Миф стоит У истоков словесного искусства, мифологические представления и сюжеты занимают значительное место в устной фольклорной традиции различных народов. Мифологические мотивы сыграли большую роль в генезисе литературных сюжетов, мифологические темы, персонажи используются и переосмысляются в литературе почти на всём протяжении её истории.
Непосредственно из мифов выросли с к а з к и о животных (прежде всего о зверях-трикстерах, очень близкие к тотемическим мифам и мифам о трикстерах - негативных вариантах культурных героев) и волшебные сказки их фантастикой. Не вызывает сомнений Генезис из тотемического мифа универсально распространённый сказки о браке героя чудесной женой (мужем), временно выступающий в звериной оболочке(АТ 400, 425 и др.). Популярные сказки о группе детей, попадающих во власть людоеда (АТ 327 и др.), Или об убийстве могучего змея -хтонического демона (АТ 300 и др.) воспроизводят инициационные мотивы, специфичные для героических мифов и др. Характерные для классической волшебной сказки предварительные испытания будущим помощником героя также восходят к мотивам инициации (помощник, даритель- этот дух-покровитель или Шаманский дух-помощник). В архаическом фольклоре культурноотсталых народов существующая терминология отличает мифы Безусловно достоверные, сакральные, порой связанные ещё с ритуалами, эзотерические, от сказок на те же сюжеты.
В процессе превращения мифа в сказку происходит десакрализация, деритуализация, отказ от этиологизма и замена мифического времени неопределённо- сказочным, замена первичного добывания культурным героем различных объектов их перераспределением (привилегированными объектами добывания оказываются чудесные предметы и брачные партнёры), сужение космических масштабов до семейно-социальных. Брачные связи в мифах были только средством для получения поддержки со стороны тотемных зверей, духов-хозяев и т.п. существ, представляющих природные силы, а в сказках они становятся главной целью, так как повышают социальный статус героя.
В отличие от мифа, в котором прежде всего отражаются ритуалы инициации, в сказке отражены многие элементы брачных обрядов. Волшебная сказка своим излюбленным героем выбирает социально-обездоленного (сиротку, падчерицу).
На стилистическом уровне сказка противостоит мифу специальными словесными формулами, указывающими на неопределенность времени действия и на недостоверность (вместо указания в мифе вначале на мифическое время, а в конце на этиологический результат). Архаические формы героического э п о с а также уходят корнями в миф. Здесь эпический фон ещё заполнен богами и духами, а эпическое время совпадает с мифическим временем первотворения, эпическими врагами часто являются хтонические чудовища, и сам герой часто наделён реликтовыми чертами первопредка (первого человека, не имеющего родителей, спущенного с неба и т.д.) и культурного героя, добывающего некоторые природные или культурные объекты (огонь, орудия рыболовства или земледелия, музыкальные инструменты и др.) и потом уже очищающего землю от "чудовищ". В образах эпических героев колдовские способности ещё часто преобладают над чисто богатырскими, воинскими. В ранних эпосах имеются и следы образов трикстеров (скандинавский Локи, осетинский Сырдон). Такой архаичный характер имеет карело-финские руны, мифологические песни скандинавской "Эдды", северо-кавказский эпос он нартах, тюрко-монгольские эпосы Сибири, отчётливые отголоски архаики можно обнаружить в "Гильгамеше", "Рамаяне", "Гесериаде" и др.
На классической стадии в истории эпоса воинские силы и Храбрость, "неистовый" героический характер полностью заслоняют колдовство и магию. Историческое п р е д а н и е постепенно оттесняет миф, мифическая раннее время преобразуется в славную эпоху ранней могучей государственности. Впрочем, отдельные черты мифа могут сохраняться и в самых развитых эпосах.
Средние века в Европе сакрализация античных и варварских "языческих" мифов сопровождалась достаточно серьёзным (одновременно религиозным и поэтическим) обращением к мифологии христианства, включая сюда и агиографию (Жития святых). В эпоху Возрождения в связи с общей тенденцией к "возрождению классической древности" усиливается использование рационально-упорядоченной античной мифологии, но одновременно активизируется и Народная демонология (так называемая "низшая мифология" В средневековых суеверий). В творчестве многих писателей Возрождение художественно используется Народная "карнавальная культура", связанная с богатыми пародией и гротесками неофициальными праздничными ритуалами и "играми" (у Рабле, Шекспира и многих других). В 17 в. отчасти в связи с реформацией, оживляются и широко эксплуатируются библейские темы и мотивы (особенно в литературе барокко, например, у Мильтона), а античные сильно формализуются(особенно в литературе классицизма).
Литература Просвещения в 18в. использует мифологические сюжеты большей частью как условные фабулы, в которые вкладывается совершенно новое философское содержание.
Традиционные сюжеты господствовали в литературе на западе начала 18 в., а на Востоке - и до более позднего времени. Эти сюжеты генетические восходили к мифам и широко оперировали определёнными мотивами (в Европе - античными и библейскими, на Ближнем Востоке - индуистскими, буддийскими, даосийскими, синтоистскими и т. д). Глубинная демифологизация (В смысле десакрализации, ослабления веры и "достоверности") сопровождалось широкой интерпретацией мифов как элементов художественной знаковой системы и как мотив декоративных.
Одновременно, в 18 в. открывается простор для свободного сюжетосложения (особенно в романе). Романтизм 19 в. (особенно немецкий, отчасти английский) проявил большой неформальный интерес к мифологиям (античной, христианской, "низшей", Восточной) в связи с философскими спекуляциями о природе, о народном духе или национальном гении, в связи с мистическими тенденциями. Но романтическая интерпретация мифов является крайне вольной, нетрадиционной, творческой, становится инструментом самостоятельного мифологизирования. Реализм 19 в. Вершиной процесса демифологизации, так как он стремится к научно-детерминированному описанию современной жизни.