! – только смог произнести начальник стрельбища, а ротный продолжил:
- Так вот, подполковник забирает у сержанта пакет и приказывает вернуться на исходную и поприветствовать старшего по званию как положено, по уставу и воинскому этикету. Процедура повторилась, КэПэ одобрил, вернул пакет и отпустил писаря. Да мы все чуть не уссались от всего увиденного и еле дождались гонца. От пережитого пришлось ещё одну бутылку водки покупать. А ты говоришь – куропатки!
Тимур отсмеялся и на полном серьёзе спросил приятеля:
- Андрей, и что сейчас офицеры и прапорщики приветствуют командира полка только строевым шагом?
- Так точно! – Усмехнулся ротный, - Тимур, видел плакаты по строевой подготовке вдоль всего плаца? Вот только так! Так что, прапорщик, лучше займись с личным составом строевой подготовкой, иначе звездец в лице полполковника Капитонова настигнет тебя в самый неподходящий момент. Будешь тут сам на полигоне берёзкам честь отдавать.
Приятели рассмеялись и выдвинулись на пилораму. А прапорщик Кантемиров полученную информацию намотал на ус.
С первой и последней встречи начальника войскового стрельбища Помсен и нового командира мотострелкового полка прошло примерно две недели. В субботу, прапорщик Кантемиров вместе с операторами Директрисы БМП проверял подъёмники тяжёлых мишеней на фиксацию попаданий инертных снарядов.
Операторы работали в поле, прапорщик отслеживал сигналы с подъёмников, приходящих на пульт. Остальные операторы полигонной команды и механики-водители боевых машин тоже находились в глубине боевой части полигона.
В казарме оставались только повар с дневальным. Ближе к обеду Тимур задумался над жизненным вопросом: свинтить с полигона тут же после обеда в школу к Дарье или дождаться бани, хорошенько попариться, а потом уже выдвинуться прямиком на танцы в ГДО?
Этот риторический вопрос решился сам собой. С высоты вышки Директрисы БМП прапорщик заметил свернувших на повороте к казарме стрельбища несколько автомобилей, состоящих из двух УАЗиков и ВАЗа немецкой полиции. Когда эскорт подъехал прямо к казарме стрельбища, Кантемиров различил УАЗ командира полка и автомобиль комендатуры.
Ничего хорошего от прибытия незваных гостей начальник стрельбища не ждал, поэтому быстро схватил шапку и побежал с докладом к командиру полка. Мысли вихрем неслись вперёд прапорщика: «Что случилось?» и «Кто виноват?»
За прошедшее время со дня знакомства с новым командиром полка прапорщик Кантемиров не чувствовал за собой и за своими солдатами никакой вины. Все стрельбы выполнялись строго по графику, даже прибытие ОДШБ из Лейпцига полевым лагерем на трое суток не сбило установленный план занятий.
Офицеры быстро договорились между собой и стреляли через смену, также как и раньше. Никаких ЧП, драк и жалоб от немцев. Десантники сняли свой лагерь буквально пару дней назад и выехали на свои зимние квартиры. Может быть, десантура успела набедокурить в ближайших деревнях и вовремя смыться?
Размышлять уже было некогда. За пять шагов до подполковника прапорщик перешёл с бега на строевой шаг и как смог отдал честь и доложил командиру полка об отсутствии ЧП на вверенном ему полигоне. Немцы пока не выходили из автомобиля, подполковник Капитонов вместе с комендантом гарнизона, подполковником Кузнецовым, спокойно приняли доклад прапорщика и даже по очереди пожали ему руку.
Комендант гарнизона взял инициативу на себя, вопросительно взглянул на командира полка и задал начальнику стрельбища вопрос с намёком:
- Кантемиров, вот так у тебя всё здесь чинно, благородно и спокойно за последнее время? А если призадумаемся и чего-то такого нехорошего вспомним?
Подполковник Капитонов взглянул на прапорщика и кивком головы подтвердил вопрос. Прапорщик нутром чувствовал подвох, перевёл взгляд с одного старшего офицера на другого и чётко ответил:
- Никаких ЧП! Десантники отстрелялись нормально и два дня назад сняли лагерь и выехали к себе в Лейпциг. О жалобах со стороны немцев не могу знать.
К вопросам подключился командир полка:
- Прапорщик, тогда почему мы от немцев узнаём, что именно твои бойцы, заметь – не десантники, шастают по лесам полигона в выходные дни?
- Товарищ полковник, некоторые мои операторы и сегодня, в субботу, работают на дальних рубежах стрельбища, за два километра. А это уже практически в лесу.
- Не звезди, Кантемиров! У тебя самый дальний рубеж стрельбы в восемьсот метров. Что твои солдаты делают в лесу?
- Проверяют ночную красную подсветку границ полигона. Проверяем каждые выходные, там провода поверху идут между деревьев. Обычно или осколки рассекают, или пули в лампочки попадают. А иногда и операторы-наводчики БМП сами соревнуются на ночной стрельбе из ПКТ по этим красным лампочкам.
Командир полка переглянулся с комендантом гарнизона:
- Красные лампочки говоришь? Сейчас проверим. Срочно вызвать весь личный состав полигонной команды и построить в одну шеренгу. Тридцать минут даём тебе, прапорщик!
- Есть построить за тридцать минут! – Тимур рванул на Центральную вышку стрельбища.
Конечно, начальник стрельбища несколько слукавил о еженедельной проверке ночной подсветки границ полигона. Провода и эти пресловутые красные лампочки проверялись и восстанавливались от силы раз в месяц, и точно не сегодня. Тимур никак не мог понять причину прибытия самого командира полка вместе с комендантом и немцами.
И если пока прапорщик не так давно знал командира полка, то коменданта гарнизона успел изучить досконально. Кантемиров видел и не раз подполковника Кузнецова злым и очень злым. А тут даже без своей резиной палки приехал и стоит, улыбается и что-то обсуждает с Капитоновым. Непонятно!
Над полигоном поплыл сигнал подготовки к стрельбе. Бойцы полигонной команды рефлекторно и недоумённо (ну, какая стрельба в субботу!) потянулись к исходным рубежам стрельбища. Скорость и направление им придала команда начальника стрельбища по громкоговорителям Центральной вышки: « Бегом построиться у казармы стрельбища. Приказ командира полка!»
Уложились в двадцать минут, построились в одну шеренгу. И если механики-водители боевых машин стрельбища были одеты только в чёрные комбинезоны, то остальные бойцы встали в строй кто, во что горазд. Тут были и танковые зимние комбезы, накинутые на ПШ, и летние комбинезоны под солдатскими бушлатами. Прапорщик Кантемиров только собрался доложить командиру полка о построении личного состава, как услышал грозное полковничье:
- Отставить! Это что за банда Махно? Сейчас немцы подойдут. Немедленно всем переодеться в шинели.
Солдаты бросились выполнять приказ командира полка. Быстро привели себя в порядок и выстроились вдоль казармы стрельбища во главе со своим командиром, начальником полигона. Прапорщик тоже стоял в шинели. Командир полка с комендантом оглядели строй:
- Кантемиров, все на месте?
- Один механик-водитель танка и один механик-водитель БМП обязаны постоянно охранять боевые машины в боксах Директрис.
Комендант быстро уточнил:
- Они кто по национальности?
- Узбек и туркмен!
- Пусть остаются на местах, нас сегодня интересуют только славяне.
Комендант пошёл к немецкой машине и вскоре вернулся с офицером полиции, переводчиком, пожилым немцем и девушкой. Этого пожилого немца, старосту небольшой деревеньки Румберг начальник стрельбища знал, как и остальных трёх старост деревень вокруг полигона.
Деревня Румберг была самой дальней к полигону, состояла всего из двух улиц, одна из которых заканчивалась тупиком. Тимур слышал неоднократно легенду или быль, как лет двадцать назад двое солдат из соседнего отдельного противотанкового дивизиона изнасиловали и убили немку из этой деревни.
Этих зверей вычислили, задержали и осудили. Немецкий прокурор и родители девушки остались недовольны приговором, и с тех пор жители Румберга относились ко всем советским военнослужащим крайне отрицательно. В этой деревне не было своего магазина, а только гаштет.
Поэтому в самоволку за водкой и пивом всегда было легче и безопасней сходить в другие соседние деревни. Офицеры и прапорщики отдельного батальона иногда посещали гаштет, но старались там особо не задерживаться. Хозяин заведения, пожилой немец, воевал танкистом, был ранен под Ленинградом, попал в плен, рубил деревья в Карелии и неплохо знал русский.
Гаштетчик охотно продавал русским спиртное за двойную цену и тут же сам стучал на них в полицию. А те уже оперативно приезжали вместе с комендатурой. Долголетняя неприязнь русских и немцев в этом сельском поселении была взаимной и непримиримой.
Немцы подошли к строю советских солдат, вперёд вышла девушка и со строгим лицом медленно направилась вдоль строя и внимательно разглядывала лица солдат полигонной команды. Бойцы застыли.
Тимур ничего не понимал, вспомнил быль про изнасилованную и убитую немку и приготовился к худшему. Вдруг немочка улыбнулась и указала пальцем на старшего оператора стрельбища, сержанта Басалаева:
- Diese! (рус. – этот!)
А русский сержант заулыбался во всю ширину своей загадочной славянской души. Девушка вновь ткнула пальчиком в строй и указала на пилорамщика Драугялиса:
- Und Diese! (рус. – и этот!)
Литовец Ромас краем губ улыбнулся в ответ. Тут прозвучал приказ командира полка:
- Указанным солдатам выйти из строя и представиться коменданту гарнизона и немецкой полиции.
Басалаев и Драугялис вышли из строя и назвали свои фамилии и должности по штату полка. Комендант и сотрудник полиции записали данные обоих в свои блокноты.
Офицер немецкой полиции встал перед строем и через переводчика объявил названным советским солдатам от лица немецкого народа благодарность за спасение девушки. Староста деревни подошёл к Виталику и Ромасу, пожал обоим руки и громко сказал:
- Vielen Dank f;r alles. (рус. - большое спасибо за всё).
Прапорщик Кантемиров выдохнул: «Вот, ****ь, учудили! Какое, на хрен, спасение? Но, это всяко лучше, чем изнасилование. Блин, ****ец какой-то сегодня, а не день. Вечером надо будет обязательно нахерачиться…»
Видимо, все пролетевшие мысли начальника стрельбища легко читались на его лице. Старшие офицеры переглянулись и одновременно улыбнулись прапорщику. Затем подполковники подошли к немцам и стали обсуждать через переводчика день и время официального награждения героев.
Договорились долго не откладывать и торжественно наградить советских солдат в понедельник, на утреннем построении. Девушка на прощанье обняла спасителей и немцы уехали.
Командир полка повернулся к начальнику стрельбища:
- Ну вот, прапорщик, а ты тут нам, двум целым подполковникам, пытался лапшу на уши навешать. Вроде с тобой договорились служить ровно, без внештатных ситуаций? Так говоришь, всё у тебя тут тихо и спокойно? Тишь да благодать?
- Товарищ подполковник, даже не знаю, что Вам ответить.
- Вот это правильно, Кантемиров! Лучше молчи. И пусть нам бойцы расскажут про свою самоволку и что там в лесу у них с этой немкой случилось. Басалаев и Драугялис, оба ко мне! Остальным команда – разойтись!
По рассказу обоих солдат Тимур понял, что они успели подготовиться. Говорили чётко, слаженно и логично. По версии обоих выходило, что ещё в начале сентября, в воскресенье, они собирали грибы на ужин в лесу полигона, увлеклись «тихой охотой» и не заметили, как ушли далеко, на окраину леса, ближе к Румбергу.
Слева от полигона, от деревни Оттервиш проходила немецкая узкоколейка, которая вначале немного петляла по густому лесу, а затем уходила по полям в сторону Лейпцига. Небольшой паровозик тащил несколько грузовых вагонов раз в сутки туда и обратно.
Солдаты вначале услышали вдалеке сигнал паровоза, из-за крутых поворотов машинист постоянно подавал сигнал, чтобы люди слышали и уходили с насыпи. Через какое-то время Басалаеву послышались крики со стороны железной дороги.
Виталий свистнул Ромасу, быстро вышел по тропе из густого кустарника и увидел девушку, которая сидела на деревянном настиле через железку и не могла отцепиться от своего велосипеда, педаль которого не отпускала толстая проволока. Рядом валялась корзинка с грибами.
Видимо, немка решила быстро переехать железную дорогу, но штанина джинсов попала в цепь, девчонка упала вместе с великом на настил и попала в этот капкан из арматуры. Паровоз появился из-за поворота. Машинист высунулся из окна по пояс, подал сигнал и начал экстренно тормозить.
Виталий резко вырвал штанину из-под велосипедной цепи, плотно схватил немку и перекатился вместе с ней по насыпи. Ромас быстро руками разогнул проволоку и с великом откинулся в другую сторону. Корзинка с грибами от удара паровоза просто отлетела вслед за девушкой.
Состав проехал ещё метров сто и остановился. Солдаты поставили велосипед на тропинку, быстро натянули слетевшую цепь и до подхода машиниста скрылись в лесной чаще.
Вот и вся история. Два месяца прошло. Может быть, эта немка сама заявила в полицию, может машинист кому рассказал?
Рассказ был похож на правду и убедил обоих подполковников в достоверности изложенных фактов. Командир полка ещё раз напомнил о присутствии обоих солдат вместе с прапорщиком на разводе утром в понедельник, пожал всем руки и с комендантом гарнизона отбыл в город. Тимур посмотрел на своих бойцов:
- Так, грибники! А теперь всё говорим по-новой, честно и без походов за грибами. У нас тут в начале сентября этого добра навалом под каждой берёзкой и осиной, даже от казармы отходить не надо. Какого хрена попёрлись в Румберг? Будете звездеть, в понедельник обоих оставлю в полку дослуживать. На выбор: стрелком РПГ или стрелком РПК? Басалаев, говори первый!
- Товарищ прапорщик, мы там наши часы хотели продать. Ромас с отпуска привез.
- А больше было негде продать кроме этого сранного Румберга?
- Товарищ прапорщик, вот вы уже давно не солдат и не знаете, что в гаштетах Помсена и Оттервиша всегда полно наших и там часто комендатура пасётся. Легко спалиться. А в Гретене, где гаштет и магазин в одном доме, уже давно идёт ремонт и всё закрыто. Вот и остался только Румберг.
- Часы то смогли продать?
- Да куда там, мы же убежали обратно, на полигон. Блин, не меньше этой немки испугались. Оно нам надо было, при таком раскладе в деревню соваться? А потом итоговая проверка началась, и Вы, товарищ прапорщик, днём и ночью на стрельбище торчали. Уже не до самоходов было.
Начальник стрельбища призадумался:
- А почему только сейчас немцы проявились?
Виталик переглянулся с Ромасом:
- Это хороший вопрос, товарищ прапорщик! Вы же знаете, что у меня День Рожденья второго ноября? Двадцатник стукнул! Вот мы с Ромасом в прошлую субботу и сходили в Румберг, часы продали там в гаштете. Заодно и посидели немного, именины отметили. Вот только этот гаштетчик, фашист недобитый, в полицию и в комендатуру стуканул. Хорошо Ромас поссать на улицу вышел и заметил, как «Попугайчик» коменданта в деревню въезжает.
Флегматичный литовец кивком головы подтвердил сказанное русским товарищем. Сержант воодушевился и продолжил:
- Мы быстро через гаштет и на задний двор! Вот только в запарке улицы перепутали и забежали в тупик. Хотели через двор дома пробежать и в лес. А там овчарка на цепи залаяла, и немец здоровый выскочил. А мы стоим у калитки и всё думаем, трендец. Отступать некуда!
Тимур представил картину и покачал головой. Впереди немец с овчаркой в своём дворе недружественной деревни и комендант гарнизона сзади. Действительно, звездец! Рядовой Драугялис вдруг решил вставить своё слово и протянул:
- Этта был паппа Ханны.
- Какой, на хрен, папа? Кто такая Ханна?
Сержант Басалаев аж подпрыгнул от возбужденья:
- Ну, та немка из-под паровоза! Она вслед за отцом выскочила и давай ему что-то быстро говорить. Товарищ прапорщик, вы же знаете, я в школе немецкий учил. Я только слова «цуг» и «фаррад» смог разобрать. Товарищ прапорщик, это означает «поезд» и «велосипед».
- Виталя, ты у нас сильный переводчик! Дальше что было?
- Немец открыл калитку, рявкнул на пса, а девчонка нас быстро в дом впустила. Там мы с Ханной и познакомились. Отец её обратно на улицу вышел и махнул рукой коменданту в другую сторону.
Прапорщик усмехнулся:
- Вот, блин, повезло, так повезло! Кому расскажешь, не поверят.
- Вот мы с Ромасом и решили никому не говорить. Даже Вам, товарищ прапорщик! Кто же знал, что немка сама к нам припрётся, - Басалаев задумался. - Это наверно её отец сообщил в полицию. А вообще он нормальным мужиком оказался. Стол нам накрыл. А когда я показал на себя и сказал: «Гебурстаг» (нем. der Geburtstag – День Рожденья) ещё и бутылку «Кёрна» выкатил. Да и ещё, товарищ прапорщик, этот немец тоже электриком по специальности оказался. Он сам так про себя и сказал: «Электрикер» (нем. Elektriker)
- Вам было о чём с немцем поговорить!
Польщённый старший оператор стрельбища довольно улыбнулся:
- Так я же говорю - немецкий не только в школе, но и в ПТУ учил. Товарищ прапорщик, а у меня вопрос - это правда, что у немцев к наградам денежная премия полагается?
Тимур задумался:
- Вот блин, я даже не знаю, попадает ли ваш случай под статус медали? Разве что медаль за «спасение девушки в лесу от паровоза». Да шучу я, сержант! А вообще в ГДР к каждой награде полагалась денежная премия. У них там всё чётко расписано. И девушку вы спасли, и это факт! Думаю, немцы что-нибудь, да подкинут вам обоим на дембель.
Сержант размечтался:
- Вот бы и наша финчасть премию в марках выписала!
- Ну, конечно, дождешься от наших, - усмехнулся прапорщик. - В отпусках вы уже оба были. Так что, в лучшем случае почётная грамота или фото у развёрнутого знамени части.
Начальник стрельбища внимательно посмотрел на своих подчинённых:
- А вот теперь поговорим о грустном. Басалаев, Драугялис, надеюсь, сами то понимаете, что надо как-то отвечать за свои самовольные походы?
- Товарищ прапорщик, мы же немку спасли!
- А вот за это от меня лично – большое прапорщицкое спасибо! – Улыбнулся Кантемиров и добавил: - Думаю, что и в Румберге изменится представление о нас. И только поэтому я не буду переводить вас в пехоту. А за самоволку выкопаете траншею и замените силовой кабель на Первом направлении стрельбы. Копать начнёте после обеда, и чтобы к утру понедельника новый кабель был подключен. Приказ понятен?
Старший оператор переглянулся с пилорамщиком и вздохнул:
- Так точно! Товарищ прапорщик, а если в понедельник нам с Ромасом в самом деле немцы марки выдадут, возьмёте нас с собой в город по магазинам?
- Условия мне будешь ставить, сержант?
- Товарищ прапорщик, сами же сказали, чтобы всё по-честному было. Мы за выходные траншею выкопаем и кабель подключим, базара нет. Вы же сами от немцев премию получали, вот и помогите нам деньги потратить нормально. А то опять придётся по самоволкам бегать.
Тимур задумался. Резон в словах сержанта был, да и немцы обязательно им деньги вручат. А боец полигона с марками в кармане – это уже угроза спокойствию начальника стрельбища. Прапорщик принял решение:
- Договорились! Даю слово прапора ГСВГ, что после построения прогуляемся по центральным универмагам Дрездена: Центрум и Консумент. Коменданта гарнизона сам предупрежу, чтобы нас патруль не загрёб. Но и вы, дедушки ГСВГ, смотрите – узнаю, что припашете вместо себя молодых, тогда точно вас обоих в полк переведу. Будете потом гулять с оружием на стрельбище за одиннадцать километров.
- Товарищ прапорщик, а разрешите тогда своему периоду помочь? Быстрее управимся.
- Разрешаю! Дедушкам Советской Армии даже полезно будет размяться перед гражданской жизнью. И ещё, Виталий, Ромас, обязательно займитесь строевой подготовкой. Выход из строя и подход к начальнику. В понедельник из строя сам командир полка вызовет.
- Товарищ прапорщик, а может, мы вместо строевой две траншеи выкопаем?
Прапорщик Кантемиров только улыбнулся и отрицательно покачал головой…
В понедельник утром на общем построении полка майор немецкой полиции торжественно вручил сержанту Басалаеву и рядовому Драугялису по диплому за спасение немецкой девушки, из которых следовало, что отныне советские солдаты пожизненно являются почётными жителями деревни Румберг и каждому из них полагается денежная премия в виде трёхсот марок ГДР.
Бешеные деньги для солдата Группы Советских Войск в Германии!»
