У жителей русского Севера бытует множество сказаний о лихих людях, которые передают не только нравы, но и специфическую атмосферу жизни. Среди них есть предание о полеснике с семьёй и разбойниках. В нём, как в библейской легенде о Самсоне-борце, есть и женское предательство, и массовое убийство, и магия волос, и жестокая расправа.
По вариантам этого предания можно представить особенности быта. Во множестве вариантов - пудожском, заонежском, кондопожском – упоминается запрет жене что-либо отправлять по реке – мусор или отходы, чтобы разбойники не смогли высчитать, где расположено жильё. Нарушение этого запрета и приводит банду домой.
Особо стоит среди них очень схожий рассказ «Гусь-богатырь и разбойники», записанный в Вытегорском уезде Олонецкой губернии (опубликован в «Русский филологический вестник» за 1885. Т. XIII. № 1). В нём сохранись интересные своим символизмом топонимы.
Мне вот уже восемьдесят годов теперь, а когда была маленька, слышала от покойного дедушки, что за двадцать верст, вверх по реке Сойде, есть ручей Гусинец, подле которого жил когда-то Гусь-богатырь. Подле ручья, текущего в левую сторону реки Сойды, есть Гусева поляна, теперь сделавшаяся бором, на котором растут огромные сосны. Здесь еще видно место, где было Гусево жилище, по остаткам груды каменьев. Недалеко есть большой порог, вниз по реке Сойде. В этом месте жил богатырь со своею семьею, которая состояла из жены, дочери и маленького сына.
В давние времена ходило по Руси много разбойников. Одни из разбойников со своим атаманом после грабежей и убийств привыкли ходить в одно уединенное и сокрытое место для пристанища. Атаман хотел убить Гуся по любви к его жене. Убить однако же не мог: не хватало сил против богатыря. Раз жена подпоила своего мужа хмельными напитками и стала спрашивать:
— Скажи, дружок, чего-ни уж ты боишься? Чего-ни есть такое, от чего ты слабеешь?
Тогда Гусь сказал:
— Боюсь я женских волос: если хоть одним волосом обмотаешь мою руку, я не могу тронуться с места.
Тогда жена перевязала сонного мужа своими волосами. Оп проснулся и понял свою ошибку. А жена уж спала в виду мужа с разбойничьим атаманом. Дети Гуся еще не спали. Дочь была старше, а сын младше. Свеча на столе горела. Гусь тогда велел дочери взять свечку и пережечь на руках матери волосы. Дочь ответила:
— Я как скажу на тебя молодому батюшке, так он тебе задаст!
Отец велел дочери замолчать.
Когда дочь уснула, маленькому сыну, сидевшему на шестке, стало жаль отца — он взял свечу и пережег волосяную перевязку.
Тогда отец вскочил с печи и тихонько подошел к бане, в которой спало сорок разбойников. Он выдернул баянну матицу и свалившимся потолком убил сорок разбойников. Сам же пошел и лег на печь по-старому. Атаман проснулся утром и спрашивает у Гуся:
— Каков ты сон видел?
Гусь отвечал:
— Поставил я во сне слопец (пасть, кляпцы), в которой попало сорок тетеревей; один еще ходит, и тому не миновать.
Атаман понял, в чем дело, стал ругать Гуся. А Гусь схватил палицу и зараз снес ему голову. Жену и дочку связал вместе спинами и пустил на плоту с речного порога вниз по реке Сойде. Они пропали без вести. Сам Гусь с сыном переселился в Каргополь и вскоре умер.
А сын его уже давным-давно писал из Питера к ухтозерским крестьянам, чтобы они искали на Гусевой поляне богатство, покрытое сверху каменьями и бороной. Ухтозеры искали этого клада, но нашли только куски какой-то истлевшей материи.
Цит. по сборнику «Предания русского севера» Н.А. Криничной