Суламифь, Лаура, Джульетта. Все лучшие образцы женской добродетели, жертвенности, любви и материнства созданы именно в патриархальные времена. Но мы должны отдавать себе отчет, что эти образы и созданы патриархатом, и, одновременно являются олицетворениями лучших и наиболее востребованных качеств патриархального мира. Петрарка воспел мать 11 детей, а вовсе не солдата Джейн, страдалец Вертер Гете любил добродетельную невесту своего товарища, заботливую сестру и дочь порядочного семейства, а вовсе не стерву из современного женского сериала. (с) Дмитрий Селезнев
Как довольно начитанный человек, не могла я пройти мимо этой цитаты! Dсе красиво, успокаивающе, так, как хочет слышать аудитория, а на самом деле... скажем, не так однозначно. Автор затрагивает тему патриархата как времени создания положительных образов-ориентиров в отношениях как для мужчин, так и для женщин. Мужчины, считает автор, приучались к тому, что любить нужно хороших женщин, а женщины приучались вести себя хорошо, иначе они останутся без отношений и это их дисциплинировало.
Дьявол прячется в мелочах (с) французская поговорка, обожаю ее.
Начну с того, в чем я согласна с автором. Любовь действительно появляется при патриархате. При матриархате она просто не нужна. Для удобства понимания предлагаю в этом блоге кратко определять патриархат как систему, при которой дети и ресурсы принадлежат отцу, а матриархат - как систему, при которой они принадлежат матери. Допустим, я сейчас в своей семье матриарх)) Ну и зачем мне всякие переживания? Это мешает жить и может стать угрозой нашего с детьми благополучия. Я не против отношений в принципе, но все эти страдашки и качельки - ну нафиг)) Исключительно позитив)) Интересно, есть мужчины, которым это подходит?
Собственно патриархат появляется в связи с изменениями в жизни народов. Общество становится более структурированно, конкуренция между сообществами все серьезнее, новые качества мужчины (умение создать ресурс и защитить его) все ценнее. Женщины не могут удержать ресурсы, которые концентрируются в руках мужчин. И мужчины начинают "сортировать" женщин, делить их по разным признакам, но некое общее деление для всех времен и народов в общем-то все те же "пригодные" и "непригодные", то есть "женщины для брака" и "женщины для секса". В разные эпохи грань между этими категориями была то шире, то уже, когда-то перемещение было несложным, когда-то почти невозможным. Однако это деление создал патриархат, при матриархате его нет, т.к. незачем. Женщина при матриархате ведет себя так и является тем, кем хочет.
Мужчины становятся заинтересованы в том, чтобы передать по наследству свое имущество именно своему потомству. В природе желающий передать именно свои гены самец не отходит от самки, отгоняя конкурентов физически, люди же в большинстве своем не могли себе позволить такой траты времени. Занятия мужчин (война, охота, торговля, некоторые ремесла, дипломатия) вынуждали их подолгу отсутствовать дома. С одной стороны, заскучавшая женщина могла в это время забеременеть от соперника. С другой - сам мужчина может не вернуться домой, увлекшись другой женщиной на стороне или просто пожелав остаться жить в другом месте, оставив прежнее, тогда женщина и дети погибнут. Сильнейшим мотиватором сохранения отношений в условиях моногамии и частых длительных разлук становится любовь.
Но насколько она ... скажем, образцово-показательна?
Начнем с того, что древние языческие государства преимущественно патриархальны, языческая культура делала людей более, скажем, откровенно-чувственными, чем монотеизм. Однако независимо от того, насколько сильно подавлялась в обществе сексуальность, кипели ли страсти (где-то нормой жизни были многоженство и многомужество, где-то однополая любовь, принуждение к интиму рабов и рабынь вообще не считалось чем-то нехорошим) или акцент ставился на высоких идеалах и высших ценностях, образ femme fatale всегда, во все эпохи в той или иной степени будоражил мужские умы (и не только умы :))
Елена Троянская, Клеопатра, известные гетеры Греции (я сейчас не столько о них как личностях, сколько об оставшихся в памяти и пересказах образах). Сапфо, запомнившаяся как лесбиянка, ведущая богемный образ жизни. Цирцея, превращающая мужчин в свиней. Женские образы, воплощенные в виде многочисленных богинь. Жуткая в своей страсти Медея. Переживший века танец Саломеи.
Позже, с торжеством монотеизма... принципиально ничего не меняется. Изменяется форма, суть остается той же самой. Как были варианты "безопасный" (Одиссей и Пенелопа) и "опасный" (Парис/Менелай и Елена), так и остались.
Рыцарский культ Прекрасной Дамы, например, предполагал влюбленность в жену сеньора как ... проявление уважения и восхищения сеньором! Потому что все, чем владеет сеньор, по умолчанию лучше чем то, чем владеет простой рыцарь. А любить свою жену считалось дурным тоном.
Именно при монотеизме полностью оформляется образ "роковой женщины", несколько размытый при вольнолюбивом язычестве. Она противопоставляется обычным "скучным" женщинам "для жизни", на ней лежит отблеск чего-то запретного, она волнует, она нарушает правила, она заставляет мужчину нарушать правила. Она несет опасность для системы, и не боится бросить вызов системе, система либо уничтожает ее (чаще) либо подчиняется ей (реже).
Образы, оставшиеся в веках. Королева-девственница Елизавета 1, любившая возбуждать своих придворных, но не отдавшаяся ни одному из них. Анна Болейн, ради которой Генрих Тюдор изменил вероисповедание целой страны. Королева Марго, по легенде собравшая коллекцию сердец своих поклонников.
А литераторы? Именно мужчины оставили в веках образы маркизы де Метрей, Манон Леско, Кармен, Настасьи Филипповны и Земфиры ("Цыганы" Пушкина). Именно мужчины прославили сумасшедшую, болезненную страсть, которой мужчина не может противиться (а женщина - опционально :)) Туда же образы ведьм и духов. Как, например, этот:
...Долго я шел, утихала метель,
Вижу — поляна, знакомая ель,
Юная дева под елью стоит,
Манит рукою и словно дрожит.
«Юноша, — шепчет она, — подойди,
Душу согрей у меня на груди…»
Я обомлел пред ее красотой,
Я красоты и не видел такой:
Стройная, светлая, ласковый взгляд,
Очи куда-то глубоко глядят,
Белые ризы пушистой волной
Падают, ярко блестя под луной…
Дрогнуло сердце, почуя любовь,
Страстью неведомой вспыхнула кровь;
Все позабыл я в тот миг роковой,
Даже не вспомнил молитвы святой.-
Целую зиму, лишь ночь посветлей,
Я приходил на свидание к ней
И до утра, пока месяц сиял,
Бледные руки ее целовал.
Раз в упоении, полный огня,
Я говорю ей: «Ты любишь меня?»
— «Нет, говорит, я правдива, не лгу,
Я полюбить не хочу, не могу;
Тщетной надеждой себя не губи,
Но, если хочешь, меня полюби».
Жесткое слово кольнуло ножом;
Скоро, безумец, забыл я о нем.
В бурю не раз, весела и грозна,
Странные песни певала она:
Все о какой-то полярной стране,
Где не мечтают о завтрашнем дне,
Нет ни забот, ни огня, ни воды, -
Вечное счастье и вечные льды.
Чем становилося время теплей,
Тем эта песня звучала грустней;
В день, как растаял на кровле снежок,
Я уж найти моей милой не мог.
Много тебе со мной плакать пришлось!
Лето безжизненным сном пронеслось.
С радостью, вам непонятной, смешной,
Слушал я ветра осеннего вой,
Как наш ручей затянулся во льду…
Раз на поляну я тихо иду,
Смутно надежду в душе затая…
Вижу: стоит дорогая моя,
Стройная, светлая, ласковый взгляд,
Очи глубоко, глубоко глядят…
С трепетом я на колени упал,
Все рассказал: как томился и ждал,
Как моя жизнь только ею полна…
Но равнодушно смотрела она.
«Что мне в твоих безрассудных мечтах,
В том, что ты бледен, и желт, и зачах?
Жалкий безумец! Со смертью в крови
Все еще ждешь ты какой-то любви!»
— «Ну, — говорю я с рыданием ей, -
Ну не люби, да хотя пожалей!»
— «Нет, говорит, я правдива, не лгу,
Я ни любить, ни жалеть не могу!»
Преобразились черты ее вмиг:
Холодом смерти повеяло с них.
Бросив мне полный презрения взор,
Скрылась со смехом она… С этих пор
Я и не помню, что было со мной!
Помню лишь взор беспощадный, немой,
Жегший меня наяву и во сне,
Мучивший душу в ночной тишине…
Вот и теперь, посмотри, оглянись…
Это она! ее очи впились,
В душу вливают смятенье и страх,
Злая усмешка скользит на губах…
...Матушка, смерть уж в окошко стучит…
Душу одно лишь желанье томит
В этот последний и горестный час:
Встретить ее хоть один еще раз,
Чтобы под звук наших песен былых
Таять в объятьях ее ледяных! (с) "Ледяная дева" А. Апухтин. Из норвежских сказок.
Или этот:
Не знаю, что значит такое,
Что скорбью я смущен;
Давно не дает покоя
Мне сказка старых времен.
Прохладой сумерки веют,
И Рейна тих простор.
В вечерних лучах алеют
Вершины дальних гор.
Над страшной высотою
Девушка дивной красы
Одеждой горит золотою,
Играет златом косы,
Златым убирает гребнем.
И песню поет она:
В ее чудесном пенье
Тревога затаена.
Пловца на лодочке малой
Дикой тоской полонит;
Забывая подводные скалы,
Он только наверх глядит.
Пловец и лодочка, знаю,
Погибнут среди зыбей;
И всякий так погибает
От песен Лорелей.(с) "Лорелея" Гейне, Блок.
Да хоть бы Солоха Гоголя, чарам которой не мог противиться ни один сколько-то стоящий мужчина в Диканьке ))
Да, патриархат создал благородный чистый женский образ, подсветив такие женские качества как верность, жертвенность, чадолюбие, хозяйственность и другие. Но патриархат же создал и образ роковой женщины. Две стороны одной женщины, веками разделенные мужскими страхами (см. комплекс "Мадонны и Блудницы"). Матриархат не знает роковых страстей и роковых женщин, поскольку в этой системе такая трата энергии просто неразумна. Однако матриархат знает сексуальность. И именно матриархальный период дает мужчине шанс избавиться от вышеупомянутого комплекса, собрать воедино расколотый надвое образ женщины и стать счастливым.
Выражайте свое мнение в комментариях!
Для полного счастья автору не хватает Вашего лайка.