Мы с Валентиной до обеда просидели за своими схемами, рисуя геометрические фигуры, которые обозначали все события и людей, подозреваемых в преступлениях. Геометрия – неотъемлемая часть работы Вали. Эта замечательная наука помогает ей приводить все наши знания по делу в логическое русло, которое позволяет делать верные выводы. Геометрия – помощница логики и психологии. Я не помню дел, при которых нам был бы неясен психологический портрет преступника. Причем портрет этот появлялся у нас в первую очередь, а уж потом – и он сам. Признаюсь вам, это почище фотороботов. Ведь что такое фоторобот? Застывшая неясная фигура, нарисованная со слов пострадавших. Конечно, это здорово, но люди, не имеющие особых примет, бывают так похожи друг на друга! А психологический портрет, этот, я бы сказала, психологоробот обладает живыми красками и при нужном нам стечении обстоятельств может быть даже узнаваем в толпе. Однако две известные нам фигуры не прорисовывались так, как нам хотелось бы, и Валентина, я видела, глубоко над этим задумалась.
- Послушай, Наташ, а когда эта Дарья узнала про своего ребенка? Ну, когда они там проходили профосмотр?
Я поискала в своих записях Великанидину информацию.
- Больше недели назад.
- Странно. Вот что бы ты сделала на ее месте, если бы получила такое сногсшибательное известие?
- Я бы сразу ринулась в тот город, где рожала! И трясла бы родную тетку! И подняла бы на ноги милицию! И перетряхнула бы весь детдом!
- Ну, ну, полегче. Никто бы тебе этого не разрешил делать. Но я бы, пожалуй, поступила точно так же.
При этом Валя довольно загадочно улыбнулась. Я понимала – это как самозащита, ей всегда трудно говорить о таких вещах, у нее ведь нет детей. Нет и, по приговору врачей, не будет. Хотя она пролечилась в лучших отечественных клиниках. Может, стоило бы и за рубеж поехать, да вот не поехала, все некогда было… И первого мужа она из-за этого потеряла. Много лет Валя была одна, а недавно вышла замуж за своего коллегу Платона Петровича, с которым у нее тоже все непросто – за ним тянется груз проблем. И как они с ними справятся, одному богу известно!
- Но она… по жизни, видимо, нерешительная, - пыталась я оправдать поведение молодой училки. – Боится. Для нее это, может, как в омут с головой!
- При чем здесь омут? Она должна стремиться к радости. К счастью жить вместе со своим ребенком! Да за это все что угодно можно отдать. Даже жизнь.
- Валя, опомнись! Тогда ее ребенок останется сиротой.
- Да я же так… Фигурально. А, кстати, где папочка-то этого ребенка? Папулечка-то? А?
- Папусик-то? Действительно, надо у нее подробнее расспросить об этом… фигуранте! Сбежал, девушку беременную бросил, жизнь ей, можно сказать, сломал. А уж психику – так точно.
- Вот у нас и второй неизвестный выплыл…
- Почему второй-то, Валь? А первый кто?
- А первый – тот, кто на нашу Велику напал! Кого Угаров по башке долбанул! Два икс плюс два. Знак равенства не ставлю, потому что не ведаю, можно ли это считать уравнением. Разные поступки, преступления. Разные обстоятельства. Но вот на эту формулу нам надо бросить сейчас все силы!
Два икса мне были понятны – разбойница с большой дороги и отец Дарьиного ребенка, который выплыл у нас, в общем-то, случайно. Но почему плюс два? Дарья-то одна!
- Не дает мне покоя и Светлана… Ты же сама говорила – сильный экстрасенс… Может, она даже этой Павлиной манипулирует… Тихо и незаметно… И Павлина начинает терять свою силу… Не зря ведь ей пирамида-то понадобилась…
Да, дела…
Велика вернулась из больницы вместе с Михаилом :Ефремовичем. Мы познакомились. Он показался мне довольно громоздким, с пшеничными усами, хитроватым взглядом и очень, очень светлыми, а точнее – светло-голубыми глазами, отчего они казались несколько водянистыми, и небольшим животиком. Словом, фрукт не первой свежести. Я тут же одернула сама себя – нельзя же так! Вижу человека первый раз, он немолод, да, но почему я выискиваю в нем какой-то негатив? Взгляд-то открытый. Улыбка хорошая. На Велику смотрит не дыша – любит. Да хорошо все, хорошо! Он, оказывается, впервые в ее доме. И вообще они впервые вдвоем. Если не считать Велиных снов. А потому мы под удобным предлогом проведать Антонину Сергеевну отбыли восвояси, договорившись там и ждать Великаниду, чтобы всем вместе отправиться к странным людям.
Не успели мы прошагать и одного квартала, как нас огорошил звонок… Угарова! Таксист пребывал на книжной ярмарке, расположившейся в центральной части города, и уверял нас, что раскопал книгу, касающуюся Великаниды! Он умолял нас тотчас приехать туда, сообщив, что подвезти нас не может, ибо сегодня у него - выходной. Мы помчались в указанное место. Мы взяли в руки книгу, которая носила банальное название – кажется, «Путешествие в мир искусства», а, может, это звучало несколько иначе – не помню. Факт тот, что в этой книге было всего несколько иллюстраций – кажется, четыре. И одна из них представляла из себя фотографию кланяющихся на сцене артистов. И старичка, вручающего скромно стоящей сбоку, в сторонке актрисе огромный букет роз! Фотография оказалась очень высокого качества и не узнать на ней Велику было просто невозможно! Хотя прошли годы…
- Я интересуюсь такими книженциями… Мемуарной литературой, - как бы извиняясь, говорил нам Угаров. – Все другое мне уже надоело. А тут, смотрите, название-то! «Поздняя любовь». Как вам, а? Подзаголовочек-то прочтите…
Господи! «Пять историй из жизни великих».
- А ведь книжка эта недавно вышла… Вы сколько дней ее продаете?
Вопрос Валентины был обращен к продавцу, молодому человеку, которому, думаю, место было еще за школьной партой.
- Мама вчера из Москвы вернулась, привезла новинки. И эту книжку тоже.
- А где она их закупает?
- В спорткомплексе «Олимпийский». А иногда прямо в издательствах. Но в этот раз – в «Олимпийском». Мы каждую неделю туда ездим.
- А в прошлый раз эту книгу не привозили?
- Нет.
- Почему?
- Ее там еще не было. Она только вышла.
Мы купили этот сногсшибательный кусок жизни нашей Великаниды, поблагодарили Угарова и отправились наконец к Антонине Сергеевне. И только там внимательно прочли написанное. Что ж, разбойнице-террористке совсем нетрудно было с помощью этой книги отыскать нашу подругу, ведь там указывалось, откуда она прибыла в театр, назывались ее имя и фамилия. Следуя в обратном направлении, ее врагиня легко могла оказаться в городе нашего детства, областного центра, где хоть и было двести тысяч населения, но многие люди знают друг друга, и следы Велики там никак не могли потеряться. В том же пединституте стоило обратиться в деканат нашего факультета, чтобы тебе сразу указали, в каком городке, селе и даже в какой школе преподает наша Велика. Однако я все же не стала бы связывать выход книги с нападением на подругу. Имя ее и прочие данные были известны и в театре, при чем тут книга? К тому же все это плюс ее адрес можно было найти и у самого композитора.
- Все так, так… Но знаешь, Наталья, он мог долгое время жить один и перед смертью все уничтожить. У себя дома. Чтобы – никаких следов. Чтоб никто ему косточки не перемывал. Знал, наверное, что есть где-то наследники, которые всех сметут с пути за это самое наследство. Потому им ничего и не оставил. Впрочем, мы пока об этом не знаем. Информация о его завещании вот-вот должна поступить. И в театре разбойнице могли не дать никаких сведений. Тут ведь – на кого нападешь…
Антонине Сергеевне не очень понравился снимок. Она вздыхала, повторяя, как зрители, оказывается, ценили ее доченьку, которая все-таки поменяла подмостки на школьный класс. А, может, и не следовало этого делать, была бы сейчас знаменитой актрисой, снималась бы в сериалах, зарабатывала бы большие деньги. На мою реплику о том, что хорошие артисты, как правило, в сериалах не снимаются, она не отреагировала – думаю, книга всколыхнула в ней прежние надежды на особые способности дочери, напомнила о времени, когда она, мать, была этим счастлива. Приход сияющей Великаниды укрепил это ее состояние.
- Мама, меня провожал замечательный человек! Я тебя потом с ним познакомлю. Сейчас он не зашел, спешил на работу…
Но Антонина Сергеевна не дала ей договорить. Она показала дочери раскрытую книгу и торжественно произнесла:
- Вот! Смотри! Это ты, моя красавица, умница! Ты лучше всех! Я тобой горжусь!
Надо было видеть лицо Велики! Обычное любопытство сменилось огромным, прямо-таки жгучим интересом, а после – радостью и печалью одновременно. Много раз наблюдала я смешение этих чувств и всегда поражалась своему выводу: они не могут друг без друга. Радость прекрасна лишь тогда, когда окрашена печалью… А уж печаль без своей оптимистичной спутницы – вообще сплошное несчастье. Так что им не жить друг без друга!
- Надо же… Нет, это надо же! А я думала, я была уверена – тот вечер канул в историю… Утонул… И только в памяти у кого-то остался. А тут… Интересно, кто это написал? И чей снимок?
Мы быстро отыскали автора нашей истории. Им оказался заведующий литературной частью театра. Снимок был его же… Велика этого завлита совершенно не помнила.
Странные люди собрались опять в красном уголке. Правда, было их вдвое меньше, чем в прошлый раз – многие и с работы-то не успели прийти. Не было и бывшего учителя Кузьмича, который, можно сказать, зажигал здесь в прошлый раз. Антонина Сергеевна заранее наметила тему своего выступления – иные миры. Которые, разумеется, не где-нибудь в далеком пространстве, а рядом с нами. За столом президиума как-то незаметно появилась Раиса Рогаткина.
- Да… Что-то сегодня у нас не густо, - заметила она. – Мы собрали вас так поспешно, не дожидаясь выходных, потому что у нашей группы экстрасенсов – срочные дела и в ближайшее время нам уже не собраться. А между тем поговорить есть о чем. Дело в том, что к нам обратились два человека. Пока они просили не называть их фамилий. Пожилая дама, например, рассказала об удивительном случае…
Вот он, этот случай, который я знала наизусть и даже хотела писать о нем в газету. Я услышала его в электричке. Народу было мало, мы все сидели в отдалении друг от друга, ближе всех ко мне находились мать с дочерью. Девочке было лет семь-восемь. Она заметила, что по руке матери, по ее куртке ползет паук, и хотела его прихлопнуть. Мать же стряхнула паука и дала ему уползти. За этим наблюдала старушка. И вдруг она подсела к матери с девочкой, поблагодарила их за то, что не убили паука, и начала свой удивительный рассказ. Оказывается, она любила этих насекомых и даже иногда разговаривала с ними как со своими друзьями. А была старушка совершенно одинока, трудолюбива и бережлива, жила в деревне и в доме ее был относительный достаток. Деревня жила тихо, но было в ней несколько алкоголиков, которые однажды с пьяных глаз и нагрянули к старушке. Искали деньги, да не знали, где они, и подняли на старую женщину руку. Уверена была – убили бы, но тут возле нее оказались два паука, которые стали расти прямо на глазах. Разбойники-хулиганы-воры онемели – пауки стали не меньше их ростом и двигались к ним с двух сторон! Перебирая при этом своими огромными мохнатыми лапами и издавая звуки, напоминающие шипение! Один алкоголик рухнул без чувств, другой с диким криком бросился бежать! А старушка спокойно вызвала сразу милицию и скорую помощь! На суде она не подтвердила рассказ бандитов об огромных пауках, заявила, что им это привиделось – белая горячка, мол. Но в электричке уверяла, что все это было на самом деле… И уж как она была благодарна им за помощь!
- И потом эти пауки, разумеется, вновь стали маленькими, - уверенно сказала Антонина Сергеевна.
- Да!
- Зрительный обман! – заявила она.
- Но почему, мам? Ведь мы не знаем всех свойств материи… Мы практически ничего не знаем. Живем вслепую…
- Но вы же все знаете пословицу – у страха глаза велики! Это страх сделал пауков невероятно большими!
- Антонина Сергеевна, а, может, эти разумные существа сами могут преобразовываться, когда необходимо сохранить некое равновесие… Например, добра и зла, - предположила Раиса.
Даже и не предположила, а заявила об этом так, словно знала точно, что творится в каждой точке планеты!
- Раиса, мы все здесь – странные люди… Ну, раз уж сюда пришли – значит, странные… Но нельзя же доходить до абсурда! – прямо-таки закричала Антонина Сергеевна.
Этого мы от нее никак не ожидали.
- Вы, Раиса, хотите нас уверить, что Вселенная – это, предположим, огромный мыслящий океан? Океан материи, которая сохраняет в нем некое равновесие? – спросила Великанида.
- Ну конечно! Ведь мы же с вами вспоминали Вернадского – «Всё есть везде». В мире не существует ничего не живого, не мыслящего! Ничего, что не могло бы преобразовываться в иную сущность… другую конструкцию…
Все это было слишком абстрактно и спорить попросту не хотелось. Правда, мне совсем не понравилось, что по концепции Рогаткиной добро должно быть уравновешено со злом. О чем я и сказала. Но эта Раиса уверила всех нас, что под злом понимает вовсе не причинение кому-то вреда, а противодействие каким-то сверхэмоциональным порывам, способным разрушить основы… И далее что-то понеслось про все мироздание!
Словом, побыв на собрании менее получаса, мы совершенно отупели и уже хотели уходить, как вдруг эта Раиса заявила, что мы несколько отвлеклись, а между тем в коллекции у одного из странных людей – он, к сожалению, не смог сегодня прийти – есть интереснейшая история. И о чем? Вы не поверите – о снах наяву!
- Вот он, момент истины, - шепнула мне Валентина.
- А мы вот возьмем сейчас все дружно и уйдем, - предложила я.
- Ни в коем случае! Мы обязаны знать, что у них на уме! Полюбуемся, как они будут вытряхивать из Великаниды ценную информацию!
- Они – это кто?
- Экстрасенсы! А вот кто именно – вопрос. Смотри, наблюдай! Веля, готовься к бою!
Наша подруга тоже сразу все поняла, отодвинулась от Антонины Сергеевны и села рядом с нами. Мы прослушали явно придуманный Раисой либо ее коллегами или подельниками – жизнь покажет! – рассказ про какого-то мужчину, попавшего в трудную жизненную ситуацию. Не помню, что там у него произошло, но только, проснувшись, он якобы понял, как ему следует исправить положение. Все оказалось очень просто – его спасли… цифры! Все ведь в нашей жизни оцифровано, есть даже такая наука! При этом Раиса не удосужилась нам эту науку назвать. Так вот, мужик должен был вспомнить населенный пункт, в котором он оказался во сне! И перевести все это в цифры! И путем долгих хитрых вычислений понять, где прячется его удача, выход из тупика, счастье и так далее. И даже узнать, где его ждет будущая жена! Которая пока еще с ним не знакома! Понятно, аналогия пришита белыми нитками – Велика-то наша не замужем! Кстати, самому сновидцу вычисления эти явно недоступны – следует довериться экстрасенсам, они помогут!
Я сейчас не помню, как именно прозвучал вопрос, не видел ли кто из нас во сне город или деревню, село, станцию, где бы с нами произошло что-то из ряда вон выходящее… Только именно в это время в красный уголок вошла молодая симпатичная девушка с глазами, глубину которых невозможно было измерить. Знаете, как бывает – смотришь в глаза человека, и словно на дно колодца заглянул!
- Светлана, - прошептала нам Велика.
Руки у Светланы были удивительно гибкие, плавные, она водила ими по кругу, от себя – к нам, и что-то тихо говорила, говорила… И последнее, что я услышала не от нее, а от Велики, было:
- Господи, я ничего не помню… Я все забыла… И как же мне теперь туда добраться?
Может, она бы что-то и вспомнила, но нас сильно ущипнула Валентина, эта железная леди, не подвластная никаким гипнозам!
- Вы – гениальная девушка! И как интересно все рассказываете! – закричала она Светлане прямо со своего места, разбудив остальных загипнотизированных. – Но нам надо бежать! Мы опаздываем!
Светлана сумела сохранить хорошую мину, поблагодарив Валю за комплимент и пригласив ее и нас заодно в салон «Павлина»
- Непременно! Непременно! – заверила ее Валентина. И, вцепившись в меня, паровозиком потащила нас к выходу – я таким же Макаром вцепилась в Велику, а она словно на аркане тащила свою маму, не желавшую уходить. В коридоре мы лоб в лоб столкнулись с Павлиной, опять не вошедшей в зал.
- А ваша помощница времени зря не теряет, - заметила Валентина.
- Вижу. И уверена – нам надо спешить. Она – сильный экстрасенс и может нас опередить. Меня может переиграть!
Последняя фраза далась ей с трудом. Она заявила, что завтра же предложит нам план действий. А пока ей надо все обдумать.
Она! Предложит! И Валя отнеслась к этому совершенно спокойно! Нет, я все-таки напишу о том, что меня тревожит не меньше происшествий с Великой. Валентина! Какая-то ее отрешенность, излишнее необъяснимое спокойствие. Вот если бы речь шла об оружии, скажем, о танке, я бы говорила про снижение боеспособности. Или боеготовности. Валентина никогда этим не страдала! Она всегда была тем самым танком, штурмующим вражеские позиции, ледоколом, прокладывающим путь остальным! А что теперь? Да у меня сейчас больше планов наших действий, чем у нее! А вообще-то так и должно быть. Ведь я пишу. А писать надо о том, что знаешь. А знать надо, даже если тебе доподлинно ничего неизвестно. Так-то вот! И думайте про меня что хотите!
Наверняка мы все были излишне возбуждены. Иначе чем объяснить тот факт, что нас не удивили слова гинеколога. А он, вернее, она поклялась, что никто из ранее знакомых по другому городу женщин на прием к ней не приходил и к чудесному рождению ребенка матерью, находившейся в беспамятстве, она никакого отношения не имеет. Хотя в медицинской практике такие случаи были. Мелькнула мысль о том, что доктор просто пытается сохранить врачебную тайну, но она была так искренне удивлена нашими предположениями, что мы ей просто поверили. У нас не осталось сомнений в ее искренности.
Мы настолько устали, что даже не стали это обсуждать. Утро вечера мудренее. Но наше утро оказалось настолько мудрым, что перепутало все предыдущие планы!
На снимке - картина Петра Солдатова.
Приходите ко мне и по другому адресу, в VK https://vk.com/club224151564Всё есть везде. "Звёзды", скандалы, мистика