Моя жена Куинн раньше была очень милым человеком. Она была доброй, внимательной, понимающей и отзывчивой; у нее были все качества, которые должны быть у супруги.
Я всегда был в восторге от ее доброты и невероятно благодарен судьбе за то, что встретил ее. Она всегда заботилась обо мне: стирала и гладила каждую неделю, приводила в порядок мою рабочую одежду, складывала и развешивала мои вещи, в общем делала все то, чтобы я был готов к предстоящей рабочей неделе. Она напоминала мне о важных событиях, которые ее даже не касались; например, день рождения моей матери или школьный танцевальный вечер моей племянницы. Если бы не она, я был бы в полной …опе, когда дело касается большинства сфер моей жизни. Именно так мы дополняли друг друга - я безответственный, а она обращает внимание на детали и следит, чтобы я не пропускал важные события.
Я не знаю, что вызвало внезапную перемену в ее отношении. Я пытался привязать это к какому-то конкретному событию, к определенному дню, но пока так и не нашел причины.
Однако у меня сохранились очень яркие воспоминания о том дне, когда я впервые заметил самую большую перемену.
Моя мама позвонила мне на работу и спросила, принесем ли мы с женой что-нибудь на семейный ужин в эти выходные. Я, конечно, был сбит с толку, поскольку не помнил, чтобы речь шла о семейном ужине. Услышав это, моя мать разозлилась, сказав, что мы обсуждали это всего две недели назад, когда встречались на дне рождения моей кузины Джолин.
В этот момент я тоже начал раздражаться. Во-первых, потому, что моя мать звонила мне на работу, пока я был занят, а еще потому, что моя жена, которая всегда была в курсе подобных дел, почему-то забыла предупредить меня.
«Послушай, мам, я действительно не могу сейчас говорить. Я обсужу это с Куинн, когда вернусь домой, и позвоню тебе, когда мы что-нибудь решим,» - ответил я, возвращаясь к стопке документов, с которыми пытался разобраться.
«Отлично, Тони, не переживай. Только обязательно дай мне знать до конца дня, чтобы я успела пойти и купить все, что нам будет необходимо».
Я повесил трубку, пытаясь не обращать внимания на свое раздражение. Однако, не в силах полностью отделаться от него, я снова взял телефон и отправил сообщение жене: «Звонила моя мама. Она хочет знать, что мы приготовим на ужин??? Я даже не знал, что будет какой-то ужин!! Спасибо, что ты поставила меня в известность.»
Оглядываясь назад, я понимаю, что сообщение, вероятно, было ненужным и немного агрессивным, но в то же время меня волновал тот факт, что моя обычно ответственная жена стала причиной того, что моя мать отругала меня на работе.
В тот вечер, когда я вернулся домой, в доме было тихо.
Обычно в это время Куинн заканчивает ужинать, но я зашел на кухню и обнаружил на плите две кастрюли, а моей жены нигде не было видно.
Я подошел к плите и поднял крышки с кастрюль. В первой были макароны с сыром, который был в упаковке. Макароны остыли и слиплись в отвратительный ком. Во второй кастрюле была приготовленная на пару брокколи.
Я положил телефон и ключи на кухонный стол и поднялся наверх, чтобы поискать свою жену.
Я нашел ее в нашей кровати, она лежала спиной ко мне, натянув одеяло на голову.
«Куинн?» - позвал я.
Она не ответила.
Я снял обувь и подошел к кровати, протягивая руку, чтобы дотронутся до нее.
«Квинн, ты спишь?»
Она вздохнула. «Больше нет.»
Я обошел кровать и направился в ванную, снимая на ходу рабочую одежду и переступая через нее, когда она упала на пол у моих ног.
«Ты получила мое сообщение?»
Она все еще не двигалась, но теперь я мог видеть ее лицо, и она смотрела куда-то вдаль.
«Куинн? Ты видела мое сообщение?» Повторил я.
Ее глаза на секунду остановились на мне, прежде чем она снова отвела взгляд.
«Да, я получила твое сообщение», - раздраженно ответила она.
«Ладно, нам нужно решить, что мы будем делать, и перезвонить моей маме».
Куинн села, когда я направился в ванную.
«Нам? Или мне?» Спросила она.
«Что ты сказала?» Я крикнул ей, когда включал душ.
Она ничего не ответила, поэтому я зашел в душ, думая, что, возможно, ослышался.
Когда я вышел из ванной, ее уже не было в постели. Я вытерся и направился к комоду в поисках какой-нибудь одежды, по пути споткнувшись о свои рабочие брюки.
Раздраженно фыркнув, я отшвырнул их ногой в сторону корзины для белья.
Одевшись, я спустился вниз и прошел на кухню. Я заметил Куинн, которая сидела на диване в гостиной и смотрела в свой телефон.
Я открыл холодильник, несколько секунд разглядывая содержимое, прежде чем закрыть его и пройти в гостиную.
«Эй, детка, у нас есть что-нибудь перекусить?» Спросил я.
«Да, на плите макароны с сыром и немного овощей”, - ответила она, ни разу не оторвавшись от телефона.
«Ком из макарон и сыр в упаковке — это не совсем еда”, - заметил я.
“Хорошо, тогда ешь овощи”.
Я уставился на нее, но она, казалось, даже не заметила этого.
«Дорогая, ты же знаешь, я не большой любитель брокколи..." Ответил я.
Куинн, наконец, подняла глаза и посмотрела на меня. “Тогда ходи голодный, мне все равно”, - отрезала она.
После этого она встала и направилась обратно наверх, захлопнув дверь в свой кабинет, а я стоял, потеряв дар речи.
Я не знал, что делать, так как ее реакция застала меня врасплох. В тот вечер я просто съел бутерброд и лег спать в спальне один.
На следующее утро Куинн оставалась в своем кабинете, пока я собирался на работу. Я бегал по дому, пытаясь собрать все свои вещи, одеться, сварить кофе и приготовить что-нибудь на завтрак.
Когда я, наконец, вышел из дома, я был в бешенстве. Я не знал, что на нее нашло в последнее время, и остаток дня ходил раздраженный и уставший.
В довершение всего, во время обеденного перерыва мама снова написала мне смс с просьбой ответить насчет ужина. Я проигнорировал ее сообщение и выключил телефон до конца своей смены.
В течение следующих нескольких дней я видел, что Куинн сидит дома. Каждый день, когда я возвращался домой, была одна и та же картина. Ужина либо не было вовсе, либо мне доставались остатки того, что ела она. Большую часть времени она игнорировала меня, заговаривая со мной только тогда, когда я задавал ей вопрос напрямую. Но чаще всего я заставал ее за просмотром телефона или за занятием Бог знает, чем в ее кабинете.
Однажды субботним утром я увидел, как она занимается йогой в своем кабинете с открытой дверью. Я стоял в дверях, пока она просматривала видео на своем ноутбуке. Она повернулась ко мне лицом, потянулась, и закрыла глаза, когда увидела меня.
«Ты сварила кофе?» Спросил я, нарушая тишину.
Она не открывая глаз, поменяла позу, потягиваясь с одного бока на другой.
«Я ведь не пью кофе, Тони.»
Несколько секунд я наблюдал за ней, как она встала, подняла одну ногу, наклонилась вперед и развела руки в стороны.
«Что ты говоришь?» Спросил я.
Она быстро повернула ко мне голову. “Я, б.., не люблю кофе”.
Я ничего не сказал, пока она продолжала заниматься своим делом, наблюдая за ней несколько мгновений.
«Знаешь, - наконец сказал я. - Тебе действительно нужно успокоиться, черт возьми. Может, йога — это хорошая идея.»
После этого я повернулся и вышел из комнаты, не потрудившись услышать ее ответ. В любом случае, она молчала.
Мы не разговаривали до конца того дня, и так и не пришли на семейный ужин. Мне, конечно, звонили мои родители, интересовались, где мы были. Чувствуя себя мелочным, я решил сказать им, что во всем виновата Куинн, что это она не захотела их видеть.
Я очень быстро осознал свою ошибку, когда она распахнула дверь своего кабинета, спустилась по лестнице и встала перед телевизором, пока я смотрел фильм.
«Ты можешь отойти от экрана?» Спросил я.
«Ты сказал своим родителям, что я не хочу их видеть?!» Потребовала она ответа.
Я вздохнул, пытаясь продолжить смотреть фильм.
«Ты издеваешься надо мной», - зло рассмеялась она.
«Ну, это правда, не так ли? Ты мне не сказала об этом ужине, ты со мной не разговаривала, так что же мне было делать?»
Она скрестила руки на груди. «О, я не знаю, может быть, хоть раз подумать о чем-нибудь самому, вместо того чтобы полагаться на меня или свою маму, которые все сделают за тебя?»
Я закатил глаза. “Знаешь, в последнее время ты ведешь себя как …, и мне это не нравится. Это ...” Я указал на нее пальцем - “... не тот человек, на котором я женился”.
Куинн постояла секунду, кивая мне, прежде чем снова развернуться и уйти.
На следующее утро все было еще хуже.
Когда я проснулся, Куинн была на кухне, расхаживала по ней, помешивая блюда в кастрюлях на плите. На секунду я подумал, что мы вернулись к нормальной жизни, и вошел, готовый есть свой завтрак.
«Доброе утро, дорогая», - сказал я, подходя к кухонной стойке.
При звуке моего голоса Куинн повернулась ко мне лицом, и у меня перехватило дыхание, когда я посмотрел на нее.