9 мая с.г. умер единственный и неповторимый Роджер Корман. Ни одним словом («режиссёр»), ни двумя («…и продюсер») невозможно описать феномен этого жизнелюбивого старичка с респектабельной внешностью, доброй улыбкой и профессионально цепким взглядом, похожего по совокупности признаков на отставного разведчика.
Корман лично вынянчил и выпестовал весь так называемый «Новый Голливуд» - Френсис Форд Коппола, Мартин Скорсезе, Питер Богданович, Питер Фонда и Деннис Хоппер постигали азы режиссуры под его чутким руководством. Из его же шинели вышли такие гиганты коммерческого кино, как Джеймс Кэмерон («Терминатор», «Титаник»), Джо Данте («Гремлины», «Внутренний космос»), Джонатан Демме («Молчание ягнят»). Даже Тимур Бекмамбетов в промежутке между рекламой банка «Империал» и экранизациями Лукьяненко успел смастерить для Кормана низкобюджетный фильм «Гладиатрикс» про тяжёлую жизнь гладиаторш в Римской империи.
Корман умел снимать смотрибельное, а временами даже и очень хорошее кино в максимально короткий срок за минимальные деньги. Свой легендарный «Маленький магазинчик ужасов» (1960) он сделал за два съёмочных дня (и одну ночь), стоил фильм 28 тысяч долларов, считалось, что за эти сущие копейки невозможно снять ничего, кроме серии какого-нибудь не самого дорого телешоу без сложных эффектов. А Роджер Корман каким-то чудом в эти сроки с этим бюджетом создал комедию ужасов про растение-людоеда. Причём картина стала абсолютной классикой, породила ремейки, сиквелы, бродвейский мюзикл, идущий с 1986 г. по сию пору, а также запустила карьеру Джека Николсона, который без протекции Кормана вряд ли бы выбился в люди…
Корман умел продать кому угодно что угодно, например, фильм Ингмара Бергмана «Шёпоты и крики» он прокатывал в США как «европейское софт-порно с извращениями». На этом месте эстеты и интеллектуалы негодующе воскликнут «как можно!». Но, во-первых, для любого, кто этот фильм на самом деле смотрел, очевидно, что определение Кормана вполне точное, хотя и не исчерпывающее, сродни знаменитому отзыву А.А. Жданова об Анне Ахматовой. И, во-вторых, сам Бергман был абсолютно счастлив - впервые его фильм показали в Америке не на 10 экранах, а на 500, он заработал от проката приличный процент. Когда в середине 70-х у Бергмана возникли проблемы со шведскими налоговыми органами, он уехал в Калифорнию, какое-то время жил у Кормана дома, взял кормановского любимчика Дэвида Кэррадайна на главную роль в фильм «Змеиное яйцо» (Кэррадайна вы, читатель, возможно, знаете как Билла из «Убить Билла»).
Корман в СССР
Ещё до Бергмана у Роджера Кормана был краткий, но бурный роман с советскими киночиновниками В.Е. Баскаковым и Ф.Т. Ермашом. Корман изначально приехал в Советский Союз, чтобы оптом купить пару дюжин советских обучающих фильмов (на Киевнаучфильме, Центрнаучфильме, Леннаучфильме), переозвучить их, слегка перемонтировать и продать на американское телевидение. Сделка состоялась, но попутно «король фильмов категории «Б» беззаветно влюбился в советское фантастическое кино. Вернее, в советские спецэффекты, подобных которым в Голливуде тогда делать не умели. Если любезный читатель в это не верит, предлагаем ему ознакомиться с биографией Павла Клушанцева, человека, которого Джордж Лукас и Стивен Спилберг считали своим учителем. А познакомились они с фильмом Клушанцева «Планета бурь» (1962), естественно, благодаря Корману.
Помимо упомянутого фильма, Корман купил права на прокат в США кинолент «Небо зовёт» (1959) и «Мечте навстречу» (1962) режиссёра Михаила Карюкова, а также «Садко» (1952) Александра Птушко. Ходят упорные слухи, что Владимир Евтихианович Баскаков, зампред Госкино, сделал Корману предложение, от которого тот не мог отказаться: «а сними-ка ты, Роджер, фильм о том, как у вас в Америке негров линчуют… А мы ему сделаем самый широкий прокат, по всему Союзу, на три тысячи экранов…». Собственно, Корман эту картину даже снял, называется The Intruder («Незваный гость», 1962), в главной роли будущий капитан Кёрк из сериала «Звёздный путь» - Уильям Шаттнер. Но к тому моменту, когда работа была закончена, советские чиновники своё отношение к Роджеру Корману переменили, был он лучший друг, стал - главный враг…
Почему? Скажем так, у Кормана были странные представления о «локализации» советского кино для американского рынка. При заключении сделки он оговорил право на перемонтаж купленных фильмов, а поскольку в СССР импортные картины резали практически всегда, даже какое-нибудь совершенно невинное польское «Лекарство от любви» (1966) на пять минут сократили, к желанию Кормана «поработать ножницами» отнеслись с пониманием. И в страшном сне Баскакову и Ермашу не могло привидеться, во что превратятся советские фильмы о бесстрашных строителях космического коммунизма. Корман не просто выкинул из них всю идеологию, он вместо типичных для советского сай-фая разговоров о том, как звёзды встретятся с Землёю расцветающей и на Марсе будут яблони цвести, понапихал в советское кино девушек в бикини и монстров из папье-маше. Изменив попутно названия картин: «Небо зовёт», переделанное молодым Ф.Ф. Копполой, превратилось в «Битву за пределами Солнца», «Планета бурь» после того, как с ней поработал Богданович, стала «Путешествием на планету доисторических женщин». А «Садко» превратился в «Волшебное путешествие Синдбада» - этому фильму, можно сказать, ещё повезло. О том, как Коппола похулиганил от души, вставив в советскую фантастическую ленту под видом инопланетных монстров порождения средневековых сексуальных фрустраций - penis oculus и vagina dentata- мы подробно и даже со слайдами рассказывали в лекции о фильме «Портрет ужаса», посмотрите, если ещё не видели.
«Портрет ужаса»
Подбираемся ближе к нашим Балканам. Первое столкновение Роджера Кормана с Балканами случилось ещё в школьные годы. Будущий «маэстро макабра» учился в престижнейшей Beverly Hills High School, было это в середине 40-х гг. В школе был драмкружок, некоторые школьные постановки даже пускали в эфир на местном радио. Для радиоэфира школьного театра Корман написал свой первый сценарий, и был он, хотите верьте, хотите нет, о югославских партизанах. В постановке фигурировали Тито, главный четник Дража Михайлович, а юный драматург ещё и озвучивал то ли кого-то из титовских партизан, то ли даже самого Иосипа Броза Тито. Далее у нас монтажная склейка. Уже состоявшийся как «режиссёр и продюсер» тридцатипятилетний Корман приходит в турагентство покупать билеты в Советский Союз и видит на стене плакат сказочно красивого приморского города. «А что это?» - спрашивает он. «Это Дубровник», - отвечают ему. «А где это? - В Югославии». И тут Корман резко вспоминает свою школьную радиопьесу и понимает, что непременно должен побывать в Дубровнике. Побывал. Так в Дубровнике накуролесил, что городские власти на десять лет запретили киносъёмки в историческом центре. Но это мы забегаем вперёд.
Начиналось всё вполне прилично. Корман по дороге из СССР заехал на кинофестиваль в югославском городе Пула, где его быстро взяли в оборот местные продюсеры. «Король культового кино» был ушлый малый, но в Югославии имелись деятели, которые вполне могли составить ему конкуренцию, например, Ратко Дражевич, в годы войны - исполнитель особо секретных поручений Тито, после войны - руководитель югославской политической полиции УДБа, в 60-е - директор белградской студии «Авала-фильм», создатель «Голливуда на Кошутняке». В общем, Роджер Корман и глазом не успел моргнуть, как его вовлекли в создание фильма «Операция «Тициан» (реж. Радош Новакович, 1963). Американец должен был обеспечить съёмочной группе валюту, известных на Западе актёров, а взамен получал право на прокат картины везде, кроме соцстран. Корман не был бы Корманом, если бы не сделал из одной югославской ленты четыре американских - «Портрет ужаса», «Тень вампира», «Кровавая баня» и ещё один, название которого забылось. Тут мы опять отсылаем вас, читатель, к нашей кинолекции, там эта история подробно рассказана.
В «Операции «Тициан», она же «Портрет ужаса», был показан чёрно-белый, преимущественно ночной Дубровник, загадочный и местами зловещий. Но у Роджера Кормана не шла из головы картинка с рекламного плаката, он хотел снять фильм, в котором были бы голубое море, синее небо, зелёные сосны и белые крепостные стены, а не мрачная далматинская готика, как у Радоша Новаковича.
На помянутом фестивале в Пуле Корман увидел партизанский боевик «Козара» Велько Булайича и решил, что его признание в любви Дубровнику будет в этом же жанре. Только у Булайича партизаны прячутся по лесам и горам, а в американской картине все действие должно происходить под солнцем Адриатики. Как человек экономный и даже прижимистый, Корман адаптировал для новой киноленты старый сценарий Роберта Райта Кэмпбелла, по которому ещё в 1955 г. снял свой дебют, «Пять стрелков едут на Запад». Оригинальный фильм был про пятерых ковбоев, югославский квазиремейк, названный «Секретное вторжение» (1964) - про пятерых диверсантов.
«Секретное вторжение»
Здесь надо сказать хотя бы два слова про Роберта Кэмпбелла - он родной брат актёра Уильяма Кэмпбелла, снимавшегося в обоих дубровницких фильмах Кормана, а также автор криминальных романов про темную изнанку Лос-Анджелеса, каковой город именно Кэмпбелл придумал называть «Ла-ла-лэнд». Его квадрологию про частного детектива Уистлера переложил на русский язык великий переводчик и не менее великий скандалист Виктор Леонидович Топоров, причём в обычной для себя манере, «Ла-ла-лэнд» Топоров заменил на «Хуливуд» - что называется, «и похоже, и одно и то же».
Так о чём, собственно, фильм Кормана по сценарию Кэмпбелла? О пятерых уголовниках, отправленных американским командованием в сентябре 1943 г. на самоубийственную миссию - выкрасть из немецкой тюрьмы итальянского генерала, который после капитуляции Италии и свержения Муссолини может стать ключевой для союзников фигурой. Делинквенты все как на подбор, один другого хуже: ирландский бомбист-алкоголик (Микки Руни), итало-американский киллер с повадками маньяка (Генри Сильва), итало-итальянский мафиози, умеющий «решать вопросы» (Раф Валлоне), брачный аферист, свободно говорящий на четырёх европейских языках (Уильям Кэмпбелл), фальшивомонетчик, умело подделывающий подписи и печати, трус и истерик (Эд Бёрнс). И при них, конечно же, английский майор, высокомерный карьерист (Стюарт Грейнджер). Из всей этой гоп-компании, представляющий временами забавный, временами утомительный парад стереотипов, играть хотят и умеют только старый мальчик Руни, пытающийся выжать максимум комизма из не очень смешных реприз, и итальянский кинотяжеловес Валлоне, даже в растянутой майке-алкоголичке имеющий харизму мафиозного дона. Хуже всех играет обладатель самого большого гонорара, Стюарт Грейнджер, он же создавал Корману больше всего проблем на съёмочной площадке. Для красоты и эстетизма в команду брутальных мачо добавлена юная трепетная югославка (словенка) с устрашающим именем Шпела Рожин.
Звучит похоже на классический военно-приключенческий фильм «Грязная дюжина» Роберта Олдрича (1967)? Да, ещё как похоже, вот только снято раньше на три года, действующих лиц в два раза меньше, а в бонусах - Дубровник и Шпела Рожин (Корман для благозвучности переименовал её в Мию Массини, но международной карьере Шпелы это, увы, не помогло). Собственно, даже роман, по которому сделана «Грязная дюжина», вышел спустя год после кормановского фильма и, вероятно, под его влиянием. На IMDB, главном интернет-ресурсе о кино, пользователи вполне справедливо пишут: «Секретное вторжение», по сути, является прекурсором «Грязной дюжины», при этом оно короче, динамичней и красивее. Актёры лучше у Олдрича (Чарльз Бронсон, Дональд Сазерленд, Джон Кассаветис), антураж лучше у Кормана. Оно и понятно, ведь герои «Грязной дюжины» захватывают какое-то французское шато, которое снимали в Англии (и это видно). А герои «Секретного вторжения» бегают, отстреливаясь, по улицам и крышам Дубровника. А Дубровник - это великий актёр, которого не переиграешь…
Кстати, о перестрелках на улицах. Мы обещали рассказать, как Роджер Корман чуть не разнёс половину исторического центра Дубровника. «Секретное вторжение» было первым проектом «лучшего автора худших фильмов» для крупной студии, а именно United Artists. Корман получил в своё распоряжение невиданный доселе бюджет в полмиллиона долларов и целых шесть недель на натурные съёмки. Режиссёр был настроен использовать представившиеся ему возможности по максимуму. Если не буквально в каждом, то уж точно в каждом втором кадре что-нибудь должно было взрываться. Пиротехников Корман привёз из Италии, хотя и местные югославские мастера кое-что уже умели, как видно из той же «Козары» Булайича. Начав с подрыва эффектно выглядящих, но безвредных пиропатронов, группа постепенно разошлась не на шутку, взрывы гремели на крепостных стенах и по всему историческому центру - у фонтана Онофрио, в колоннаде дворца Спонза, в арке здания Городской стражи, на Иезуитской лестнице.
Финальной каплей для городских властей стали съёмки в бастионе Ревелин, для которых нужно было освободить городской пляж, заполненный отдыхающими, несмотря на вывеску «Пляж временно закрыт». Проблему купальщиков вызвался решить один из каскадёров, вышедший к воде в нацистской форме и с автоматом, заряженным, естественно, холостыми. Этот деятель принялся палить над головами туристов, выкрикивая сакраментальное: «На(…) с пляжа, мерзавцы! Расслабились, Гитлера забыли? Сейчас я вам напомню!». Пляж был девственно чист через пять минут, вдохновленный Корман пожал руку югославскому «специалисту», предсказав ему большое будущее в Голливуде.
А на следующий день на съёмочную группу свалилась комиссия аж из Загреба. Обеспокоенные чиновники всерьёз собрались прикрыть постановку, Корману даже пришлось вызывать юриста из лондонского представительства United Artists. «Секретное вторжение», в итоге досняли согласно утверждённому сценарию, но городские власти решили на какое-то время запретить любые киносъёмки в историческом центре. Следующим снятым в Дубровнике большим военным фильмом со спецэффектами стала «Оккупация в 26 картинах» Лордана Зафрановича (1978).
Tempus fugit. Нет больше ни таких режиссёров, как Роджер Корман, ни таких фильмов, как «Портрет ужаса» и «Секретное вторжение». В Дубровнике снимают фантазийную мерехлюндию с титьками и драконами, даже какой-то из вбоквелов «Звёздных войн» там сняли. Но вся эта киноерундистика не отдаёт должного самому красивому городу Адриатики. А Корман, каким бы он ни был делягой и гешефтмахером, к городу Святого Влаха отнёсся с любовью и уважением. И даже ничего там не разрушил. Спасибо ему за это от нас, балканистов. А за цикл экранизаций Эдгара По, которым Роджер Корман себя обессмертил, а мы в этой статье его ни разу не упомянули, пусть «маэстро макабра» поблагодарит кто-нибудь ещё…