Черный юмор из отечественной истории. Незадачливый пьянчужка решил эффектно расстаться со своей никчемной жизнью, но остался жив и невредим. А заодно и насмешил всю Одессу.
1890-й год. Эпоха царя Александра III. 300-тысячная Одесса – четвертый по численности город в Российской империи. Настоящий Вавилон – здесь проживают представители самых разных национальностей.
Самые многочисленные – русские, но их меньше половины. Вторые по численности – евреи. Затем идут малороссы (так тогда называли украинцев), поляки, немцы, греки, крымские татары, армяне, французы и др.
36-летний Иоганн Ветцель был потомком немецких колонистов прибывших на отвоеванные земли Новороссии еще при Екатерине Великой. В юном возрасте ушел из семьи, распрощался с крестьянской долей и обосновался без гроша в кармане в Одессе.
Большой город благоприятно повлиял на юношу. Он сумел устроиться грузчиком к местному купцу, а вскоре стал у хозяина приказчиком или говоря современным языком, менеджером, торговым агентом.
Не посещавший учебных заведений Иоганн был обучен грамоте в семье, знал в совершенстве немецкий и русский языки, а уже в Одессе освоил идиш, французский, турецкий и греческий. На работе все получалось, вскоре господин Ветцель стал управляющим делами у одесского купца.
Женился, воспитывал двух дочерей, а к 30 годам начинавший с нуля мужчина обзавелся и собственной квартирой в одном из типичных одесских двориков.
Все изменилось, когда успешного менеджера переманили на новое место работы. В 1885 году Иоганн Ветцель стал управляющим фабрики по производству ваксы (гуталина), отвечал за производство и сбыт, в том числе по морю за рубеж.
Вместе с новой должностью у успешного управленца появились новые и, к сожалению, вредные привычки. Мужчина все чаще стал прикладываться к бутылке. У него и раньше были проблемы с алкоголем, но прошлый хозяин закрывал глаза на нечастые загулы своего управляющего.
Собственниками гуталиновой фабрики были поданные Пруссии и мирится с пьянством своего единоверца-лютеранина, тоже немца, хотя и обрусевшего, не захотели. После очередного запоя, провели ревизию и обнаружили недостачу в фабричной кассе. Дабы не доводить дело до суда, позволили господину Ветцелю добровольно вернуть потраченные средства и покинуть место работы.
Но слухи быстро распространились по всей предпринимательской Одессе. У вчерашнего фаворита оказалась незримая «черная метка». Никто не захотел брать на работу выпивающего, да еще и оказывается нечистого на руку, приказчика. Даже бывший хозяин-купец не стал разговаривать с пришедшим просить работы «блудным сыном».
В грузчики идти обратно не хотелось. Несколько лет Иоганн Ветцель бездельничал и просто пропивал прошлые накопления. Периодические запои становились перманентными, домашние перестали покупать обновки, хотя раньше делали это регулярно.
Единственным доходом семьи было жалование жены, которая трудилась на той самой фабрике ваксы. Но не начальником, а простой работницей в производственном цеху. После позорного увольнения мужа, ее не стали выгонять.
Оставшиеся накопления от былых сытных времен родители потратили на образование детей – оплатили обучение в женской гимназии.
Беспробудное пьянство главы семьи вынудило его супругу искать варианты смены жилья. Большую квартиру в центре они уже не тянули, а тут еще дочери подрастали, и требовалось для них хорошее приданое.
Кроме финансовых проблем в решении квартирного вопроса у несчастной супруги была еще одна важная причина. Она намекнула мужу, что лучше взамен одной большой квартиры в одном из переулков, примыкавших к Дерибасовской улице, прикупить две поменьше и на окраине. В одной останется Иоганн, в другую переедут жена и дети. Жить вместе с отцом-алкоголиком уже невыносимо.
В XIX веке, где официальное расторжение брака практически невозможно, раздельное проживание супругов фактически означает развод. Потерявший работу Иоганн Ветцель, лишался и семьи. С подобным он мириться не захотел.
В тот злополучный день, когда жена ушла на работу, а дочери в гимназию, во двор еще пока старой квартиры въехала подвода, на которой пассажиром восседал абсолютно трезвый немец, а в качестве груза прибыл недорогой, но совершенно новый, отполированный гроб.
Любопытствующим соседям мужчина заявил, что прикупил гроб для дальнего родственника, который чуть позже приедет за «обновой» из деревни.
Иоганн затащил пустой гроб в свою квартиру и буквально через несколько минут одесский дворик был оглушен двумя выстрелами подряд. Соседи сразу поняли, кто и где стрелял, и ворвались в жилище Ветцелей.
Им открылась весьма необычная картина. Посредине гостиной, на большом гостевом столе возвышался гроб. Внутри лежал с закрытыми глазами Иоганн Ветцель. В его руке еще дымился револьвер, а пальцем «покойник» продолжал дергать курок…
Как потом установит полиция, старый потрепанный револьвер просто давал осечки. Эффектно застрелиться не получилось. Кстати и гроб, и оружие, незадачливый самоубивец приобрел на последние деньги в семье, оставив без хлеба (по крайне мере, до следующего жалования) жену и детей.
А его еще нужно было и хоронить…
Иоганн Ветцель смог сделать в себя два выстрела, но ни одна пуля его не задела. Хотя стрелял он в упор, лежа в узком гробу. Одно пулевое отверстие обнаружили в потолке, второе – в боковой гробовой доске.
Сначала пытался выстрелить в голову, но в последнюю секунду дрогнула рука, а пороховые газы опалили волосы. Второй раз приставил револьвер к животу и снова тяга к жизни победила.
На следующее утро об этом трагикомичном случае написали все одесские газеты. Иоганн Ветцель стал объектом шуток и откровенных издевательств. Одесский полицмейстер распорядился передать мужчину лютеранскому пастору для духовного покаяния.
А вот, что стало дальше, история умалчивает. Судьба подарила пьянице второй шанс, но смог ли он им воспользоваться?