На кровати с панцирной сеткой
Страшный вышел судьбы изгиб.
Даже ставши тридцатилеткой-
С головы не шёл этот скрип!
Эх, фантазия у поэта
До сих пор поражает свет!
Если б только не было это
Сущей правдой- вот в чём секрет!
...Мать её пила беспробудно,
Мужиков не устав менять.
Жили скромно и даже скудно,
Но с обилием разных дядь.
Но один ей врезался в память-
Тот, с кем стала жить её мать.
Кто позволил сердцу оттаять,
Стал доверие вызывать.
Хорошо училася в школе,
Был с ней отчим добр и мил.
И доверилась дяде Толе,-
Он ей веру в людей разбил!
Обучал всему понемногу-
Чему знал и чего умел.
Все довольны- и слава Богу!
Кто же знал- ЧЕГО он хотел?!
И однажды, после скандала,
Мать к подруге ушла ночевать.
Дочь у бабушки обитала,
Тот пришёл её забирать.
Но пришли и мать не застали:
-Знать не будет уж до утра!
На работу, видать, позвали...
Время позднее. Спать пора!
-Спать ложись! - ей крикнул с порога.
- Посидеть я ещё хочу!
- Что ж такая ты недотрога?!
Погоди- ка! Я научу!
И тотчас же колготки в клочья:
- Проучу, тебя, егозу! -
Что случилося этой ночью?
Впору, разве, пустить слезу!
Он потел, рыча от восторга,
Зажимая ей рот рукой.
И воняла по́том футболка,
Кровь из раны лилась рекой!
Простыня под ней намокала
И металась под зверем злым-
Тем, кого отцом называла
И кто не был ей таковым!
Крики, стоны и скрип кровати
В частном доме тонут в ночи.
Только жертва и... Истязатель!
Нет надежды! Как ни кричи!
А кровать ходуном ходила,
Крик застыл у ней на губах!
Прутья спинки сильней схватила,
Отдавая им боль и страх...
Он потом- курил у порога,
Хмель ушёл- и стал сознавать,-
Если та проронит хоть слово,
То придётся вмиг отвечать.
Но срослося! И прокатило!
Лишь замкнулась она в себе.
Незаметно тело зажило,
Лишь остался шрам на губе.
Начались прогулы и двойки-
Стала женщиной в 10 лет!
А затем- гулянки, попойки...
Жизни смысла простыл и след!
Уж давно не служит примером!
То, что с ней сотворил злодей,-
Стало вечным её барьером,
Умерла в ней вера в людей!