1. Философы-материалисты не понимают, какими идиотами они выглядят, когда называют других людей материей. Ещё хуже, когда они думают, что делают другим людям эпистемологическую честь или гносеологическое снисхождение, уточняя, что люди — это высокоорганизованная материя.
Их прилюдно опоросившееся и опростоволосившееся голое недоумение питает «Диалектика природы» и «Анти-Дюринг» Фридриха Энгельса. Работая над этими произведениями, их автор выявил несколько «форм движения материи»: механическую, физическую, химическую и биологическую. Нигде внятно такую классификацию «форм движения материи» Ф. Энгельс не формулировал, но великое тугодумие и старательность философов-марксистов привели этих философов к обобщению написанного Ф. Энгельсом. Ими даже была добавлена ещё одна «форма движения материи» — социальная. Согласитесь, это — в веках не виданная креативность!
2. Вот общество с тех пор и принято в некоторых головах считать материей, своеобразие которой проявляется в её особом движении: войны и революции, обмолот зерновых и сбор зернобобовых, вечерняя и утренняя дойки и пастьба скота, рубка топором головы английского короля Карла I Оливером Кромвелем и писание пером и чернилами на бумаге при свечах Сергеем Михайловичем Соловьёвым «Истории России с древнейших времён», штурм Зимнего дворца в столице Российской Империи согласно советской кинематографии и строительство в Александровске Днепровской гидроэлектростанции и т. п. Всё это — движение материи.
А поскольку общество состоит из людей, то и отдельные люди суть материя, разрозненная и движущаяся то неорганизованно, когда всякая частица материи движется на свой салтык, а то вполне организованно — строем и печатая шаг по брусчатке Красной площади, а не где-нибудь в районной типографии.
Даже когда вы кого-то целуете, это движется материя, движение ваших губ описываемо вспомоществованием и всемогуществом законов механики сэра Исаака Ньютона, а если вы делаете это мимолётно быстро, почти мгновенно, то и усилиями релятивистской механики Альберта Айнштайна. Так что не распускайте слюни, учите высшую математику и квантовую хромодинамику.
В отношении к людям как к материи, осознанно или неосознанно, гнездится и яйцекладётся понимание человека как объекта, которым можно и нужно манипулировать, всячески мять его и делать из этой размятой глины какую угодно фигуру по фанерному шаблону.
Формирование нового человека в СССР, человека коммунизма, так и происходило.
Но если вы думаете, что сейчас что-то поменялось в отношении власть предержащих к податному населению, то ошибаетесь. Поменялись пресс-формы, педагогические пуансоны, а методы работы и отношение к людям, как к материи, не изменилось.
Более того, некоторые далеко идущие своей в целом колченогой мыслью философы считают такое формирование людей внешними пресс-формами объективным проявлением самосознания социальной формы движения материи. Кстати, под знаком такого самосознания существуют тюрьмы, в которых вредных недопрессованных пытаются исправить, обрезая с них облой социальных связей. Существуют и концентрационные лагеря смерти, где самосознающая социальная форма материи избавляется от лишней материи, от излишков самой себя, мол, не надо мне так жирно жить... Холестерин и прочее...
3. Контрастом к этой философской антропологии является цинизм именования людей человеческим материалом. О качестве человеческого материала любят рассуждать люди военные. Хорошо подготовленный личный состав, прошедший учения и боестолкновения, — человеческий материал высокого качества. Новобранцы, зелёные и необстрелянные, — нет.
В отношении к людям как к человеческому материалу у мордоворотов virtuti militari проявлено практически то, что теоретически заявлено философами-материалистами. Так что эти философы и эти военные — два сапога пара. Только один начищенный философским глубокомыслием сапог из хромовой кожи, а другой — грубый солдатский кирзач, разве что с двойными передами, чтобы промокал меньше.
Именно потому, что в условиях войны люди военные, как и гражданские, неизбежно гибнут, во всяком случае возможность погибнуть не исключена, а порой и весьма высока, в военной среде и выработалось отношение к людям, как к человеческому расходному материалу. И штабными офицерами прорежение личного состава пулями и снарядами воспринимается как порча материала, требующая его уплотнения новыми пополнениями личного состава.
4. Хорошо, если собака — друг, но плохо, если друг — собака. Известная поговорка. Как же сделать так, чтобы люди не собачились, не относились друг к другу как к пушечному мясу, а то и мясу на вертеле?
Карл Генрих Маркс в 1845 году сформулировал ответ на этот вопрос.
«Материалистическое учение об изменении обстоятельств и воспитании забывает, что обстоятельства изменяются людьми и что воспитатель сам должен быть воспитан. Оно должно поэтому разделить общество на две части, из которых одна возвышается над другой .
Совпадение изменения обстоятельств и человеческой деятельности, или самоизменение, может быть взято и рационально разумеемо только как революционная практика».
Маркс, К. Тезисы о Фейербахе. — Маркс, К. Энгельс, Ф. Сочинения. Изд. 2. В 50 тт. Т. 42. М.: Государственное издательство политической литературы, 1974. С. 262. Перевод слегка изменён мною.
Тогда только, когда общество избавится от деления себя самого на две части, из которых одна возвышается над другой, когда изменение общества совпадёт с самоизменением, то есть изменяющий и изменяемый выступят в одном лице, тогда общество худо ли хорошо ли, но избавится от чистой объектности одной части и чистой субъектности другой части; всё общество станет субъект-объектом, саморазвивающейся целостностью.
Поистине свободное общество лишь то, которое непрерывно практикует революцию в себе самом. Революция в понимании К. Г. Маркса и есть иное название самоизменения. Так что перманентная революция есть чаемый идеал общества.
5. Как этого идеала достичь? Какие средства достижения тут годятся? Что нужно делать?
Выходить из состояния чистого объекта с одной стороны, проявлять собственную социальную активность.
И выходить из состояния чистого субъекта с другой стороны, делиться субъектностью, расширять её на всё общество.
Если объектная апатия первой части будет дополняться нежеланием делиться субъектностью у второй части, общество не избавится от «человеческого материала» и понимания человека как материи никогда.
6. Однако, маргиналы (не путать с манагерами и маргаринами!), располагающиеся на границе субъектности и объектности общества, неизбежно общаются друг с другом и потому проникают в заграничные для себя области. Граница субъекта и объекта не только социально подвижная, но и неизбежно нечёткая, достаточно широкая и до некоторой степени размытая.
Вот почему маргинал-субъект, перейдя в область объекта и ещё не забыв свою прежнюю субъектность, способен инициировать активность объекта. А маргинал-объект, перейдя в область субъекта и ещё не забыв свою прежнюю объектность, способен инициировать расширение области субъекта за счёт объекта.
Именно поэтому революционерами в обществе становятся или выдающиеся личности из низших классов народа, или не сделавшие привычной карьеры отщепенцы высших классов. То есть все они суть маргиналы классово расколотого общества.
Естественно, как революцию не следует понимать как «русский бунт, бессмысленный и беспощадный», революция есть самосознательное самоизменение, так и маргиналов не следует понимать как люмпенов и бомжей, хотя всякий люмпен и бомж — непременно маргинал, но не всякий маргинал — люмпен или бомж. Диоген Синопский и Сократ Афинский — маргиналы, и даже по образу жизни похожи на люмпенов и бомжей, но это сходство лишь внешнее. Николай Коперник и Джордано Бруно — маргиналы. Но они — ни люмпены, ни бомжи. Карл Генрих Маркс и Фридрих Энгельс — маргиналы, но они — не бомжи и, уж тем паче, не люмпены.
Маргиналы — пограничники и контрабандисты общества, наспех обвитые горящими бикфордовыми шнурами и потому спешащие действовать где разрушительно, а где и защитительно. Особенно, сегодня, в Международный день защиты детей. Ведь всё международное границы между народами преодолевает и в одну, и в другую стороны.
2024.06.01.