Публикация рассказывает о движении в пользу кодификации частного, т. е. гражданского, права в Швейцарской Конфедерации.
Это выписка из книги Henry Chaud, доктора права из Парижа, "Le Nouveau
Code Civil Suisse dans I'ceuvre de la codification modeme"
[Librairie Nouvelle de Droit et de Jurisprudence, Arthur
Rousseau, Editeur, 14 rue Soufflot, et rue TouUier 13, Paris
(1909)], написавшего превосходное введение для правильного понимания исторического значения швейцарской гражданской кодификации.
Известно, что в настоящее время Швейцарская конфедерация состоит из двадцати пяти кантонов или полукантонов (девятнадцать кантонов и шесть полукантонов), которые, за некоторыми существенными исключениями, на которые мы укажем, имеют свое собственное законодательство. Но если в узком кругу своих кантонов Швейцария уже давно включилась в общую работу по кодификации, то что касается Конфедерации , то она начала участвовать в ней только тридцать лет назад. Кантональная кодификация была первым этапом редактирования швейцарского законодательства, и никогда без подготовительных элементов , содержащихся в ней, федеральная кодификация не была бы осуществлена так успешно.
У нас уже была возможность указать на влияние Гражданского кодекса Франции на ту часть Швейцарии, которая называется франкоязычной Швейцария. Введенный в Женеве в то время , когда территория Женевы была частью Франции, он действует там с 1815 года. С того самого времени, когда Женева стала швейцарским кантоном, вплоть до настоящего дня, наш Гражданский кодекс является самым древним из швейцарских гражданских кодексов. С 1815 года он претерпел некоторые изменения в связи со специальными законами об опеке, залогах и т.д.
Несколько кантональных гражданских кодексов являются явной имитацией либо Гражданского кодекса Франции, либо, возможно, его преемников, то есть последующих редакций, действовавших в различных государствах Италии до ее объединения. Кодекс кантона Во (Vaudois Code), второй по датировке в Швейцарии, по большей части является лишь копией французского кодекса. Тем не менее, в некоторых вопросах, таких как опекунство, супружеский режим в отношении имущества и наследования, он сохраняет положения древних местных обычаев.
Кодекс кантона Фрибург, обнародованный фрагментарно с 1834 по 1849 год, несмотря на то, что он разделен на пять книг в подражание немецким кодексам, имеет большое сходство с Кодексом кантона Во и, следовательно, Гражданским кодексом Франции. Тем не менее, в кантоне Во существует такой местный институт, как "совместное проживание братьев и сестер и их потомков" , который игнорируется в кантоне Во.
Кодекс кантона Невшатель, составленный М. Пиаже (M. Piaget) и обнародованный в 1855 году, также воспроизводит большое количество статей Кодекса Наполеона. Брачное право и залоговое право являются его первоначальными положениями. Кодекс кантона Вале (Code of Valais) 1854 года, подготовленный М. Кроптом (M. Cropt) и пересмотренный в 1871 году, имитирует французский кодекс в форме, заимствованной из Сардинского кодекса. Тессинский кодекс (Code of Tessin) 1838 года, пересмотренный в 1874 году, стал его продолжением после Пармского кодекса (Code of Parma), и в нем также были сохранены принципы австрийского права наряду с принципами французского права. Это единственный швейцарский кодекс, опубликованный исключительно на итальянском языке.
Такова группа франкоязычных кантонов западной и средней Швейцарии, где преобладают римские идеи и которые все были своевременно обеспечены кодифицированным законодательством. Их соответствующие законодательства в области частного права имеют одинаковое происхождение и общую общность принципов, но также имеют многочисленные и заметные различия в зависимости от кантона.
Что касается кантонов, где распространен немецкий язык и где преобладают немецкие идеи, то разнообразия и неразберихи в законодательстве еще больше. Однако можно выделить три основные группы.
В первую группу можно отнести небольшие кантоны центральной Швейцарии, живущие за счет разведения крупного рогатого скота, очень развитые, придерживающиеся католической религии, которые не имеют кодифицированного законодательства и по-прежнему руководствуются старыми обычаями и местными законами. Это кантоны Швиц, Ури, Унтервальден и Сен-Галль, а также полукантоны Обвальден и Аппенцелль.
Те из немецких кантонов, которые, напротив, имеют кодифицированное законодательство, делятся на две группы: те, которые были кодифицированы до первой половины XIX века, и те, которые относятся к более позднему периоду.
В первую группу входят кантоны Берн, Люцерн, Арговье и Солеур, сельскохозяйственные кантоны, законодательство которых составлено по образцу Гражданского кодекса Австрии. Бернский кодекс , составленный М. Шнеллем, действовал с 1824 по 1830 год и с тех пор неоднократно изменялся. Люцернский кодекс, который явно связан с этим, был разработан М. Шнеллем. М. Казимером Пфайффером и был обнародован с 1831 по 1839 год. Кодекс кантона Золотурн (Canton de Soleure) , подготовленный М. Рейнартом, был обнародован с 1842 по 1848 год. Наконец, Арговский кодекс был составлен М. Келлером и вступал в силу с 1847 по 1855 год.
Гораздо интереснее группа, состоящая из кантонов западной Швейцарии, кантонов промышленных, в большинстве протестантских, для которых законодательным прототипом послужил Цюрихский кодекс. Это оригинальное произведение, самое замечательное из созданных в Швейцарии, создано благодаря знаменитому юрисконсульту Блюнчли, который посвятил десять лет его подготовке. Пять его частей были обнародованы последовательно с 1854 по конец 1855 года.
Кодекс Цюриха послужил образцом для всех небольших соседних кантонов, которые переняли из него почти все его положения, за исключением некоторых пунктов, в которых их местные традиционные нормы отличались от специального закона Цюриха. Аналогичным образом Кодекс Шафтхаузена был принят и в других кантонах. (1864-1865), за исключением некоторых частных вопросов, таких как закон о наследовании. Этот кодекс является всего лишь копией кодекса Блюнчли. Кодексы Турговье, Цуга и Нидвальдена также в значительной степени заимствованы из этого кодекса. Наконец, законодательство Бель-ле-Вилля и Сен-Галля явно связано с ним.
Отдельно следует упомянуть о двух кодексах Глариса и Граубюндена, которые вытекают из этих же кодексов и представляют интерес в различных названиях. Кодекс Глариса (1852), составленный Блюмером, является попыткой примирения двух юридических течений, разделяющих Швейцарию. Он отличается краткостью, в ущерб которой ясность никоим образом не приносится. "Кодекс Граубюндена" (1862-63), работа юрисконсульта Планты, для него также является компромиссом между римскими и германскими идеями. "Этот кодекс , безусловно, является одним из самых замечательных в Швейцарии не только по своей сути, но и по форме: он был обнародован одновременно на трех языках - немецком, итальянском и романском диалекте, и представляет собой особенно любопытный документ для этого последнего, тем более что романский язык имеет тенденцию исчезать в пользу двух других".
Видно, что, за исключением небольшой части кантонов , которые выступают против этого прогресса, подавляющее большинство кантонов улучшили свое светское законодательство, кодифицировав его. Эта кодификация в целом привела к достижению внутреннего юридического единства в каждом кантоне, но даже в этих пределах она не привела к полному исчезновению местных обычаев и коллизий права, которые возникают из-за их сосуществования. Если в одном кантоне больше не существует двадцати пяти различных законодательных актов по одному и тому же вопросу права, как в кантоне Во до 1821 года, или восемнадцати различных прав наследования, как в Граубюндене до 1850 года, то все еще могут найтись кантоны , в которых в течение многих лет существовали два противоречащих друг другу законодательства . на одной и той же территории; особенно это касается двух крупнейших из них - Берна и Сен-Галля.
Но противоречия между различными законодательствами кантонов особенно многочисленны и бросаются в глаза, и кантональная кодификация лишь в очень малой степени способствовала их уменьшению. Если на самом деле мы сгруппировали швейцарские системы частного права в три или четыре группы , то не следует думать, что эти группы определены так четко, как может показаться на первый взгляд. На самом деле, "Швейцария представляет собой настоящую мозаику; что в первую очередь поражает, так это разнообразие деталей, а не сходство семей". Позже мы вернемся к этому чрезвычайному разнообразию правовых систем, к конфликтам, которые из него проистекают, и к препятствиям, которые оно создает для любых попыток федеральной кодификации. На самом деле, мы хотели бы только отметить, что кантональная кодификация в определенной мере способствовала исправлению этой ситуации, которая на первый взгляд казалась неразрешимой, но которая не могла привести к разумной унификации общего права Швейцарии.
Если на самом деле какой-либо такой кантон, приняв гражданский кодекс, поддался неизбежному искушению подражать аналогичным работам соседних кантонов (как это произошло в соседних кантонах с Цюрихом), то он не пренебрегал при этом своими собственными особыми потребностями и не отказывался от своих традиционных традиций, таких как региональные законы. учреждения, для которых это имело светское значение. Ни одна частица партикуляристского духа не утратила своих прав. "Следует понимать, - писал один из них, - что в 1873 г. жители Цюриха отказались от кодекса, который они с гордостью заменили швейцарским кодексом; не следует понимать, что рука святотатца осмелилась прикоснуться к работе Блюнчли, чтобы придать ей ложное сходство с законами Невшателя. Мы намеревались выразить мнение о том, что Швейцарии следует принять Цюрихский кодекс. Этот кодекс является одним из самых замечательных современных законодательных памятников. Но помимо его научной ценности, он. он отличается особой оригинальностью и тем, что в нем бережно сохранены особенности законодательства Цюриха. То, что является его достоинством для кантона Цюрих, станет существенным недостатком, как только встанет вопрос о его распространении на всю Швейцарию".
Кантональная кодификация в большинстве случаев не только не устранила расхождения, но и выявила их. Его целью было редактирование и унификация кантонального законодательства, и оно редко служило, да и то довольно случайным образом, общей унификации швейцарского законодательства. Такой, какая она есть, она, тем не менее, очень важна, поскольку стала источником ценных документов и точных указаний для будущих редакторов федеральных кодексов.
Помимо кантональной кодификации, о которой мы только что кратко рассказали, необходимость в ней очень скоро проявилась в Швейцарии для принятия законодательства, которое предлагало бы всем кантонам общее решение, по крайней мере, по ряду правовых вопросов, представляющих интерес, в частности, в межкантональных отношениях. Уже 5 января 1798 года Гельветическая республика дружно приняла идею единого гражданского законодательства для всей Швейцарии, но эта идея не пережила " единую и неделимую республику", которая ее породила. В 1848 году она вновь появилась в виде предложения об унификации коммерческого права. Но время реформы еще не пришло и предложения были отвергнуты: Конституция сентября 12, 1848, бросила дело частного права на плечи кантонов.
Это правда, что эта хартия 1848 года ограничивала особый суверенитет кантонов в вопросах публичного права — чеканки монет, мер веса, почтовых отправлений и таможни, федеральных учреждений, организации федеральной армии, признания, наконец , всех общих свобод (свободного выбора места жительства, свободы вероисповедания, прессы, собрания, петиции). Хартия 1848 года уже была первым и значительным успехом сторонников централизации, неоспоримой проверкой партикуляристского кантонального духа.
Даже после 1848 года вопросы частного права по-прежнему находились в сфере абсолютного суверенитета каждого кантона, т.е. в условиях сосуществования в пределах его границ двадцати пяти кантональных законодательств без какой-либо гармонии между ними и большого числа кантональных обычаев, отличающихся от общего права соответствующего кантона. Сопоставление двадцати пяти различных уголовных законов вновь усугубило путаницу.
Эта ситуация была терпимой до тех пор, пока местные законы или обычаи применялись только к лицам, прибывшим из страны, где они родились, но по мере того, как численность населения становилась все более частой, а сфера гражданских сделок и коммерческих отношений расширялась, множились противоречия в законодательстве и росла незащищенность населения. закон давал о себе знать все сильнее. Таким образом, среди деловых людей и в некоторых промышленных и торговых центрах укрепилось убеждение, что разнообразие законов наносит ущерб жизненным интересам страны.
Уже в 1853 году бернский судья Э. Блош осудил непоследовательность и запутанность этого множества правовых систем для народа с населением в два с половиной миллиона человек. В соответствии с этой инициативой кантон Берн в следующем году созвал конференцию с целью изучения вопроса о введении закона об уникальных изменениях. На конференции были представлены четырнадцать кантонов. В 1856 году проект был завершен и рассмотрен на новой конференции, состоявшей только из девяти кантонов. К сожалению, соперничество кантонов, боязнь нововведений и гордость определенных кругов, которые воображали, что обладают законодательством , превосходящим то, которое предполагалось создать, привели к провалу реформы.
В 1862 году Федеральный совет вновь обратился к этому вопросу и расширил его, занявшись подготовкой торгового кодекса. Голосование по этому коммерческому кодексу еще не состоялось, когда в 1872 году был проведен пересмотр конституции. Сторонники юридической централизации хотели воспользоваться этим пересмотром для унификации гражданского законодательства. С этой целью они включили в проект федеральной конституции от 5 марта 1872 года статью, которая наделяла Конфедерацию полномочиями по всем вопросам гражданского права. Но это была великая реформа, к которой кантоны, глубоко приверженные своей автономии, были еще недостаточно готовы. Достаточно сказать, что это преждевременное решение привело к отклонению пересмотренного устава незначительным большинством голосов.