Начало.
Часть 7.
Маша поднялась к себе в спальню и принялась мерить ее шагами. Думать тут было не о чем. Она могла бы подумать, если бы Тимур предложил ей руку и сердце, но не Михаил Викторович. И остаться с ним она тоже не может теперь, после его признания. Как все это странно! Она прожила шестнадцать лет совершенно спокойно под защитою Ирины Викторовны, не зная никаких бед и тревог, а потом вдруг узнала, что почти каждый мужчина на ее пути желает завладеть ею. Теперь она поняла, отчего графиня хотела выдать ее замуж поскорее - ее покровительница видела, что маша растет красивой, и знала, что девушка недолго останется под ее защитой. Головина была строгой женщиной, свободной от сантиментов, но Машенька всегда чувствовала, что глубоко внутри у нее спрятано горячее и любящее сердце.
Но что же делать? Бежать? Куда? Маша вспомнила о Насте. Сначала к ней, а там они что-нибудь придумают. Переодеваться Маша не стала - она и так в черном, по случаю траура. Она сложила в узелок еще одно платье на смену, один набор белья, документ, деньги. Остановилась перед зеркалом, повязала голову платком. Маша-Машенька! Где твое наивное детство и тихая, всего пугающаяся натура? Похоронена вместе графиней, с ее незабвенной тетушкой, пусть земля им будет пухом!
Маша и Настя сидели обнявшись в той самой каморке, но уже не плача, а мечтая о будущем. Оказалось, что Настя сегодня, пока была на Машиных именинах, приняла решение покинуть этот дом и пойти искать счастье где-нибудь честным трудом. Она обругала сестру дурой за то, что та сбежала от такого жениха, как Михаил Викторович.
-Ты больше никогда такого выгодного предложения не получишь! - сетовала она, - богатый, благородный, внешность такая приятная, да еще ничего не требует взамен! Ему ноги целовать надо, а она - бежать!
-Но ведь я его не люблю! - искренне удивлялась сестре Маша.
-Да откуда тебе знать-то, что такое любовь?
Маша, отвернувшись, покраснела. Она вспомнила, как Тимур смотрел на нее тогда, в повозке, когда они виделись в последний раз, и сердце ее сладко сжималось.
-Да если и можно кого полюбить на свете, - прервала ее мечтания Настя, - так это графа твоего. Говорю тебе, глупая, вернись! Живи ты по-человечески, а не как я, дура набитая...
Она заплакала, а Маша крепко прижала сестру к себе:
-Ничего, Настюша, все наладится, все будет хорошо, вот увидишь!
Они решили утром покинуть неприличный дом и для начала отправиться искать жилье. Всего у них было десять рублей с копейками, и Настя рассчитывала, что этих денег вполне хватит, чтобы снять сносную комнату на несколько месяцев. Однако утро встретило их сюрпризом. Сестры как раз вышли с котомками из своей кладовки, как вдруг перед ними предстал Михаил Викторович собственной персоной. Он был в элегантном сером пальто, такого же цвета цилиндре, с тростью и надушенными усами. До чего же он не соответствовал этой обстановке!
-Михаил Викторович! - воскликнула Маша, залившись краской с головы до ног, - как вы меня нашли?
-Вы давеча так настаивали, что вам надобно сюда, - пояснил он негромко, - что я и подумал первым делом проверить это место.
-Простите меня...
-Нет-нет, - поспешно перебил он ее, - это я должен просить у вас прощения за то, что... - он потупился, потом прокашлялся и продолжил, глядя в пол, - я, собственно, приехал, чтобы сказать вам, что уезжаю за границу, и хотел бы, чтобы вы не побрезговали моим жилищем... я приказал горничной собрать ваши вещи для отправки в наше тульское поместье... теперь весна, и в деревне вам будет очень хорошо... няня поедет с вами...
Настя вдруг подпрыгнула и хлопнула в ладоши. Михаил Викторович удостоил ее снисходительной улыбки.
-Так что, собственно... прощайте!
Маша не выдержала и от избытка чувств бросилась ему на шею.
-Спасибо, дядюшка! - прошептала она, - я буду молиться за вас!
-Полно, полно, дитя мое, - слегка похлопал он ее по спине, - это меньшее, что я мог для вас сделать... Позвольте только довезти вас до дома, чтобы вы смогли оттуда уже выехать в деревню.
По дороге Маша поведала Головину, что Настя - ее родная, давно потерянная, а теперь найденная сестра и она хочет жить вместе с нею. Он же лишь рассеянно кивал, пребывая, очевидно где-то глубоко в своих мыслях.
Вот так Маша с Настей оказались в тульском имении Головиных, где зажили той самой спокойною, обеспеченною жизнью, о какой всегда мечтала старшая сестра.
Оставив Машеньку попечению графа, Тимур поехал домой. Он был теперь вне закона, что здесь, что там, и предпочел отправиться в тюрьму либо на виселицу на родине. Однако за те месяцы, что он пробыл в России, все резко переменилось - ставленник его кровного врага Анрика был заменен судьей Тамизом, дело Тимур пересмотрено и он признан невиновным. Таким образом, он больше не был беглым преступником в Абхазии. Дальше - больше: сам Анрик обвинен в государственной измене и бог знает каких еще преступлениях, имущество его конфисковано, а убытки, понесенные семьей Тимура частично возмещены за счет его врага. На эти деньги он отстроил заново родительский дом, купил скот и нанял работников. Все друзья и родственники приехали навестить и поддержать его, и каждый привез подарки, полезные для вновь зарождающегося хозяйства - кто маслобойку, кто дубовую бочку, а кто инструмент для земледелия. Жизнь почти вернулась в прежнее русло, только вот убитого Анриком отца уже не вернуть, и не вышло найти сестру. Тимур, впрочем, не слишком надеялся на то, что она до сих пор жива...
В непрерывных делах и заботах пролетело несколько месяцев, в течение которых Тимуру совсем некогда было вспоминать о сердце, оставленном в далекой Москве подле юной барышни, воспитанницы русской графини. Он, правда, все же изредка думал о ней, но чаще вспоминал слова Левина о том, что он, Тимур, ей не ровня. А потом к нему приехал старинный друг отца, Ислам, и подсел с серьезным разговором:
-Один ты остался, сынок, некому о тебе позаботиться, а сам ты, конечно, сейчас о том не думаешь. Но вот тебе мой совет - нужно тебе жениться как можно скорее, да детей завести, чтобы лет через десять у тебя уже помощники подросли. Сейчас время потеряешь - потом его не наверстаешь уже...
-Жениться! - вспыхнул Тимур, сразу подумав о Машеньке, но тут же принудил себя выбросить ее из головы, - на ком же?
-Я, вот, затем и приехал... мы с твоим отцом сговаривались, еще когда вы с Асидой были малыми детьми... ну, или она была мала, а ты уж отроком сделался...
Тимур вспомнил тонкую, смуглую Асиду, черноволосую, темноглазую... Захотелось ему снова взглянуть на нее, ведь он много лет ее не видел, и оставив хозяйство на управляющего, Тимур поехал с Исламом в его аул.
Там, прежде нареченной невесты, Тимур встретил бабушку Гуналу. Это была очень старая грузинка, которую много лет назад дядька Ислама выкрал у ее родных от большой и горячей любви. Сколько ей лет, никто не знал - может быть и она сама, но Гунала сохранила столь ясный разум, что и молодые диву давались, а порой она даже пророчествовала. Вот и в этот раз, встретив Тимура, она загадочно улыбнулась беззубым ртом и пробормотала:
-А ты, сынок, совсем взрослым стал, узнал цену правильной жизни...
-Здравствуйте, бабушка Гунала, - поклонился он ей тоже с улыбкой, не обратив особенного внимания на ее слова, но она не дала ему пройти мимо:
-Ты все правильно сделал, сынок, и получишь награду за это... уже получил, только не ведаешь...
-Что? - остолбенел Тимур, - какую награду?
-Узнаешь, если осмелишься спросить!
-У кого же спрашивать?
-У нее и спрашивай, - и она пошла дальше с таким видом, будто и не было этого разговора.
Тимур еще долго смотрел ей вслед. Сердце его колотилось, кровь билась в голове. Нет, он не осмелится... как можно?
Асида и в самом деле была хороша - молода, и свежа, и красива особенною хрустально-горной красотой. Тонкая шея, черные кудри, гордый взгляд. Она улыбалась Тимуру особенною улыбкой, говорила с ним глубоким грудным голосом, правда, все это казалось ему поверхностным, а внутри девушки таилась неизвестная ему печаль. Однако на таких предположениях отказ не построишь и Тимур согласился - разве мог он нарушить слово мертвого отца?
Назначили дату помолвки, разослали гонцов с приглашениями, стали заготавливать угощения для пира.
На помолвке Асида была откровенно тиха и грустна. Тимур долго делал вид, что ничего не замечает, разговаривал с ней ласково, называл дорогой и милой, но в конце концов рассердился и, отведя в сторону, потребовал объяснить, в чем дело. Асида попыталась уйти от ответа, но это у нее не вышло, и девушка в отчаянии выдохнула:
-Я люблю другого.
Тимур замер в молчании. Он думал о том, что у слабой молодой женщины хватило сил и смелости признаться в правде своего сердца, а вот он, взрослый и сильный мужчина, лжет всем вокруг, да и самому себе, будто бы он сможет прожить всю оставшуюся жизнь вдали от той, что владеет его душой.
Ну и пусть я ей не пара, пусть она не станет моей - я должен хотя бы увидеть ее, хотя бы узнать, что с нею все хорошо... - думал он, загоняя одного коня за другим по дороге на Екатеринодар.
Продолжение.