Собираюсь в гости к сестре. Мы с ней год не виделись. Я соскучилась. Она у меня удивительная. После выхода на пенсию занялась творчеством. Буквально, как плотину у неё прорвало с этим делом. Это вдобавок к огороду, которого аж 24 сотки. Плантация, но из рабов она одна. Сестра обнаружила в себе художественные способности. Пишет картины. И ещё делает их из шерсти, валяет. Это такой кропотливый труд, я вам скажу! А ей нравится.
Она всю жизнь была мастерица, почти Марья-искусница, но всегда это касалось бытовых вещей: сшить, связать, приготовить, заготовки закатать на зиму. Теперь же занялась чистым творчеством. Для души. Оказалось, что её искусство интересно людям — у неё каждый год бывают персональные выставки и она всегда получает много восторженных отзывов.
Я тоже на пенсии ударилась в творчество. Она пишет картины — я рассказы, сказки. Истории. Мы обе пишем, короче. Чем бы бабушки не занимались, лишь бы мужей не донимали. И не болели ещё.
Вот откуда у деревенской девушки, которая ни в какие творческие кружки никогда не ходила оказались такие способности? Где они затаились до поры, до времени? Как сумели объявиться? Так получилось. Это я про сестру.
Я вот тоже хотела бы рисовать. Но нет. Художник я известный своей бездарностью. Когда мой первый внук познавал возможности цветных карандашей, я могла ему в альбоме изобразить красивое, почти круглое солнышко с лучиками разной длины. Замечательно у меня получалось.
Марк в свои два года выговаривал все буквы, но у него не получалось складывать сочетания «шк» и «чк». Он правильно произносил «Валюша», если же встречалось слово с «шк», возникала загвоздка. Марк выходил из трудной ситуации творчески. Такие слова придумывал, что мы вздрагивали, бывало. Так синичка стала синиханей, очки — отти. При этом слово отти означало часы. Вот такие шарады приходилось нам разгадывать.
— Валюша, нарисуй мне сонехуню, — как-то попросил меня Марк. Я не поняла. Хотя чего было не понять? Можно подумать, у меня велик запас изображений. Но, вот воображала, что внук может попросить меня что-то необыкновенное нарисовать. Я даже больше волновалась не по поводу своей непонятливости, а переживала, как я эту сонехуню буду изображать.
После многократных повторений внуком почти нецензурного слова я так и не смогла его понять, и взмолилась:
— Толя, я не знаю, какую хуню ему нужно!
Марк посмотрел на меня умными глазками и внятно, чуть ли не по слогам произнёс:
— Нарисуй: сонехуня сияет!
— Солнышко! Он хочет солнышко! — я испытала двойное облегчение: поняла, что ребёнку нужно и обрадовалась, что это выполнимая задача.
С тех пор прошло много лет и мои способности развились. Теперь я могу нарисовать барашка. Вы не умеете? О! Я вас научу! Рисуете кучерявое облачко. С одной стороны пририсовываете параболу (подковку рожками вверх). Это будет голова. Сверху параболы ставите два небольших овала, ориентированных вертикально, — глаза, снизу — две точки — ноздри. Подковку накрываете облачком поменьше, и это у нас получилась шевелюра. По бокам пририсовываете висячие ушки. Всё! Снизу четыре палочки и барашек готов! Да уж. На словах он у меня получился симпатичнее, чем на деле, не находите?
Вспомнила, что у меня был как-то творческий взлёт и я разрисовала в своём саду металлический бак для воды. Подсолнухами. Это ведь почти солнышки, правда? Те же яйца, только в профиль. Главное, вместо лучиков разной длины постараться нарисовать более-менее одинаковые лепестки. Это сложнее, чем солнышко, но я справилась. На твёрдую четвёрку. Хотя с моей оценкой зрители могли не соглашаться.
Ну, думаю, вы поняли, что мы с сестрой в творческом плане стоим друг друга. Обе пишем в своё удовольствие. Одна художник цвета, другая — художник слова. Поделитесь своими творческими удачами, вдруг я тоже чем-то ещё заинтересуюсь! Обнаружу в себе нераскрытые способности. Которых, подозреваю, у меня непочатый сундук.