Баю-бай, баю-бай, – пела мама Иванушке-дурачку.
– Жизнь трудна и опасна, сынок, что ты так поверни, что сяк.
Хоть отмерь семь раз, хоть семь пядей имей во лбу,
Ты то там, тот сям угодишь в капкан, попадёшь впросак.
Не ходи за ворОта, гляди-поглядай, вон, Емеля-сосед!
Тот давным-давно тихо-мирно себе на печи лежит.
Худо-бедно да еле-еле, без горя-без бед.
Руки-ноги на месте. Ни шатко, ни валко, но можно жить.
– Надоело мне, матушка, жить-поживать не своим умом,
Белый свет мне не мил когда, шут его знает, где правда, где ложь.
Быть ни рыба ни мясо, как ни крути – вот вообще не моё,
Ведь ты, без дураков, как-то там существуешь, но не живёшь.
Можно день ото дня быть ни бе ни ме, только сиднем сидеть,
Без сучка без задоринки чин-чинарём в четырёх стенах,
Что-то думать-гадать наперёд – будто вилами по воде,
И сидеть сложа руки, ведь сам по себе третий сорт – не брак.
Можно ваньку валять, и всю жизнь промотаться туда-сюда.
Можно делать тяп-ляп, и в итоге получишь ни то, ни сё.
Мне что там, что тут вкусен свежий хлеб, зеленА трава,
Мне что тут, что там может выпасть и ничего, и всё.
Можно мало-помалу, спустя рукава и совсем по чуть-чуть
Шаг за шагом идти, не намокнув в воде, обходя огонь,
А потом в сердцах на свой страх и риск на развилке свернуть,
И нежданно-негаданно – там богатства, жена и конь!
– Что ж, мой милый, блуждать в потьмах на Кудыкиных-то горах?!
Подобру-поздорову не лучше ль по ветру свой нос держать?
А ну как разобьют тебя вороги в пух и прах?
Так зачем же ходить за семь вёрст киселя хлебать?
– Коль однажды пойти мне туда, я не знаю куда,
То вполне вероятно найти там то, я не знаю что,
Чем окажется это? Зачем? Я не знаю, да.
Но а вдруг для меня-то оно и будет – самое то?
Я приду со щитом, а, быть может, и на щите,
Из огня в полымя, а, быть может, и с корабля на бал.
Поживём – да увидим. Но только голову спрятав в песке,
Я как пить дать, ни в жизнь бы этого не узнал.
Я хочу раз за разом проигрывать и побеждать.
Чтобы "долго и счастливо" под конец, а не кое-как...
И с довольной улыбкой тихонько шепнула в сторонку мать:
"А, возможно, Иванушка, ты не такой у меня и дурак".