Она стояла у окна и сквозь приоткрытые ставни наблюдала, как над пологой крышей соседского дома поднимается утреннее солнце.
Сначала появился маленький краешек, так аккуратно и боязливо, словно спрашивая разрешение на продолжение пути.
Озарив часть крыши и словно не дождавшись сопротивления, ранний гость открывался все больше, поднимался все выше, отвоевывая у ночи все больше пространства.
И вот уже, практически через несколько мгновений, солнце взгромоздилось над крышей, осветив всю поверхность и прогнав тень.
Хозяин дня поднялся высоко и вступил в свои законные права.
Все как у людей, – подумала она и улыбнулась.
Сначала человек появляется из неоткуда, неловко стоит на пороге твоей головы, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь сделать этот первый роковой шаг. Затем, набравшись смелости, робко стучится и с располагающей улыбкой просит разрешение войти.
Не получив отказ, а иногда и заручившись согласием, человек заходит, и с этого момента течение жизни меняет русло.
Гость начинает осваиваться в голове, заполнять пространство, расти и масштабироваться. Иногда он занимает отдельную комнату и живет там прекрасно, радует своим редким появлением, рассказывает интересные истории и снится временами, а бывает, что человек подселяется в голову и потихоньку вытесняет всех остальных – кого пинком, кого более учтиво – но он день за днем хозяйничает все смелее и наводит свои порядки все откровеннее, пока не выживает всех остальных.
Как солнце на рассвете, человек неспешно, но уверенно вступает в свои права в голове другого человека и начинает править балом.
Знакомая история. Где-то я уже это слышала, – витая в своих мыслях вслух произнесла она и исчезла в глубине помещения.
Она – это Соня, девушка двадцать семи лет от роду, светловолосая, кучерявая, с чуть вздернутым носиком, большими голубыми глазами и теплым взглядом. Когда летом, словно оттаивая под лучами солнца, на ее лице возникали веснушки, ее черты лица становились еще более кукольными и словно нарисованными любящим художником, вложившим всю душу в произведение.
Вся жизнь Сони крутилась вокруг одного обстоятельства – она была хозяйкой небольшой старинной лавки в старом центре города С. Это помещение перешло к ней по наследству от мамы, которой, в свою очередь, оно перешло от бабушки, а той от прабабушки и так далее.
Соня не знала, когда именно это семейное дело возникло, но знала точно, что очень давно – когда она была ребенком ее мало интересовали такие подробности, а потом стало слишком поздно – единственной хозяйкой лавки Соня стала, когда ей исполнилось шестнадцать лет. Не самое подходящее время для того, чтобы стать резко взрослым, с другой стороны, как она тогда решила, это лучше, чем вообще им не стать.
Как вы понимаете, Соня – неисправимая оптимистка и во всем ищет положительные моменты. Мама Сони всегда говорила ей, что все события случаются к лучшему, просто не всегда это заметно сразу. Она считала и учила этому Соню, что мир неумолимо движется к добру, и все, что с людьми происходит, лишь к этому самому добру их приближает. Женщина находила этому подтверждение каждый день, неся свою службу, и безапелляционно верила в добро и мудрость мира, но об этом позже, с философией этой семьи еще будет множество возможностей познакомиться.
Вернемся к единственному и в данном случае действительно неповторимому, доставшемуся Соне по наследству от предков, а именно к волшебной лавке.
Она была по-настоящему сказочной, хотя внешне никаким образом не наводила прохожих на мысль о том, что творится внутри, поскольку ничем не отличалась от тысяч подобных лавок.
Голубой фасад в два этажа, заканчивающийся темно-синей черепицей, обычный вход с деревянной дверью под цвет дома и одним окном справа от нее. Все, как и везде, как и в других городах, имеющих старый центр с его узкими пешеходными улочками, двухэтажными домами и брусчаткой под ногами.
Опытный турист наметанным взглядом сразу сканирует подобные домики насквозь и спешно проходит мимо, не ожидая увидеть там ничего необычного и нового для себя: везде одни и те же дешевые сувениры по цене парохода, да традиционные баранки, кренделя, леденцы и прочие милые средства маркетинга.
Пожалуй, главным контрастом, выделяющим этот фасад для глаза прохожего, были резные ставни, открыто глядящие на спешащие мимо спины прохожих. Но даже они для искушенного туриста едва ли стали бы интересной достопримечательностью и завладели бы его вниманием более чем на пару секунд.
Однако тебе, дорогой читатель, вполне возможно они были бы интересны.
В самый слякотный осенний день, когда дождь хлещет в лицо на пару с ветром, когда пробирающий октябрьский холод выигрывает в неравной битве с легким пальто и шарфом, которые еще неделю назад следовало бы сменить на те, что по погоде, а не пытаться задержать лето ценой простуды; в день, когда все мечты будут связаны только с теплым одеялом и горячим чаем, возможно ты будешь идти мимо этих ставней и мгновенно остановишься.
Несомненно, ты остановишься.
Это были те самые ставни, для всех как будто бы одинаковые, но в действительности для каждого свои – как у бабушкиного дома в деревне из детства, которые не перепутаешь ни с какими другими. Когда ты их видишь, ты встаешь как вкопанный. Сколько бы лет тебе ни было, и какой социальный статус ни отличал бы тебя на этой земле.
Ты мог спешить на важный доклад, либо бежать за свежим хлебом, но мгновение! Взгляд! И вот уже в тебя тонкой извивающейся ниточкой влетает аромат детства: запах тающего масла на горячих блинах и варенья из клубники, запах скрипящих половиц и потрескивающих в печке дров – запах детства и беззаботного смеха. Вот какие это были ставни.
Под окном стояли большие глиняные горшки с разноцветными анютиными глазками и петуньей, любовь к которым перешла к хозяйке от ее мамы по наследству вместе с самой лавкой.
Каждое летнее утро жители соседних домов и сейчас с радостью наблюдают, как с рассветом светловолосая стройная девушка с глазами цвета аквамарина выходит к своим растениям и бережно их поливает, перебирает, гладит, разговаривает. Для каждого из них у нее имеется свое имя и каждому она рассказывает истории, услышанные однажды от других людей.
Наверное, пришло время рассказать о тех самых историях – достоянии самой лавки и жемчужинах этой книги. По правде говоря, эта книга о людях и их историях. А еще о любви одного единственного человека к этим самым людям и к их сокровенным рассказам.
Так вот, эта на вид совершенно обычная лавка в одном старом центре города С. с цветочными горшками под окном – абсолютно необычна и уникальна по своей сути, и едва ли во всем мире можно найти похожую лавку.
Это место является маяком для всех, кому важно разделить с кем-то свои мысли. Кому важно обнаружить почву под ногами, нащупать опору и услышать простое: «Ты существуешь, ты есть, я тебя слышу».
И это не всегда люди в состоянии отчаяния, боли, бессилия, страха – вовсе нет. Иногда мысли, которые доставляют большое счастье, настолько велики, что не могут больше находиться внутри одного человека. Таким мыслям срочно требуется кислород.
Путники с рюкзаками и чемоданами таких мыслей и эмоций за спиной никогда не проходят мимо этой лавки, они идут по внутреннему навигатору и сами не понимают, как оказываются здесь. Но с момента, как они видят ставни, они просыпаются и осознают: это то самое место назначения, их здесь ждут.
Да, туристы спешат прочь, ни на миг не зацепившись, казалось бы, взглядом, но на самом деле душой. Что делать в таком месте людям, у которых горят глаза от отпуска, у которых весь кругозор в данный период времени сузился до сбывшейся мечты и жажды познать весь мир, увидеть все неизведанное и попробовать все неопробованное. В таком состоянии человеку нужен спутник или, на худой конец, фотоаппарат с профилем в соцсети, с которыми можно разделить момент, да вкусная булочка – символ города, выпекаемая только в этих местах (ну конечно же!). А все насущные проблемы и бередящие душу истории оставлены за бортом.
Но никто не сможет дать гарантий, что этот же турист, будучи уже совсем другим человеком, в другое время, возможно сильно позднее, внезапно не обнаружит себя стоящим напротив голубой двери под цвет дома и не поймет, что он пришел.
Это лавка… или библиотека, а быть может и музей – одним словом место, хранящее тысячи рассказов людей, которые однажды осознали, что не могут больше носить в себе историю, возвращаться к ней мысленно по кругу и каждый раз сверять с нею любой новый виток своей жизни. Этот груз события, радостного ли или печального, но однозначно отжившего свое время, должен быть представлен свету и отпущен на свободу. Словом, в лавке не было случайных людей, как и случайных историй.
Кто-то летел, как мотылек на свет, чтобы с восторгом поведать всему свету о невероятном счастье, чтобы запечатлеть в истории каждый нюанс, любую деталь. Ведь со временем память стирает прекрасные подробности, оставляя сухой скелет, пусть даже и очень счастливого события. С годами из него уходит жизнь, гаснет огонек, забывается та волшебная мелодия, которую напевала душа.
Другие, подняв воротник, оказывались у дверей лавки, чтобы сбросить и навсегда оставить в ней самый тяжелый груз души, с огромной силой тянущий на дно. Они просто устали опускаться вместе с ним, бессмысленно глотать воздух и безнадежно тонуть.
Это разные люди, разных возрастов и слоев общества, с разными мечтами и с разной привычной стоимостью кофе по утрам, но входя в эту дверь они становились равны. Оставив тут свою историю, они отдавали на бессрочное хранение кусочек своей души той, кто безоговорочно любила каждого из них.
Каждое утро Соня после трогательного ритуала с цветами, заходила в лавку, включала любимые пластинки и варила себе свежий кофе. С полузакрытыми глазами она прогуливалась между полок с красиво и бережно расставленными историями и в своей памяти проигрывала однажды услышанные рассказы. У всех историй был свой аромат и свой цвет, каждую она отличала по-своему.
Так и в то утро юная хозяйка лавки, встретив рассвет у окна, мило пообщалась со своими цветами, насладилась кофе, и теперь под звуки джаза танцевала среди полок библиотеки, скользя кончиками пальцев по корешкам историй, пока не остановилась на стеклянной коробочке с желтой полупрозрачной пылью внутри. Соня улыбнулась – она прекрасно помнила эту историю – и погрузилась в воспоминания.
Тогда на улице стояла зима, одна из тех, которые называют лютыми. Выпало много снега, их маленькая пешеходная улочка была по пояс завалена сугробами, которые никто не хотел убирать. «Зачем убирать то, что сразу насыплет снова? Глупо», – считали коммунальные службы и безучастно наблюдали за стихией.
Соню, как жительницу этой улочки, такое положение вещей вполне устраивало, ведь, думала она, в такую погоду, да еще и с перспективой в самом прямом смысле пробивать себе дорогу, пробираться к ней в лавку не захочет никто, а это сулило спокойный день, который можно было потратить на джаз, упорядочивание уже доверенных библиотеке историй, а также на самое любимое из всех любимых занятий Сони – на украшение дома к Новому году.
Ей тогда было 17 лет, не так давно она стала владелицей лавки, в связи с чем Соня сложила два плюс два и получила вполне закономерный вывод: таких идиотов, желающих с утра поиграть в крота в снегу, чтобы рассказать свою историю, не существует.
Выведя это нехитрое умозаключение, которое было вполне перспективным, просто пока что лишенным опыта в силу возраста и незнания человеческой души, ранним морозным декабрьским утром она неспешно приготовила себе любимый кофе и забралась на кресло, закутавшись в теплый плед.
Через три глотка кофе в дверь постучали.