Уставшая после тяжёлой смены Ольга еле доползла до дома. Быстренько сообразила лёгкий ужин, благо Саньки не было дома, по известной причине, Любашка была в деревне, а им с Машкой много ли надо двоим.
Наконец-то полноценные выходные, редкие за последние полгода. То подработки, то калым, то общественная нагрузка..
"Устала, в отпуск хочу! - думала Ольга, разбирая постель, - Уже три года в настоящем отпуске не была. Хватит уже этих подработок, замен, подмен, всех денег не заработаешь!"
Растянувшись на диване, почувствовала как ломят плечи и поясница, а ноги - так просто отваливаются.
Времени всего-то начало девятого, а глаза уже закрываются.
Рядом на диване пристроилась Машка со своими открытками. У неё было несколько наборов и она раскладывала своё богатство, что-то бормоча себе под нос.
Ольга любила наблюдать за младшей дочкой. Тихая, задумчивая Машка была полной противоположностью своей старшей сестры. Более разных детей в одной семье сложно было представить. Любашка - черноглазая чернявая, шустрая, болтливая, всегда в первых рядах, готовая отстаивать своё мнение, несмотря ни на что. Любит наряжаться и крутиться возле зеркала. Маленькая модница. Никогда не выйдет из дома нерасчёсанной или грязном платье. Любимица Пелагеи, её миниатюрная копия.
А Машка - голубоглазая, белокурая, неуклюжая, могла целый день сидеть со своими игрушками или с книжками. Любознательная и усидчивая, в пять лет она знала все буквы, а к шести уже уверенно читала вслух. Ей не нужны были ни заколки, ни бусики, между новой куклой и новой книжкой она всегда выбирала книжку. Машке не нужны были бантики и юбочки, её основной гардероб составляли шорты и штаны.
"Ты же девочка, ты должна быть опрятной и красивой! " - в унисон твердили ей обе бабушки, (чуть ли не единственный момент когда они были в чём-то солидарны).
"Я и в шортиках красивая! " - неизменно отвечала им Машка. Когда надо было, мягкая и покладистая Машка умела быть непреклонной.
С короткой стрижкой, "чтобы не заплетаться и поменьше расчёсываться", она больше походила на симпатичного мальчишку, чем на девочку. Машка была папиной дочкой, любимицей, заменителем сына, о котором он так мечтал.
- Манюнь! Сделай мне массаж, у тебя так хорошо это получается!
- Давай!
Машка сгребла в кучу свои открытки и потёрла ладошки, как заправский массажист.
Ольга сняла ночнушку и улеглась на живот.
- Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы...
Машка поставив ребром ладошки рисовала на спине полосы вдоль и поперёк.
- ...Ехал поезд запоздалый..
Машкины кулачки с усилием вминались в Ольгину спину.
- Ой! Как хорошо! Вот здесь, Манюнь, ещё помнИ!
Поезд с пыхтением послушно кружил по спине, безнадёжно опаздывая на конечную станцию..
- Из последнего вагона вдруг посыпался горох...
Пальчики массажистки бегали по спине как маленькие паучки.
- Пришли куры, поклевали.
"Надо уже ногти ей подстричь" - сквозь дрёму подумалось Ольге.
- Пришли утки, пощипали.
- Ой, какие хорошие утки! Вот здесь пусть ещё пощиплют..
А гуси-лебеди там не проходили мимо? - Ольга знала наизусть все Машкины присказки, но эта часть массажа была самой приятной.
- Пришли гуси пощипали. - послушно продолжила Машка, пощипывая кожу сверху вниз.
- Пришёл дворник, подмёл.
Этим словам сопутствовали поглаживающие движения обеими ладошками от позвоночника в стороны, сверху вниз.
- ...Поставил стул, стол..
Машка похлопала по спине, изображая принесённую дворником мебель.
- Сел, открыл тетрадь, начал писать: я пишу жене и дочке, дзынь! точка! дзынь! точка!
На этих словах Ольга чувствовала, как Машка водила пальчиком по спине, изображая письмо. Прописные буквы маленькая массажистка ещё не освоила, поэтому рисовала каляки-маляки.
-...Шлю им новые чулочки. Дзынь! точка! дзынь! точка!
Что ещё посылал дворник своей семье Ольга не слышала.
Она уже лежала на тёплом песке на берегу Ахтубы. Жарило солнце, нежно плескались волны, переливаясь зеркальными бликами. Над чем-то хохотали чайки. Ольга приподнялась на локтях и оглянулась: рядом рыбачил Санька. Лицо его светилось от удовольствия, он почувствовал её взгляд, и, не отрывая глаз от поплавка, шепнул: "Проснулась, любимая? Надень шляпу, а то голову напечёт!"
"Наконец-то я в отпуске! Какое счастье! " - вздохнула Ольга и вскочила на ноги. На противоположном берегу бегала какая-то чёрная собака. Увидев Ольгу, она вдруг начала лаять.
Санька чертыхнулся: "Щас всю рыбу мне распугает! Кыш, проклятая! "
Лай собаки становился всё громче и отчётливее: Оль! Оль! Ольга!
"Ерунда какая-то, видимо всё-таки напекло голову! " - подумала Ольга.
Глаза опять начали слипаться.
- Ольга, мать твою! Посмотрите на неё - дрыхнет она, волоха!
- Мама спит, она устала с работы! Не буди её!
Это уже Машкин голос.
- Тебя забыли спросить! Указывать она мне будет, сопля такая!
"Это Пелагея припёрлась!" - вдруг дошло до Ольги.
С трудом раскрыв глаза, она как пьяная, доковыляла до коридора. На пороге стояла свекровь в своей любимой позе - руки в боки. Перед ней стояла Машка, брови сдвинуты, губы обиженно надуты.
- Что вы кричите, мама? Ночь на дворе, соседей разбудите.
Часы на стене показывали 21.50.
- Я кричу? Я домой к себе пришла, между прочим! А энта меня не пускает! Дожились! В своей квартире я должна разрешения спрашивать куда можно ходить!
- Неправда! Ты хотела маму разбудить, я тебя только туда не пускала! А в другую комнату можно, и на кухню можно, и в ванну можно..
Машкин голос дрогнул, глаза наполнились слезами.
- Буду я ещё спрашивать, куда мне можно, куда не можно! Ишь ты, мандовошка сопливая!
- А вы какими судьбами в городе, мама? А Любашка где? Чаю будете? Манюнь, поставь чайник, пожалуйста!
Ольга поспешила переключить свекровь, иначе перепалка грозила перерасти в рукопашную.
- Любочка? Дак с дедом осталась! А я к подруженьке своей приезжала, к Ниночке, день рождения у неё был, ну как не поздравить?
" Что ж ты там не осталась ночевать? - раздражённо подумала Ольга. - Как меня или Машку поздравить, так ты и не помнишь сроду, а подруженька - святое дело! "
- А я к вам с ночёвкой, дай думаю зайду, проведаю, как там внученька моя! Машенька, смотри, что я тебе понесла!
Пелагея поковырялась в карманах и выудила пару карамелек.
Машка демонстративно вежливо поблагодарила бабку, и гордо удалилась спать.
Потом эти карамельки долго валялись на подоконнике в спальне.
А Ольга по полуночи сидела на кухне со свекровью, выслушивая новости деревни, борясь с зевотой и с мыслью: " Вот тебе и выходные, лучше бы я завтра на подработку вышла! "