Глава 5
Отец, конечно, знал, что Римма бегает к дочери, что помогает и покупает продукты, но делал вид, что не в курсе всего этого. До дня рождения оставалось полтора месяца, и Римма Васильевна начала готовить мужа
-Думаю, на твой день рождения надо дочь с внуком пригласить, посидеть по-семейному.
-Это мой день рождения, и я сам буду приглашать гостей
- А дочери и внуку место найдется?
-Не знаю, я подумаю
-Ну вот что я тебе скажу, кончай свои солдафонские привычки, если не будет здесь дочери, не будет и меня. Живи один, если тебе никто не нужен. У нас единственная дочь и внук может быть, единственный, а ты чего творишь? Я скучаю по дочери
-А то ты с ней не видишься? За дурака меня держишь. Бегаешь к ней, все тащишь
-А я и не скрываю, если отец ведет себя как чужой дядька, я, что должна следовать его примеру? Не будет этого. Ты для кого деньги зарабатываешь? В гробу карманов нет
- В благотворительный фонд отдам
-В благотворительный - это хорошо, чтобы дочь туда за помощью обращалась, так, что ли? - и бросила в него огромную подушку- Предупреждаю, если не сделаешь шаг к дочери, уйду жить к ней. Понял?
- Понял
-Вот и хорошо, а то моду взял всех строить.
Он сам скучал по дочери страшно, он ее любил, но считал, что нужно проучить, вернуть мозги в голову.
-Ну все, дочь, приходи, не бойся, я его подготовила
-Мам, только сюда его не приводи, он с ума сойдет от увиденного
-Попробую.
В последних приготовлениях к этому знаменательному дню, как день рождения отца, было что-то успокаивающее. Они отвлекали оттого, что произошло почти год назад, а значит, от тяжелых размышлений. Лишь сын заполнял душевную пустоту, лишь он был готов утешить ее. Лишь благодаря этому маленькому мужчине, она знала, что ее любят и что она нужна, что только ради него она выкарабкается из этого положения, просто ей надо немного времени и поддержки.
Отцу она купила красивый Паркер и диктофон, потому что интересные мысли ему могли прийти в любом месте, где могло не оказаться ручки и бумаги, а маленький приборчик легко умещался в кармане. Правда, ей пришлось потратить половину заработанных денег, но она не жалела- это же для отца.
Анна укачивала сына и молча смотрела на него. Через полчаса он уже спал, и она была предоставлена сама себе и чувствовала себя в безопасности в привычном для нее мире своей квартиры. По Никите она не скучала, и, больше того, ей было стыдно за отношения, которые возникли между ними.
Она пошла на кухню, открыла ноутбук, но работать не хотелось. Она уже стала отвыкать от общения с отцом. Неуместное сравнение, но ей показалось , что сейчас у нее такое же ощущение, какое бывает у отца, когда он заканчивает книгу и прощается с героями. Вот и она давно потеряла связь с подругами, никто ей не звонит, так же как и она никому. Отец на нее зол, и ей теперь некому готовить листы бумаги, которые он любил держать под рукой, не для кого держать крепкий кофе, который он любил только в исполнении дочери, не с кем поговорить и пошушукаться о своих тайнах. Теперь, кроме как, о себе и сыне и заботиться то не о ком.
Её жизнь стала совсем другой, и винить в этом некого. Мать приехала за дочерью на машине
-Поехали, а то как ты сама будешь добираться.
Матвей сидел в машине и все рвался схватить руль, на котором уверенно лежали руки бабушки.
-Не надо, сынок, не мешай бабе.
Римма Васильевна расцветала от слов баба, ей нравился ее статус. Отец не вышел встречать гостей, дочь тихо зашла в дом
-Здравствуй, папа! С днем рождения!- и положила ему на стол подарок.
-Спасибо — ответил он — косясь на сверток и на внука
-Чего сидишь - ударила по спине полотенцем жена - вставай, знакомься с внуком. Он увидел слезы дочери, посмотрел на внука и выдавил из себя
-Хорошо, что приехали.
Но прежних отношений уже не было. Не было той легкости и теплоты, которые всегда присутствовали между отцом и дочерью. Она еле досидела до того момента, как сына надо было укладывать на дневной сон. Потом приехали друзья поздравлять отца, и тогда она увидела прежнего Бориса Альбертовича: веселого, гостеприимного, радушного хозяина.
Через час Матвей проснулся -Мам, мы поедем
-Куда, оставайся ночевать
-Нет, мам, как-то мне здесь неуютно. Папа стал чужим, наверное, ему надо больше времени, чтобы простить меня.
-Но я не смогу тебя отвезти
-Вызови мне такси.
Через час она уехала, а Римма была обижена на мужа, даже в такой день не мог быть теплее с дочерью. Дни Анны вошли в свое привычное русло, она много работала , в основном тогда, когда спал малыш. Деньги, которые она получала, шли на оплату квартиры и вещи, растущего не по дням , а по часам сына. В десять месяцев он пошел и тогда Анна поняла, что спокойная жизнь закончилась, за ним нужен был глаз, да глаз, особенно ему нравилась плита на кухне.
Когда Матвею исполнился год, Анна купила маленький тортик, воткнула туда свечу и поздравила главного мужчину своей жизни с первым днем рождения. Приходила бабушка, подарила игрушки и красивые вещи, отец передал деньги для внука. Анна хотела отказаться, но потом подумала, что это совсем испортит отношения между ними.
Чтобы можно было ей работать, она купила сыну манеж и немного смогла вздохнуть. Он мог заниматься в нем игрушками, особенно машинками, а Анна могла позволить себе это время посидеть за ноутбуком и сделать очередной заказ. Если Никита терпеть не мог статуэтку черной кошки, то сын ее просто обожал
-Киса — показывал он пальцем
-Киса - кивала Анна и ставила ее ему в манеж.
Плохо было, когда Матвей болел, и хотя это было нечасто, но в эти дни ни о какой работе нечего было и думать. Он не сходил с ее рук, и если она, чтобы отдохнуть, клала его в кроватку, то это был ужасный крик, который она не переносила. Поэтому приходилось извиняться перед заказчиками о нарушении сдачи проекта, и, чтобы погасить недовольство, Анна делала скидку на свою работу, небольшую, но она ее ощущала.
Иногда помогала тетя Поля, забирала сына на улицу, за такую помощь Анна ей немного приплачивала, и хотя она отказывалась, но в итоге забирала денежки, пенсия была маловата.
Матвею исполнилось полтора года, он начал говорить на своем тарабарском языке, но Анна его прекрасно понимала.
-Киса - попросил он статуэтку, и Анна, поставив ее ему в манеж, ушла на кухню. Вдруг ...