ПРЕДЫДУЩИЕ ПУБЛИКАЦИИ ЦИКЛА "ЧТО ЧИТАЛИ 200 ЛЕТ НАЗАД?" - В ИЛЛЮСТРИРОВАННОМ КАТАЛОГЕ "РУССКIЙ РЕЗОНЕРЪ" ИЗБРАННОЕ
Всем утра доброго, дня хорошего, вечера уютного, ночи покойной, ave, salute, или как вам угодно!
Я крайне признателен читателям канала за уточнения и дополнения к предыдущим частям, но вынужден всё же подчеркнуть, что в подзаголовке к нашей антологии наличествует слово "краткая". А это означает, что я просто физически не могу поминать здесь вообще всю журнальную периодику первой трети столетия - вроде "Минервы", "Цветника" или достаточно популярного тогда и просуществовавшего аж до 1830 года "Исторического статистического и географического журнала или Современной истории света". "РРЪ" - не академическое издание, а всего лишь скромная авторская попытка раскрыть выбранную тему и поделиться результатом с членами нашего маленького, совсем поредевшего за лето клоба - и не более.
Распрощавшись в предыдущей главе со славным патриотом Глинкою и его "Русским вестником", сегодня мы познакомимся с изданием знаковым, весьма заслуженным, гордое имя которого звучало некогда подобно горну, взывающему к самым светлым чувствам соотечественников.
Но сперва дадим слово его отцу-основателю:
- Изданное объявление об оставлении Москвы написано было с глубоким чувством, написано языком, доступным уму и сердцу русских. Мы видели, что государь не унывает, что он уверен в спасении отечества и самой Европы, что он не скрывает от нас опасности настоящей, а в будущем полагает надежду на правоту своего дела и на милосердие божие… Петербургские газеты и «Северная Почта» сделались единственным чтением нашим; но это были газеты серьезные, официальные, в которых нельзя было разыграться вволю, а дурные вести так и томили нас со всех сторон. Злодеи наши торжествовали. Сердце у меня кипело. Что бы, думал я, теперь затеять русский журнал, в котором бы чувства, помыслы и надежды России нашли верный отголосок, который бы, словами чести и правды, заставил молчать глупцов и злонамеренных! Но как за это взяться? Я был тогда бедным учителем в Петровской школе, имел еще два неважные места; всего в год на тысячу двести рублей с квартирой. Связей и знакомств у меня не было почти никаких. Был у меня один благотворитель, бывший начальник Юнкерского института, в котором я воспитывался, Алексей Николаевич Оленин, но я не смел посещать его, боясь беспокоить его в великом горе, которое его постигло: один из его сыновей, за полгода выпущенных офицерами в Семеновский полк, был при Бородине убит; другой, до беспамятства контуженный, также считался между мертвыми. О своем брате не имел я известий; знал только, что он ранен в той же битве.
Тогда я решил обратиться к С.С. Уварову, тот обещал мне всяческую поддержку. Вышла первая книжка и была принята публикой с одобрением, какого я не ожидал. Накануне выхода второй книжки Сергий Семенович прислал за мной и сообщил известие об освобождении Москвы. В третьей была напечатана его статья (под заглавием «Письмо из Тамбова»), в которой предрекалось сооружение колонны во славу государя, с надписью: «Александру I, по взятии Москвы не отчаявшемуся, благодарная Россия»...
Итак - славная компания. Почти нищий преподаватель словесности и его высокопоставленный патрон - попечитель Санкт-Петербургского учебного округа, недавно выгодно женившийся на дочери самого Алексея Кирилловича Разумовского. Уваров тогда ещё не был тем окончательным мерзавцем, каким сделался к середине 30-х годов, напротив - всё тщился рядиться в тогу мецената, покровителя искусств и просвещения, жаждал дружбы известных литераторов, и вообще - казался достаточно милым и неглупым человеком. Надо полагать, в журнале, затеянном его сотрудником, да ещё и с весьма ловко придуманным (и продуманным - замечу) названием "Сын Отечества", он прозорливо разглядел весьма многообещающий прожект, отметиться в котором в случае успеха было бы недурно и для его собственной карьеры. Так оно и оказалось.
Касательно Уварова уместно вспомнить едкие строки Филиппа Филипповича Вигеля о нём:
Вечно-тщеславные расчеты этого человека бывали часто неверны, но иногда и удачны и тогда помогали ему возвыситься то в общем мнении, то на поприще службы. Друзья литературы поступили бы безрассудно, если б отвергли помощь зятя министра просвещения, человека, который имел непосредственное влияние на цензуру.
Так или иначе, именно Уваров, будучи зятем министра Разумовского, свёл с ним Греча, тогда же Николай Иванович с изумлением узнал, что "наверху" уже всё готово, и первого нумера ожидают не когда-та там, а... прямо через неделю, и не кто-нибудь, а... сам Император. Вот что значили уваровские связи и грамотно поданная идея. "Бизнес-план" - как это нынче называется. Нумер вышел в октябре 1812 - в самый патриотически нужный и духоподъёмный момент: состоялся исход Наполеона из Москвы, общество объединено и горит желаньем праведной мести супостату, с нами Бог, ура!..
Мой друг! Я видел море зла
И неба мстительные кары,
Врагов неистовых дела,
Войну и гибельны пожары...
Это Батюшков. Позже будут регулярно печататься Вяземский, Жуковский, Пушкин... Хотите узнать - что именно впервые из творчества Александра Сергеевича впервые увидело свет в "Сыне Отечества"? Вот это - "Наполеон на Эльбе" 1815 года. Пушкин, понятно, ещё лицеист.
Вечерняя заря в пучине догорала,
Над мрачной Эльбою носилась тишина,
Сквозь тучи бледные тихонько пробегала
Туманная луна;
Уже на западе седой, одетый мглою,
С равниной синих вод сливался небосклон.
Один во тьме ночной над дикою скалою
Сидел Наполеон.
В уме губителя теснились мрачны думы,
Он новую в мечтах Европе цепь ковал
И, к дальним берегам возведши взор угрюмый,
Свирепо прошептал:
«Вокруг меня все мертвым сном почило,
Легла в туман пучина бурных волн,
Не выплывет пи утлый в море челн,
Ни гладный зверь не взвоет над могилой —
Я здесь один, мятежной думы волн…
Ну, и так далее... Приведём достаточно показательный отрывок из мемуаров тогдашнего секретаря Ростопчина (много позже - московского почт-директора) А.Я.Булгакова:
- "... Не прошло двух недель, как разговор короля Мюрата с Графом Милорадовичем был напечатан в «Сыне отечества», журнале, который только что начинал выходить и был всеми читан с жадностью, ибо дышал ненавистью к французам и наполнялся преимущественно колкими статьями против них и Наполеона. В нем помещалось множество анекдотов (часто и выдуманных), кои мы, москвичи, сообщили нашим Санкт-Петербургским приятелям. Такую статейку не могли издатели «Сына отечества» принять иначе, как с удовольствием"
Слывший до известных событий 1825 года либералом, Греч вёл дружбу с Рылеевым, Кюхельбекером, А.Бестужевым, их статьи и произведения нередко появлялись на страницах "Сына Отечества", после счастливого завершения кампании 1812-1814 гг. сделавшегося едва ли не самым популярным журналом Империи с ярко выраженной литтературной доминантой. Введя с 1814 года годовые критические обзоры литературных новинок, Греч по сути выдумал новое направление: за ним подобные разборы собезьянничали едва не все последующие журналы, а в период знаменитых "журнальных войн" такие статьи принимали ещё и ярко выраженный полемический характер. Монблан числа подписчиков "Сын Отечества" покорил к 1825 году: вовсе нестыдные 1800 человек для читающей России - аудитория вполне себе солидная. Давайте представим себя одним из этих подписчиков и раскроем свеженький, остро пахнущий типографской краской нумер 1 за 1824 год!
Итак, открывается он "словом при открытии попечительства о бедных духовного звания, говоренное в кафедральном Судовом монастыре Филаретом, архиепископе московском". В разделе "Путешествия" идут "Письма из Лондона" - без указания авторства оных, нечто вроде заметок современных тревел-блогеров. Следующие далее политические известия со всего мира писаны совершенно в духе "Санкт-Петербургских ведомостей" и, признаться, выглядят инородным образованием на теле журнала. Узнать о том, что "в Триполи освобождены все греческие невольники" можно и из газет, и притом - за гораздо меньшие деньги. Всего 48 страниц. Негусто. Впрочем, и наш общий знакомец Вигель называл журнал "жиденьким". Немудрено - при еженедельном-то выходе! Почти газетный режим - от того и почти половина содержимого - новости. На последней странице, правда, есть объявление:
При нынешней книжке СО раздается №1 Литературных прибавлений, в коем содержится повесть "Зеленый плащ". Желая познакомить своих читателей с Литературными прибавлениями, Издатели прилагают нынешнюю книжку ко всем экземплярам Сына Отечества.
К сожалению, мне не удалось сыскать нумер "Прибавлений" с "Зелёным плащом", сохранился только авторский псевдоним - Клаурен. Очевидно, это перевод произведения немецкого писателя Генриха Клаурена, бывшего в те годы довольно популярным и оказавшего даже некоторое влияние на творчество По и самый жанр готического хоррора.
Вышедший в 1825 году "Московский телеграф" безжалостно переманил у "Сына Отечества" едва не добрую тысячу подписчиков - подачей материала, объёмом, модами и демократичностью. "Пришли иные времена..." Можно лишь представить, как недоумённо разводил руками Греч от подобных известий: как так-то? Уж не я ли, кажется, заслужил внимание неблагодарной публики, не я ли денно и нощно пекусь об улучшении журнала, творю, пробую?.. История из предыдущей главы цикла с "Русским вестником" и Глинкой повторилась почти один в один - только в случае с СО главную "причинную" роль сыграло не охлаждение "толпы", а более расчётливый конкурент в компании с главным, пожалуй, критическим пером 1825 года - князем Петром Андреевичем Вяземским. Цитата из письма Николая Полевого:
- Представьте, что по сие время у меня уже 700 подписчиков и, кажется, до 1000 доберется. По крайней мере, книгопродавцы уверяют, что примеров этому не видали. Вы знаете, что я не употребляю никаких посторонних средств – просто объявил подписку, и кому угодно – бери. Как-то у вас в Петербурге, а здесь с упадком торговли вообще упала и книжная торговля, а журналы особенно. Каченовский бесится, что у него нет и половины даже против прошлого года; других журналов и 300 экз. не печатается каждого. Так уж «Телеграфу» счастье выпало...
"Каченовский" - это "Вестник Европы", начатый ещё Карамзиным, о нём мы говорили во вступлении к циклу. К 1825 году ВЕ влачит более чем убогое существование, не имея во мнении читающей публики ни весу, ни былого имени.
Вынужденный предпринять какие-то решительные - ко спасению журнала от новой напасти - меры, Греч объединяется с... Фадеем Венедиктовичем Булгариным, также - между прочим - ведшим знакомство с Рылеевым, Бестужевыми и Кюхельбекером, и слывшим тогда - не поверите - изрядным либералом. Даже Пушкин (!!) ещё в феврале 1824-го писал Булгарину: "Вы принадлежите к малому числу тех литераторов, коих порицания или похвалы могут быть и должны быть уважаемы". "Другое их "совместное предприятие" - газета "Северная пчела" моментально становится одиозным прожектом. Любопытно, кстати, позднейшее высказывание самого Греча о своём соиздателе:
"... В Булгарине скрывалась исключительная жадность к деньгам, имевшая целью не столько накопление богатства, сколько удовлетворение тщеславия; с каждым годом увеличивалось в нем чувство зависти, жадности и своекорыстия… Я приписываю странности и причуды Булгарина его воспитанию, обстановке и последовавшим обстоятельствам его жизни, но в самой основе его характера было что-то невольно дикое и зверское. Иногда вдруг, ни с чего или по самому ничтожному поводу, он впадал в какое-то исступление, сердился, бранился, обижал встречного и поперечного, доходил до бешенства. Когда, бывало, такое исступление овладеет им, он пустит себе кровь, ослабеет и потом войдет в нормальное состояние. Во время таких припадков он действительно казался сумасшедшим и бешеным, и было бы несправедливо винить его за то: это были припадки болезни нрава, уступавшие механическим средствам, то есть кровопусканию. Когда я убедился в возрастании недружелюбия, зависти и злобы в Булгарине, надобно было бы расторгнуть нашу связь, но от нее зависело благосостояние моего семейства. Я сносил с терпением все его причуды, подозрения и оскорбления, но нередко выходил из терпения..."
Не пощадил Булгарина и умничка Вересаев в своих "Спутниках Пушкина":
"Он производил впечатление малого умного, любезного, веселого и гостеприимного, способного к дружбе и искавшего дружбы людей порядочных. Однако не пренебрегал знакомством и милостями людей влиятельных: сошелся с Магницким, Руничем, с приближенными Аракчеева, пролез и к нему самому. Разразилось 14 декабря. Булгарин сильно перетрусил... Все меры стал принимать, чтобы доказать свою непричастность..."
"Поправел" и "Сын Отечества" - тем более, что с его страниц с 1826 года логично исчезают былые друзья обоих компаньонов, оказавшихся, обыгрывая название журнала, "пасынками Отечества" и врагами Государя. Резко переобувшись идеологически, СО принимается изо всех пушек палить по малейшим росткам либерализма и - прежде всего - по главному своему московскому недругу, беспечно наслаждающемуся нечаянным успехом, этому купчишке Полевому, решившему, что уж ухватил за хвост жар-птицу читательского внимания. Не помогло. Число подписчиков падало катастрофически, к концу 1820-х годов их было всего 600, а к середине 1830-х - уже 400. Не спасло даже закрытие в 1834-м проклятого "Телеграфа", чему - по принципу "враг моего врага" - объединившись хотя бы тут, искренне радовался вообще весь мир тогдашней журналистики, включая святейшее для нас имя Пушкина. Забавно (и грустно!), что после продажи в 1837 году СО почти банкроту уже к тому времени (о чём никто тогда не догадывался) знаменитому Смирдину, последний пригласил негласно (высочайший запрет!) редактировать журнал... того самого Николая Алексеевича Полевого, затравленного, больного, разорённого до нитки, обременённого неподъёмными долгами, унижаемого и вовсе не по-христиански презираемого всеми... Судьба!..
А что же было дальше с "Сыном Отечества"? - спросит любознательный читатель. Увы, вынужден указать на подзаголовок цикла с упомянутой там "первой третью XIX века". Было, да... Многое было. И Писемский тут начинал. И Загоскин публиковался. И Дюма печатался. И Фенимор Купер. Но былого величия СО не повторил, закрылся окончательно, а позже вообще стал... газетой. Это вкратце.
В следующей сентябрьской части мы непременно продолжим, а пока я лишь надеюсь, что сегодняшнее путешествие не слишком утомило любознательного читателя обилием фактов и призраков прошлого.
С признательностью за прочтение, мира, душевного равновесия и здоровья нам всем, и, как говаривал один бывший юрисконсульт, «держитесь там», искренне Ваш – Русскiй РезонёрЪ
Всё сколь-нибудь регулярное на канале - в каталоге "РУССКiЙ РЕЗОНЕРЪ" LIVE
