- Ты можешь не пить? – допытывалась у Сергея старшая сестра Люба, которая не могла объяснить пьянство брата, – в роду не пил никто. – Неужели трудно удержаться? Почему ты пьешь?
- Я пью не почему, а потому что... – после некоторого раздумья туманно ответил он.
Но этих слов оказалось достаточно, чтобы Люба замолчала, – оно и правда, в жизни брата все шло наперекосяк. Начиная с рождения. У матери после родов начался послеродовый психоз, близкие не смогли распознать болезнь, и молодая женщина покончила с собой. Сиротами остались трое детей. Сереже, самому младшему, еще не было двух месяцев.
Первый год бабушка по линии мамы оставалась в семье умершей дочери – помогала. На второй год она уехала, забрав с собой малыша, – внучки ходили в школу. Хотели с дочерью вообще оставить его у себя, но воспротивился зять:
- А что скажут люди?..
Как потом все жалели, что пошли на поводу у предрассудков! Ну поговорили бы люди и перестали, зато не сломали бы жизнь Сергею. Мачеха в доме появилась, когда он был еще маленький, поэтому звал ее мамой. И считал мамой.
В семь лет бабушка решила сказать ему правду о матери. Из лучших побуждений.
- Я не хотела, чтобы это сделали чужие люди, – потом говорила старушка, плача. – Думала, что правда, услышанная от меня, будет воспринята по-другому.
Ошиблась. Услышав новость, что мама – это вовсе не мама, а чужая тетя, Сергей убежал из дома. Сбились с ног, ища его, а найдя, были поражены – ребенок даже внешне стал другим, колючим, как ёжик.
С тех пор начались проблемы с поведением. Характер у мальчишки и без того был взрывным, а здесь с ним вообще не стало сладу. Хотя учился неплохо – все схватывал на лету, занимался в музыкальной школе (отец возил в райцентр), у него был и слух, и голос.
Мачеха едва терпела пасынка. А отец, тихий и мягкий по характеру, во всем ей подчинялся. Когда переехали уже под Москву, где жила сестра отца, та, придя однажды в гости, обнаружила племянника в холодном зимнем подъезде – босоногого и раздетого.
- Это что такое?! – кричала брату и его жене, заведя мальчишку в дом. – Даже с собакой так не поступают, как вы с ребенком!
- А как с ним справиться? – злилась невестка. – Наказан за хулиганство, чтобы не повадно было.
После восьми классов поступил в местное ПТУ. Но через некоторое время был отчислен – за поведение. Тогда на семейном совете приняли решение отправить его в Ленинград. Утверждали, что там у него больше перспектив, но в действительности было понятно, что от парня с его проблемами спешат избавиться.
Выбирать, куда поступать, было поздно, поэтому, посовещавшись, сестра с мужем подсказали адрес училища, где готовили автослесарей, и Сергей стал учиться. Был на неплохом счету, частенько заходил к Любе, благо жила неподалеку от общежития, и вроде оттаивал душой.
- Наш брат играет и поет в ансамбле, – отчитывалась она сестре. – Его хвалят, награждают, так что, надеюсь, все у него будет хорошо.
Потом был морфлот. Во время отпуска поехал к отцу в подмосковный поселок и там познакомился с будущей женой. Девушка сразу запала на красавца в морской форме – парнем Сергей был видным. Высокий, с тонкими чертами лица, да еще музыкант. Гитарой владел виртуозно и очень хорошо пел.
В общем, в оборот его взяли быстро. Когда отслужил, вернулся в Питер (город уже переименовали), но поработал здесь недолго. Подталкиваемый Лизой, так звали будущую жену, посватался, и она ответила согласием. Свадьбу справили в Петербурге.
Однако жить в семейном общежитии молодая жена не захотела и потянула мужа на родину. Родительская семья у нее была состоятельной, мать на раз-два решала любые вопросы (была женщиной пробивной и властной) и можно было жить на всем готовом. Лизе было 19, ему, Сергею, – 23.
Отец, когда спросил совета, как быть, ответил:
- Решай сам. Это твоя жизнь.
После переезда устроился прапорщиком в местную воинскую часть. Взяли с руками-ногами – начальником радиостанции. Служба шла успешно, получил сначала однокомнатную квартиру, потом, когда родилась дочь, – двухкомнатную. Но теща была недовольна – мечтала о другом зяте, похожем на своего мужа, такого же пробивного, как и сама.
Ее отношение передалось жене. Недовольство и упреки вскоре стали нормой их семейной жизни. Повод находился всегда, тем более, что они с женой были совершенно разными по характеру, – он открытый, душа нараспашку, а она была ребенком своих родителей - все тянула в дом, и материальные блага для нее были превыше всего.
- Не знаю, что мне делать, – признавался Сергей старшей сестре. – Их трое, а я один. Устал отбиваться.
Единственной отрадой была дочь, которая обожала своего папочку. В семейном альбоме есть фотография, где она, только что ставшая первоклассницей, нежно обнимает отца за шею, он улыбается уголками губ, а глаза грустные-прегрустные...
В середине 90-х ситуация усугубилась. Зарплату практически перестали платить, от Сергея, который перебивался случайными заработками – где-то кому-то что-то ремонтировал из техники, постоянно требовали денег, денег, денег. И он начал выпивать. От безысходности. Для ремонта радиоаппаратуры на службе выдавали чистый спирт, который стал использовать не по назначению. Не один – в компании.
Скандалы в семье участились. Масла в огонь подливала теща, которая старалась всячески унизить зятя («полный ноль» – это было самой мягкой характеристикой, которых не жалела для него). А однажды Лиза сообщила, что подала на развод. Сергей, наверное, сам не ожидал, что новость вызовет у него такой сильный стресс, и, не отдавая себе отчета, подписал все бумаги, подсунутые женой.
Их развели без раздела имущества – она вывезла из квартиры, на тот момент ведомственной, даже мебель, оставив бывшему мужу голые стены. Пришлось искать на первое время раскладушку – спать было не на чем. Посоветоваться было не с кем – отец болел, у сестер была своя жизнь, старшая как раз родила второго ребенка. Заливал горе водкой, хотя голову не терял и на службу ходил исправно.
Спустя время познакомился с женщиной.
- Она хорошая, – говорил Любе, – может, на этот раз мне повезет.
Вполне возможно, и повезло бы. По крайней мере выпивать почти перестал. Но, узнав о сопернице, активизировалась Лиза. Стала устраивать женщине скандалы, обхаживать самого Сергея.
- Извини, – вскоре сказала сожительница, – я так больше не могу. Разбирайтесь в своих отношениях без меня.
- У нас нет никаких отношений, – пытался было объяснить ей, но женщина ушла.
А Лиза, которая потом, на поминках, признавалась, что всю жизнь любила Сергея, потому и замуж больше не выходила («Только странной любовью, мстительной», – говорила мне Люба), как будто успокоилась, исчезла, но это было, как оказалось, деталью ее плана.
Домой к бывшему мужу она пришла в его день рождения и сделала так, что все закончилось постелью. Спустя некоторое время, поняв, что забеременела, ушла. И не просто ушла – после рождения второго ребенка, тоже девочки, напрочь лишила Сергея детей, запретив с ними встречаться. Даже поменяла им фамилию и по документам стала матерью-одиночкой, чтобы получать повышенное пособие и льготы.
Сергей сильно переживал, пытался что-то доказывать и отстаивать свои права. Но его буквально подкосило, когда отвернулась любимая дочь-первенец, еще недавно обожавшая отца.
- А что ты хотел? – ёрничала бывшая теща. – Каков папенька, такое и отношение.
У дочери, которой сейчас 32 года, двое своих детей. Сергей ни разу не видел внуков и подозревал, что им даже не говорили о его существовании. Но на похоронах дочь плакала и, казалось, искренне.
- Что у вас за любовь такая? – подмывало Любу спросить у бывшей невестки и племянницы, однако убитая горем промолчала – было не до выяснения отношений.
Она и себя упрекала – что из-за занятости (дети, внуки, муж, работа) не смогла уделить брату достаточно внимания. Поначалу боролась с его пьянством, потом с болезнями на почве злоупотребления. Была рада, когда он стал ходить в церковь. В последний раз, войдя в его полупустую квартиру, которую, правда, помогла приватизировать, первое, что увидела, – иконки в углу. Сергей тогда сказал:
- Я за всех вас молюсь каждый день.
Пить ему уже было нельзя. Но на последний день рождения в этом мае расслабился, выпил и, судя по всему, немало, а вечером позвонил сестре:
- Что-то мне совсем плохо.
- Вызывай «скорую», – посоветовала, возясь с младшим внуком, – сын с женой уехали в командировку.
- Хорошо, – с этим словами Сергей нажал отбой.
Как потом выяснилось, «скорая» хотела забрать его в больницу. Не поехал. Среди ночи позвонил сестре, и она, боясь, что проснется внук, рассердилась:
- Неужели до утра нельзя подождать? Не звони мне больше ночью!
- Теперь не позвонит, – плакала Люба в разговоре со мной, – ни ночью, ни днем. Как я корю себя за эти слова! Получается, даже я его предала...
...На девятый день, когда сестра приехала на кладбище, к ней подошла бывшая невестка. Выглядела, действительно, неважно – круги под глазами, распухшие веки. Однако то, с чего начала разговор, Любу повергло в шок:
- Что собираешься делать с квартирой Сергея? Тебе не кажется, что она должна принадлежать его детям, твоим племянникам? Так будет честно.
- Это ты говоришь о честности?! – у Любы все внутри зашлось от этой алчности, сгубившей брата, и она попросила: – Уйди, не хочу тебя ни видеть, ни слышать...
Вот такая печальная история мужчины, у которого все было для того, чтобы прожить яркую и достойную жизнь, – внешность, талант, ум и умелые руки. Все могло бы сложиться по-другому, но, к сожалению, сослагательное наклонение к жизни не применимо. Берегите себя и своих близких.
Спасибо, что были со мной и моими героями.