Спустя тридцать лет с момента школьного выпуска главный герой открывает школьный фотоальбом и вспоминает старых друзей. Он решает отыскать кого-нибудь, чтобы узнать, как сложилась их судьба. Однако, все его попытки тщетны, он не может найти ни одного человека. Все они словно сквозь землю провалились. Герой начинает расследование и то что он обнаруживает, переворачивает его жизнь с ног на голову.
Продолжение истории "Пропавшие. Тайна школьного фотоальбома. Мистическая история"
1 том читать здесь, на Литрес или Автор.Тудей
Краткое содержание 8 главы:
- Главный герой неожиданно встречает своего отца, который считался пропавшим. Отец раскрывает, что знал о женщине по имени Маша, которая раньше работала в "Чайке", а потом начала писать об этом, но ей никто не верил. Он спас ее от Антона-2, который охотится за часами, изображая из себя другого человека.
- Он предупреждает сына об опасности со Антона-2, который желает обрести единоличную власть над перемещениями между параллельными мирами и передает сыну часы, необходимые для путешествий между мирами. Он объясняет, что у сына нет выбора, кроме как восстановить разрушенную гармонию между мирами.
- Антон отправляется на поиски еще двух часов, необходимых для перемещения. По пути в незнакомом мире он засыпает в чаще леса под линией электропередач. В конце главы главный герой видит сон со множеством солнечных зайчиков в знакомом помещении.
Глава 9
Кто-то огромный склонился, навис надо мной, замер. Я ощущал его дыхание на щеке. От человека пахло молоком, кашей, цветами и накрахмаленным бельем. Потом мягкая рука коснулась моего плеча.
— Эй, Антоша, вставай! Говорила тебе, нечего играться, надо спать, как все!
Я промычал что-то невнятное. Пираха никогда не называли меня по моему настоящему имени, они его попросту не знали. Для них я был человеком по имени Аатоноа.
Тогда кто-же меня звал? И куда?
Я пытался из последних сил удержать остатки странного сна, кружащегося в голове — как я от кого-то убегал, как встречался с отцом в странном городе, как должен был что-то сделать. Что-то очень важное, от чего зависела жизнь… целого мира.
Что-то очень важное, связанное с солнечными зайчиками — которые теперь запускали буквально все. Все, кроме меня. Я, конечно, тоже запускал, да только мои зайчики были тусклыми, размытыми, ненастоящими. Они не прыгали, не искрились, а едва хромали.
Я что-то должен был сделать. Но что?..
Вдали прогремел гром. Краски померкли. Молния прочертила косой штрих. Широкая пойма таинственной реки осветилась ярким светом. Я узнал эту реку. Я был на ее берегу много раз, но ни разу не переправлялся на другую сторону. Я знал, что там опасно. Молния ударила совсем рядом. Через пару секунд грянул гром. Из деревни послышались крики — но они продолжались недолго. Постепенно все стихло, и только шум дождя продолжал шептаться в буйной листве.
А еще кто-то пытался меня разбудить и ответ на вопрос, который я вот-вот должен был узнать, теперь, похоже, навсегда исчезнет в тусклом мареве сна.
— М…м…м… — промычал я. — Еще… немножко…
— Вставай, еще немножко и тебя в вытрезвитель заберут. Это тебе повезло, что в лесок забрался, милиция тут не ходит…
Я вдохнул свежий воздух. Слишком даже свежий, приправленный терпким, бодрящим привкусом озона. Ощутил себя на десять из десяти, как если бы проспал не пятнадцать минут, а полноценных десять часов и открыл глаза.
Мозг тут же восстановил всю картину последних часов и меня прошиб холодный пот.
А еще…
Я дернул руками, пытаясь встать — тень надо мною поднялась и вздохнула.
— Где… моя сумка?! — прохрипел я. Нос успело заложить, хотя на земле я пролежал от силы минут двадцать. Земля была мокрой и холодной, как если бы дождь шел часов десять или вообще сутки. В голове стоял какой-то туман. Так бывает, когда внезапно просыпаешься посреди яркого сна, таращишься на окружающую действительность и не можешь сообразить, где сон, а где явь.
— Сумке твоей кирдык, похоже, — ответил снова голос. — А тебе, считай, крупно повезло. В рубашке ты родился, парень.
— В какой рубашке? — я, наконец, сумел подняться на ноги. Тело качнулось — предательски и тяжеловесно. Нет… ни о каких пятнадцати минутах тут и речи не шло.
СКОЛЬКО ЖЕ Я ПРОСПАЛ?!
Какой-то пронзительный ужас затопил сердце. И не от того, что я, возможно, лишился документов, денег и еще чего-то более ценного (хотя и это тоже, конечно). Ужас, всепоглощающий и жуткий, сковал меня от того, что я подвел людей. Подвел тех, кто на меня рассчитывал. Свету. Часовщика. Диану. Отца.
Я обещал ему, что на меня можно рассчитывать. Что я справлюсь.
Если подумать, только на секундочку предположить, что все произошедшее было лишь предварительной подготовкой — голова идет кругом, сколько же усилий, средств и времени потратили люди на эту подготовку с целью подвести меня к главному.
Все они рассчитывали на меня. И я… проспал!
— Господи… — простонал я и опустился на пенек, на котором только что спал. Черный от влаги пень был холодным, но я не обращал на это внимания. — господи… — снова простонал я и только теперь увидел метрах в пяти человека, чья тень вторглась в мой сладкий сон.
Это была женщина лет за сорок в простом ситцевом платье в горошек — я таких сто лет уже нигде не видел, в платке и с плетеной корзиной в руках, будто бы она собралась по грибы.
— Что ж ты так наклюкался, родимый? — сказала она безо всякой злобы. В ее голосе я уловил не просто сочувствие, а давно забытую доброту и даже участие. — Небось, дома проблемы… но также тоже нельзя, они может быть, волнуются сейчас за тебя, ищут, а ты тут…
Она остановилась на лужайке и оттуда смотрела на меня, укоризненно покачивая головой, повязанной косынкой.
— И сумку твою разворотило так, что не соберешь уже… — кивнула женщина. — Эх… молодежь… — она прищурилась, как-то внимательно всмотрелась в меня и в ее лице мне тоже что-то показалось неуловимо знакомым.
— Да не пил я…
— Понятно, что не пил, только кто же спит в лесу в грозу. Уж трезвый-то точно никто не будет… домой-то доберешься?
Я осмотрелся. Медленно поднялся, сделал пару шагов и подобрал с земли испачканную сумку. Точнее, то, что от нее осталось. Непонятно как, наверное, во время сна она выпала из-под головы, а потом… может быть, ее сдуло ветром и… в конце концов… прожгло насквозь ударом молнии. От внутренностей не осталось и следа. Только почерневшие обугленные лохмотья.
— Мда… — вырвалось у меня.
— Ты из какого района-то? — забеспокоилась женщина, глядя, как я разглядываю остатки своего имущества. — Может тебе скорую вызвать? — она посмотрела куда-то мне за спину. — У меня-то телефона нет, но… есть у соседа, ему недавно поставил с работы местком.
— Я… я из другого города… — выдавал я из себя. Ложь у меня всегда плохо получалась. — Приехал в командировку и заблудился. Шел от остановки… потом началась гроза, я спрятался… а дальше не помню…
Женщина всплеснула руками.
— Ой, так тебя молнией ударило!
— Нет, нет, я цел! — поспешил я успокоить ее. — А вот документы, похоже, сгорели.
Я похлопал себя по карману пиджака, нащупал телефон — слава богу, он был со мной.
— Спасибо, я сам позвоню. Телефон вроде бы у меня не украли.
Я вытащил трубку, повертел ее в руках.
Женщина сделала шаг мне навстречу.
— Ой… а что это у вас?
— Телефон же… — я поднял трубку и показал ей.
— Телефон?
— Ну да, обычный айфон старый. Восьмой.
Ее глаза округлились.
— Не знаю, что это такое, — сказала она и покачала головой. — Наверное, это у вас на заводе такие штуки дают. Никогда не видела. Вы, наверное, из Москвы приехали…
— Ага, из Москвы, — выдавил я из себя и чувствуя нарастающий ледяной холод. Я поднял трубку к глазам. На экране — ни одного деления. Телефон здесь не ловил, хотя буквально несколько минут назад, полчаса максимум, здесь были все пять делений, а базовую станцию я видел из окна трамвая. Еще подумал — кому пришло в голову ставить ее посреди леса? Наверное, жильцы Зеленой улицы пожаловались и оператор скрепя сердце воткнул эту станцию.
Но теперь ни делений, ни связи не было. Я открыл Телеграм и быстро набрал Свете:
— Привет, извини, я проспал…
Однако, отправлять сообщение я сразу не стал. Во-первых, значок коннекта Телеграма крутился как волчок, показывая, что соединения нет. А во-вторых — судя по часам на телефоне прошло… действительно двадцать минут. Не больше. Когда я вышел из трамвая, на часах было 15:45. Сейчас же часы показывали 16:07.
Значит… я не проспал. Значит… все нормально? По крайней мере… может быть… я никого не подвел и даже успею приехать в школу вовремя? Но тогда… это в корне меняет дело!
Я улыбнулся, потом исправил сообщение, переделав его на:
— Привет, я в лесу на Зеленой. Буду точно ко времени!
И нажал кнопку отправления.
Иконка связи продолжала крутиться. Сообщение отправилось, но через пару секунд рядом с ним загорелся красный кружок с восклицательным знаком.
— Не отправляется… — сказал я сам себе.
— Что не отправляется? — спросила женщина. Я уже и забыл о ее присутствии и нервно дернулся.
— Что?
— Вы сказали, что-то не отправляется.
— А-а… сообщение… коллеге. Я должен был приехать на собрание, а теперь вот думаю, успею или нет. И вообще… — я озадаченно смотрел на экран. Голова болела. Я морщился одновременно от боли, жажды и еще какого-то тягостного ощущения в животе.
— Это что-то типа радиостанции у вас, да?
Я удивленно взглянул на женщину. Она с луны свалилась или просто отстала от жизни? Я, конечно, встречал людей, которые принципиально не пользуются технологиями, чураются всех новых веяний, а некоторые редкие экземпляры даже не знают, что такое электронная почта. Но обычно женщины средних лет прекрасно знают, что такое «Одноклассники» и «Ватсап».
— Ну… да. Телефон. Обычный.
Она покачала головой.
— Чудные вам там в своей Москве.
С этим утверждением я не мог не согласиться и кивнул.
— Есть немного.
— И все-таки, вам нужна помощь. Я же вижу, вы сам не свой. Еще бы… молнией ударило… еще немного и все… — она незаметно перекрестилась и это тоже меня удивило.
— Пойдемте, я провожу вас до дома, выпьете воды хотя бы. Позвоните на работу. А там решите, что делать, — она решительно взяла меня за локоть и я невольно взглянул на ее платье, пытаясь найти знакомый белый значок «АП».
— Вы не ангел случайно? — через силу усмехнулся я.
Женщина вздохнула.
— Ангелов на вас на всех не напасешься. Сильнее нужно быть. А вы чуть что — сразу в стакане ищете спасение. Нельзя так.
Я снова хотел сказать, что не пил ни грамма, потом вдруг вспомнил компанию у дома и мне стало стыдно.
— Извините. Я… так получилось.
— То-то же.
Мы шли узкой тропинкой. Тучи разошлись. Осеннее солнышко припекало по-летнему и листва на деревьях, пыльная, уже местами бурая, здесь будто бы преобразилась и помолодела. Капельки влаги на зеленой траве переливались всеми цветами радуги. В чаще заливались трелями птицы. Невольно я поймал себя на ощущении…
— Как же хорошо-то… — вырвалось у меня.
— Возвращаешься к жизни, родимый, — сказала женщина. — Это хорошо.
Мы шли еще минут семь, пока лес внезапно не кончился. Я увидел четыре двухэтажных дома — наверное еще довоенной постройки. Между домами и лесом пролегала раздолбанная дорога с покосившимися столбами линии электропередач. От столбов к домам тянулись провода, на которых весело щебетали птицы.
— Ну вот почти и пришли, — улыбнулась женщина. — Зайдете? Я живу совсем рядом, вон мои окошки, — и она указала на ближний дом, у подъезда которого стояли две лавочки, а чуть поодаль — сушилка для белья, на которой покачивались две огромные белые простыни.
Я покосился на барак. Выглядел он опрятно, хотя я точно знал (об этом писали на многих сайтах), что все это жилье, преимущественно на окраинах, давным-давно нуждается в расселении, а те оставшиеся дома, до которых еще не дошли руки — дышат на ладан.
Этот дом не дышал на ладан.
Он был еще крепким, хоть и не тем современным и модным строением с окнами в пол и тому подобными изысками.
— Ладно, — согласился я. Со стороны это могло показаться высокомерием, и я тут же стушевался, однако моя проводница даже ухом не повела.
— Ну вот и славно, — ответила она.
Я невольно удивился. Такой подход практиковали мои друзья из племени пираха. Опытные охотники, умелые выживальщики, они были бесхитростными и простодушными. Говорили то, что думают и никогда не держали камень за пазухой. Приглашать в наше время в дом незнакомца? Невольно в голову лезли нехорошие мысли. Может быть, эта женщина маньячка и хочет разделать меня огромным сверкающим тесаком? А если она, так ее сожитель.
— Это ведь улица Зеленая? — я замедлил шаг, оглядываясь. Нехорошие мысли упрямо лезли в голову. Вокруг ни души. Кругом лес, поют птички. Жара. А еще какая-то странная тишина. Наверное, я не смогу объяснить, как звучит эта тишина. Скорее всего, это невозможно. Тишина, будто бы разом все… выключили.
Женщина обернулась. В ее лице я смог поймать ни намека на какую-то хитрость или скрытность.
— Да, это крайний дом. Зеленая, тридцать шесть. Совсем глушь, правда? Обещают… — она показала рукой куда-то за дом, — там новый микрорайон, школу, магазин. Может быть, дождемся.
Я постарался вспомнить карту города. Насколько я ориентировался, женщина показывала на запад и там давным-давно стояли дома. Но сейчас голова шла кругом, к тому же я хотел пить и поэтому не стал спорить.
Я снова достал телефон, быстро посмотрел на сообщение Свете в Телеграм. Оно так и осталось неотправленным.
— Странно… — вырвалось у меня.
Женщина тем временем подошла к двери подъезда, потянула за железную ручку и открыла ее.
На мгновение я задержался. Подъезд без кодового замка? Пусть барак, пусть даже самый завалящий сарай — везде стоят кодовые замки. Возле лавок валяются самокаты (а как еще сюда люди добираются?), сами дома расписаны сверху донизу рекламой магазинов запрещенных веществ, а двери и почтовые ящики ломятся от ярких рекламных листовок.
Ничего. То есть, вообще.
Я застыл на пороге и оглянулся.
— Что-то не так? — мягким голосом спросила женщина из прохладной темноты.
Здесь все было не так. Но как я мог тактично сказать ей об этом — так, чтобы она не не подумала, что я, возможно, сумасшедший. Или это какая-то хитрая ловушка для меня. Но кто ее мог организовать? Диана? Я сильно в этом сомневался.
— Подождите… — сказал я.
Еще шаг по этой лестнице вверх и я, возможно, уже никогда отсюда не выберусь. Именно так обычно и выглядят ловушки. Жертвы до последнего не подозревают, куда их заманивают, а хищник выглядит как самый обычный и часто безобидный человек.
Но ведь я не был похож на беззащитную девочку. А сейчас и подавно. Мужик, провалявшийся в лесу невесть сколько, грязный, небритый, с мощным амбре, да еще и в костюме инженера. Они тут что, про Чикатило не слышали?
— Что? — повернулась ко мне женщина.
Запах в подъезде был приятным. Пахло чем-то цветочным, пирожками с картошкой, квасом и… я с шумом втянул в себя воздух. От такого барака ожидаешь что-то гораздо худшее, чем даже от крайнего подъезда в моем доме. А там творился ад.
— Стойте…
Я увидел почтовые ящики. Аккуратные ящички с дырочками, сквозь которые можно было увидеть, лежит ли что-нибудь внутри или нет. Все они были целыми. Ни одной вырванной с корнями дверцы. Ни одного сожженного дотла.
— Вы же сказали, что живите в первой квартире… — сказал я.
— Ну да… — женщина остановилась.
Я посмотрел на ящик с цифрой «1». Оттуда торчала газета и что-то еще. Кажется, журнал.
— Ой! — всплеснула руками она. — Как же я пропустила! Вас увидела и… Сегодня же пятое число! Мой журнал! Если вам не трудно, достаньте, пожалуйста. Почтальон специально не до конца их вставляет, чтобы не рвать и не мять.
Я протянул руку к почтовому ящику. Оттуда торчала газета — это я видел совершенно точно. Я вытянул ее, развернул и изнутри выпал журнал. Я успел подхватить его. С обложки на меня смотрели десятки пионеров в красных галстуках. Все они подняли руки в каком-то приветствии — и чем-то это приветствие напомнило мне тот же самый жест у пираха.
Но не это заставило меня замереть.
Под фотографией я прочитал название журнала — его как раз и произнесла женщина.
— Работница… — пробормотал я.
Мой взгляд скользнул правее, туда, где была напечатан номер и дата выпуска.
— Номер пять… тысяча девятьсот… восемьдесят первый год.
— Точно, — улыбнулась моя проводница. — Он самый!
Дрожащей рукой я протянул ей журнал и развернул газету.
Это была газета «Советская культура».
— Пролетарии всех стран, соединяйтесь… — пробормотал я. — Вторник… Пятое мая… тысяча девятьсот… восемьдесят первого года. Номер тридцать шесть…
— Ну да, свежая! — снова улыбнулась женщина.
— Свежая? — мое лицо, видимо, выглядело совсем глупо, потом что она покачала головой.
— Ну вы даете! Конечно, свежая, свежее не бывает! Вчера был понедельник, сегодня вторник — день печати!
Я перевернул страницу, пытаясь отыскать следы розыгрыша. Но газета была свежей, от нее буквально пахло типографской краской.
На второй странице крупный подзаголовок гласил:
«5 МАЯ — ДЕНЬ ПЕЧАТИ».
— Вы что это… серьезно?!
У меня вдруг все поплыло перед глазами. Я пошатнулся. Женщина, неожиданно проворно соскочила с трех ступенек и подхватила меня под локоть.
— У-у… миленький… видно вас все-таки задело… пойдемте, я вам аспирина дам, чая попьете, немного отдохнете. Нельзя вам сейчас в таком виде разгуливать, поберегите здоровье.
Мягко, но с нажимом она потянула меня к двери.
— Две недели… — прошептал я, когда она открыла простенький замок, завела меня в прохладную комнату и усадила на диван.
— Посиди здесь, сейчас я сделаю чай… — засуетилась она и юркнула в махонькую кухню.
— Две недели… до взрыва осталось две недели… — прошептал я, не веря собственным глазам и провалился в зияющую пустоту.