Что называется, ничего не предвещало. Спокойная смена, больных с копеечку. Даже спицами удалось в своё удовольствие постучать, настолько мало было работы.
До чего же я не люблю такие тихие дежурства! Заканчиваются они, как правило, хуже не бывает.
Бабуля с вечера ходила – конфетка! Первичка, стабильная, без перекосов и качелей. Диализ был утром. Телевизор смотрела, семечки грызла, байки с соседками по палате травила. В 22.00 отбой, и бабусечка моя тоже уложилась.
Проходит ровно полчаса.
– Доченька, что-то кашель меня ни с того, ни с сего замучил.
И сухонько так покашливает. Часто.
Спустя полминуты возвращаюсь с тонометром и замираю на пороге палаты: кашель, мало того, что превратился во влажный, так ещё на всю палату раздаётся характерное, такое хлюпающе-булькающее клокочущее дыхание. Один раз услышишь, никогда больше не забудешь.
Одной рукой измеряю бабушке давление, другой набираю на телефоне номер дежурного врача.
– Срочно в первую палату, у нас предотёк.
Врач залетает в палату меньше, чем через минуту. И тут же вылетает из неë со словами:
– Тащи её в диализный зал.
Сажаю бабусю в сидячую коляску и несусь по коридору. Врач за это время успевает включить водоподготовку и поставить аппарат на тест.
Закидываем бабулечку на кровать, сама она сделать это уже не может – в лёгких у неё всё булькает, как в кипящем горшочке с кашей, каждая попытка вдохнуть-выдохнуть даётся ей с огромным трудом. А попробуй ты это сделать, когда твои лёгкие за считаные минуты превратились в пропитанную водой губку!
Я заправляю контур на аппарате, врач подкалывает возврат на руке фистульной иглой и наспех промывает катетер. Тест заканчивается, подключаем. Выставляем изолированную ультрафильтрацию – удаление только жидкости, много и быстро. Бабушка ожидаемо валит давление. Пытаемся поднять. И пристально вглядываемся в лицо бабули: не появится ли на губах розовая пена. Пока её нет. Врач периодически слушает лёгкие, хрипов меньше. Ещё бы, за час мы с бабули сняли почти 3 литра.
Но возраст со счётов не скинешь, слабенькое сердечко тоже. К часу ночи бабулечка валит давление так, что приходится спустить в реанимацию.
Стрелки часов близятся к двум часам ночи. Я наконец-то заканчиваю уборку в зале: аккуратность, разумеется, никто не соблюдал.
Сажусь и прислушиваюсь: соловьи поют. Скоро рассвет. Небо уже светлеет, скоро порозовеет. Соловьи стихнут и оживёт бодрый птичий гомон. Город проснётся и поспешит по своим делам. А пока эта чудесное предрассветное затишье.
Жизнь продолжается, несмотря ни на что. А иногда даже вопреки всему. Бабушку через пару дней подняли в отделение. Так никто и понял, с какого перепугу она в отёк лёгких улетела. Наверное, чаепитием чересчур увлеклась.
А врач на планëрке заявил со смехом, что больше дежурить он со мной не хочет. Видите ли, несколько лет по ночам никого не крутили. А стоило мне перевестись в стационар, на тебе ночное "развлечение". Ну, что ж, бывает...