Отвечает дирижесса Мария Курочкина:
В России так: музшкола — музколледж/музучилище — консерватория — аспирантура (называется ассистентура-стажировка). Строго говоря, диплом школы не нужен в училище, диплом училища — в консерватории, но объём знаний должен быть соответствующий. Квалификация выпускницы училища — преподавательница музшколы, артистка ансамбля/оркестра. В училище нет специальности «Дирижирование оркестром», но есть «Хоровое дирижирование». В консерватории учатся 5 лет, это называется специалитет. Я выпустилась с квалификацией «Художественный руководитель симфонического оркестра, дирижёр».
Другой вариант — вместо училища пойти в школу при консерватории. Это общеобразовательная специальная музшкола, куда поступают с 5—7 лет и где учатся те самые дети, которые серьёзно занимаются чуть ли не с рождения и в 10—12 лет владеют инструментом виртуозно.
После консерватории можно преподавать в училище, ну и просто работать по специальности. Фактически больше смотрят на навыки и опыт, чем на диплом: я, ещё учась в училище, работала в музыкальной школе, но при этом работу в некоторых школах, особенно престижных, можно получить только после (во время) консерваторского образования. Работу в оркестре обычно получают после прослушивания, но в целом все всех знают, репутация — очень важная вещь в маленьком музыкантском мире.
Вокалу, как правило, учат лет с 16, потому что аппарат певицы окончательно формируется только к этому времени. Поэтому часто в училище требования к слуху и теоретическим знаниям у вокалистов ниже, чем у остальных. В ходе вступительных экзаменов певицы проходят обязательный осмотр врачини-фониаторки, изучающей их связки. Если находят дефект, певицу не возьмут. Но это можно понять: инструмент певицы — её тело, тут уж ничего не сделаешь.
В Штатах всё по-другому. Образование сильно отличается от российского. Из хорошего — тут намного меньше непотизма и коррупции и чаще всего система построена так, чтобы учить людей, а не тащить любимчиков. Больше прозрачности, есть институции, которые до определённой степени нивелируют человеческий фактор при принятии решений.
Но при этом в силу социальных причин уровень музыкального образования намного ниже, чем в России. Здесь, чтобы стать музыканткой, нужно выиграть в лотерею: родители должны разглядеть талант ребёнки, иметь много денег на частных педагогов, самостоятельно составить программу образования (ведь играть на инструменте недостаточно, нужно ещё сольфеджио, теория, история, хор), оплачивать фестивали, потом платные бакалавриат и магистратура (сотни тысяч долларов) — и вот музыкантка на рынке труда, где в больших оркестрах люди сидят на своих позициях пожизненно…
Зато люди проще относятся к музыкальному образованию, без лишней токсичности и перфекционизма. Многие детини могут освоить базовые навыки игры на инструментах в школе и даже поиграть в школьном «оркестре». Многие так впервые и знакомятся с музыкой — но, если у родителей нет денег, профессиональное образование невозможно, увы.
В Штатах огромное количество молодёжных оркестров для детей вплоть до старшей школы, у нас в университете есть любительский оркестр, как и во многих других университетах. Есть и взрослые любительские оркестры, где люди играют после работы для души. Конечно, туда есть конкурс и программы там проще, чем у профессионалов, а репетируют они дольше, плюс приглашают за деньги профессиональных музыкантов для концертов.
(Я сейчас работаю над созданием своего оркестра, хочу сделать его для музыканток на ранней стадии карьеры, а потом, когда мы встанем на ноги, ещё открыть музыкальную школу с качественным и доступным образованием для талантливых детинь.)
Те, кто связывают жизнь с музыкой, зачастую решают это в осознанном возрасте и серьёзно начинают заниматься в бакалавриате университета. После — магистратура, куда идут те, кто думают о исполнительской или преподавательской карьере. Часто университет меняют, чтобы получить разный опыт, обрасти связями.
Если хочется поучиться после магистратуры, у музыканток два варианта: Performance diploma или Doctorate. Первый — ещё одна магистратура, требующая большего мастерства, а вот докторантура предполагает и исполнительскую деятельность, и исследовательскую. После докторантуры выпускница получает титул докторки, выпускается в красивой мантии и шапочке и может преподавать в университете. Для выпуска нужно сдать около 9 выпускных экзаменов и защитить диссертацию. Я сейчас закончила второй год из трёх, сдала 7 экзаменов и начинаю писать диссер. Но если я не успею к концу следующего года, можно отложить выпуск. Я не буду появляться на кампусе и ходить на лекции, буду просто числиться и писать.
Смысл докторантуры для студенток и университетов — win-win: они дают хорошую стипендию (я учусь бесплатно, а стоимость образования в моём университете — 70 тыс. долларов в год), а мы работаем как преподавательницы низшего звена. Я часто заменяю преподавательницу, мне доверяют ставить и дирижировать небольшие оперы, вести репетиции за преподавателя и помогать в их организации.
То есть, по сути, зачастую приходится руководить своими коллегами других специальностей.
У каждой системы свои плюсы. У Штатов — много любителей, которых нет в России, у России — доступность и качество. Я бы хотела внести свой вклад в то, чтобы образование в Штатах стало доступнее и серьёзнее, а в России — менее токсичным и более инклюзивным, свободным от коррупции и непотизма.
Что касается дирижёрского образования, все дирижессы обязательно на чём-то играют в детстве, а иногда продолжают играть параллельно с дирижёрской карьерой. Лучше всего фортепиано (развивает гармонический слух) или струнный инструмент (скрипка, виолончель); струнные — кровь и плоть оркестра, и владение ими — бонус для дирижессы.
Я в детстве играла на фортепиано, но потом ещё играла на классической гитаре, виолончели и немного пела.
В 17 у меня нашли рак (сейчас всё хорошо), но после болезни у меня были проблемы с руками. Поэтому я выбрала гитару для поступления в училище: так было больше шансов. Можно было пойти на теорию музыки, но мне хотелось быть исполнительницей.
В России начиная с училища можно выбрать специальностью хоровое (но не оркестровое) дирижирование, и некоторые переучиваются и поступают в консерваторию на оркестровое дирижирование. Но хоровики… не хочу показаться высокомерной, но многие из них думают, что и дирижировать могут, и петь, и теорию знают, а по сути — не могут ничего. Кроме того, там сильная религиозная индоктринация, большинство очень религиозные. По сути, студентки дирижёрско-хорового отделения и поют в хоре, и дирижируют им же, то есть туда обязательно отбирают много женщин, потому что они должны петь, но при этом относятся к ним, как ко второму сорту, давая мужчинам больше возможностей дирижировать. Не знаю, чему их учат, но я не видела ни одного студента-хоровика, который успешно дирижировал оркестром без отдельного оркестрово-дирижёрского образования. При этом почему-то многие хоровые дирижессы-мужчины пытаются это делать, из-за чего оркестр всегда страшно страдает.
В поступлении на симфоническое дирижирование есть один трудный момент. По сути, нужно уже быть дирижессой, быть способной провести репетицию, обладать огромными знаниями. Но если теорию и историю музыки можно выучить самой, без частных уроков дирижирования при подготовке не обойтись — и вот ещё один скрытый барьер для женщин. Надо найти человека, который согласится вас учить. Мне это удалось с огромным трудом, и мой преподаватель долго испытывал ко мне предубеждение. Говорил, что я не поступлю в московскую консерваторию никогда (а я поступила через год с баллом выше, чем был у него, ха-ха).
***
Это «Спросите экспертку» — рубрика, гостьи которой делятся знаниями и опытом с вами, подписчицами канала «Видима и свободна».
В Дзене комментарии закрыты. Обсудить текст можно в моем телеграм-канале.