После каждого крупного кинофестиваля мы традиционно опрашиваем журналистов и представителей индустрии о самых ярких впечатлениях, которые они увезут с собой после церемонии закрытия. Пришло время подвести итоги 77-го Каннского кинофестиваля и выяснить, чем он запомнится.
«Анора» построена на национальных клише и меня не тронула
Антон Долин
Кинокритик
Все сошлись на том, что в этом году фестивальная программа была не самой сильной. Плюс у многих (меня в том числе) осталось гнетущее впечатление от присуждения «Золотой пальмовой ветви» «Аноре» Шона Бэйкера — не потому, что «фильм с русскими артистами неуместно награждать», а просто кино построено на клише, в том числе национальных, и меня никак не тронуло. Но, конечно, события и сильные впечатления все равно были.
В моем персональном топе как минимум двое режиссеров из числа давно любимых — Йоргос Лантимос с «Видами доброты» и Дэвид Кроненберг с «Саваном». У каждого это не самый блестящий фильм, но точно нестандартные и достойные работы. И несколько новых имен, что всегда ценнее. Впервые я познакомился с творчеством Гуань Ху, чей трогательнейший и брутальный «Черный пес» выиграл конкурс «Особого взгляда». Был очень впечатлен изысканной и сложно структурой шахтерской лав-стори из Вьетнама «Вьет и Нам» (какое название!) режиссера Чыонг Минь Куй.
Первое место среди персональных открытий уверенно отдаю индианке Паял Кападиа. Ее конкурсный фильм «Все, что мы представляем как свет» заслуженно получил Гран-при, хотя вообще-то мог бы и «Золотую пальмовую ветвь». А ведь это игровой дебют! Кстати, ее документальная «Ночь незнания» (тоже замечательная) в тех же Каннах три года назад была удостоена «Золотого глаза», премии за лучший неигровой фильм. Сновидческая и одновременно гиперреалистическая история двух мумбайских медсестер в поисках любви покорила меня и свободным киноязыком, и образной точностью, и отсутствием какой-либо повесточности при очевидной политической ангажированности авторки. Думаю, «Все, что мы представляем как свет» можно считать кинематографическим откровением 2024 года, а Кападиа отныне в списке самых перспективных мировых кинематографистов. Ну, в моем личном списке точно.
«Каннский фестиваль, когда-то формировавший моду, ныне просто бежит за ней»
Андрей Плахов
Киновед
Охарактеризовать фестиваль можно двумя его полюсами. На одном — победительная «Анора». «Золотой пальмовой ветвью» Шон Бэйкер обязан Грете Гервиг, и эта связка закономерна: оба вышли из гетто американского инди-кино, и оба идут к коммерческой эксплуатации его принципов и эстетики.
Хочется пристроиться к каноническим образцам жанра. Гервиг, оправдывая решение жюри, вспомнила про комедии Эрнста Любича. Однако в его знаменитой «Ниночке» с Гретой Гарбо в роли советской большевички сатирические стрелы были не только ядовитыми, но изящными и неотразимыми, они били прямо в цель. Создатели же «Аноры», судя по всему, очень приблизительно представляли психологию русских (или армянских) героев. И сама стриптизерка Анора корнями связана с Узбекистаном, но этнические краски пригодились Бэйкеру в основном для эффекта поверхностной экзотики.
Так что переоценивать значение этого фильма для мирового кинематографа явно не стоит. 60 лет назад в Каннах победили «Шербурские зонтики», 30 лет назад — «Криминальное чтиво»; в числе обладателей «Золотой пальмовой ветви» — «Летят журавли» и «Сладкая жизнь», «Леопард» и «Фотоувеличение», «Разговор» и «Таксист», «Апокалипсис сегодня» и «Дикие сердцем», «Танцующая в темноте» и «Белая лента». Трудно представить, чтобы «Анора» вписалась в этот ряд. Или даже в ряд более поздних победителей — «Паразитов», «Треугольника печали», «Анатомии падения». Все они острее, глубже и значительнее «Аноры», прикольной развлекательной штучки, не более того (это не умаляет радости от успеха российских артистов: выступили на Олимпиаде кино отлично, хоть и не под своим флагом).
На другом полюсе — фильм, который мало кому понравился. Это «Мой Марчелло» Кристофа Оноре. Чрезвычайно изысканный оммаж Марчелло Мастроянни — главному итальянскому актеру классической эпохи. Его дочь Кьяра Мастроянни, известная французская актриса, в один прекрасный день перевоплощается в своего отца. Похожая на него внешне, она усиливает сходство с помощью грима, приклеенных усиков, черного костюма, очков и шляпы — ни дать ни взять Гвидо Ансельми, знаменитый персонаж актера из фильма Федерико Феллини «Восемь с половиной». Это превращение Кьяры сначала с недоумением и недоверием воспринимает ее мать Катрин Денёв, а потом погружается в воспоминания о своем романе с Мастроянни, плодом которого стала их общая дочь. Французская звезда даже поет песню на эту тему. В фильме много остроумных и трогательных синефильских моментов, но оценить их способны в основном те, кто хорошо знаком с контекстом этой истории, для остальных она рискует показаться вычурной и надуманной.
Те, кто способен, собственно, и составили зрительскую аудиторию показанных в программе «Каннская классика» документальных фильмов про Жака Деми и про Франсуа Трюффо, в обоих Денёв занимает ключевое место. Каннский фестиваль, когда-то формировавший моду, ныне все чаще просто бежит за ней. И все-таки он успевает оглянуться на свое прошлое.
«Русский след волнует только русских»
Егор Москвитин
Кинокритик, куратор фестивалей, автор Telegram-канала Another Day of Sundance
Этот фестиваль стал для меня даже более особенным, чем самый первый, на котором я был в 2017 году.
Во-первых, полезно вернуться куда-то после трехлетней паузы и сверить часы с самим собой. Что изменилось за эти годы; относишься ли ты к кино так же, как в 2021-м; хочешь ли и дальше заниматься тем, чем занимаешься; можешь ли смотреть столько же фильмов в день (пять-шесть) и спать столько же часов ночьь (три-четыре). Если вкратце, изменилось все. В этом году, кроме аккредитации прессы, у меня впервые болталась на шее аккредитация рынка, и я наконец-то понял, какая из них весит больше. А еще было удивительно увидеть огромное количество российских и русскоязычных коллег и убедиться, что наше пребывание здесь беспокоит только нас. Что подтверждается двумя пресс-конференциями «Аноры» и одной пресс-конференцией жюри: русский след (а ведь еще там есть узбекский и армянский) в фильме волнует только русских.
Во-вторых, фестиваль показался очень структурированным по смыслам. Сквозных сюжетов несколько. Это вотум недоверия некомпететеным властям — от политиков в «Ученике» до учителей в «Арманде». Это кризис маскулинности — от «Серфера» до «Видов доброты». Это призыв почувствовать себя в чужой шкуре — от «Моего Марчелло», где женщина воображает себя мужчиной, до «Партенопы», где происходит обратное. И это мечта о транзите власти от мужчин к женщинам — от «Фуриосы» до «Семени священного инжира». Ну а технические тенденции — ставка на жанровое кино (мюзикл «Эмилия Перес»), ротация элит (Корали Фаржа побеждает Дэвида Кроненберга, а Али Аббаси — Фрэнсиса Форда Копполу) и попытка вернуть зрителя в кинотеатры (выбор «Аноры»).
В-третьих, любимый фильм Канн оказался фильмом с «Сандэнса». Это мягкий и солнечный дебют Индии Дональдсон под названием Good One, в котором девочка-подросток отправляется с отцом и его другом на хайкинг. Прекрасное кино о том, ради чего нам дается лето. Прекращайте читать кинокритиков и бегите, хватайте лето!
«Победа „Аноры“ вызвала восторг у всех, кто любит зрительское кино»
Сусанна Альперина
Программный директор фестивалей Original+ и Original+ Doc
В 2024 году Канны решили закончиться фильмами о войне и политике. Так, были показаны «Семя священного инжира» Мохаммада Расулофа и «Самый ценный товар» Мишеля Хазанавичуса. Эти две картины мигом вернули зрителей в ту реальность, которой многим хотелось бы избежать и от которой уводили другие конкурсные работы. Но зрителям не дали окунуться в эти ощущения с головой, перебив их праздником кино на церемонии закрытия. Старожилы фестиваля говорят, что она была невероятной.
Момент, когда Фрэнсис Форд Коппола вручал почетную «Золотую пальмовую ветвь» Джорджу Лукасу, стал оммажем кино в чистом виде. Многие плакали. Победа «Аноры» Шона Бэйкера, на которую на фестивале стояли огромные очереди, вызвала восторг у всех, кто любит зрительское кино.
Помимо названных картин, список моих предпочтений из основной конкурсной программы — это «Птица» Андреа Арнольд и «Эмилия Перес» Жака Одиара; фильм заслуженно пойдет на «Оскар», к гадалке не ходи. Также в моем личном списке «Субстанция» Корали Фаржа, «Ученик» Али Аббаси и «Разбитые сердца» Жиля Леллуша. И не могу не назвать фильм из программы Cannes Classic, который был просмотрен в мой первый день работы на фестивале и во многом определил настроение на все дни. Это документальная лента «Элизабет Тейлор: Утерянные пленки» Наннет Бурштейн. Премьера этого фильма состоится 3 августа на HBO.
«Запомнилось сразу несколько фильмов про собак»
Тома Ходова
Киножурналист, автор Forbes Russia
Я была рада победе «Аноры» Шона Бэйкера. Это первый американский фильм с 2011 года, получивший высшую награду фестиваля. «Анора» полна недостатков, но она невероятно гуманистичная, эмоциональная и яркая. Также мне запомнился жуткий фильм ужасов с глубоким поклоном классическому черно-белому кино — «Девушка с иглой» Магнуса фон Хорна и хулиганский и развлекательная «Субстанция» Корали Фаржа.
Неожиданно под самый занавес прошла премьера одной из сильнейших картин программы — «Семя священного инжира» иранского режиссера Мохаммада Расулофа. У него получился социальный триллер на фоне недавних массовых протестов в Иране.
Также в «Особом взгляде», второй программе после основного конкурса, показали сразу несколько запоминающихся фильмов про собак — «Черного пса» китайского режиссера Гуань Ху, который в итоге и стал победителем, и очень зрительский «Суд над собакой» француженки Летиции Дош. В параллельной программе мне запомнились работа «Универсальный язык» канадского режиссера Мэттью Ранкина, снявшего печальную и остроумную притчу с сильным влиянием Аббаса Киаростами, и необычная история расставания «Наоборот» мадридского режиссера Хонаса Труэба.
«Стремление к старым добрым идеалам»
Настасья Горбачевская
Кинокритикесса, редакторка Film.ru
Пожалуй, я выберу довольно странное определение для фестиваля, проходящего в мае, но для меня Канны 2024 года запомнятся как новогодние — и не только для меня. Именно антисказка-колядка гуманиста Шона Бэйкера стала лауреаткой смотра на Лазурном Берегу. Грета Гервиг не смогла устоять перед обезоруживающей искренностью своего коллеги по инди-цеху, который, как и она, теперь вышел на студийные величины, но по-прежнему остался предан маленьким людям в вихре большой жизни. «Анору» будут не только смотреть, но и пересматривать, а выбор фильма, пусть и не закрывающего глаза на социальный контекст, но все равно вопиюще праздничного, очень бьется с общим ощущением от прошедших двух недель.
Новый год встречали в Виннипеге в картине Universal Language выдумщика Мэттью Ранкина в секции «Двухнедельник режиссеров»: нарядные елки, разгуливающие по улицам, не удивят тех, кто уже смотрел «20-й век». Телевизионный огонек венчал сумасшедшую чехарду метаморфоз в «Субстанции» Корали Фаржа, наблюдал за салютами и Паоло Соррентино в «Партенопе», и даже сердце седовласого Пола Шредера дрогнуло у рождественского дерева, укутанного в огоньки.
С одной стороны, стремление к старым добрым и универсальным идеалам, воспевающим простые знакомые истины, выглядит то ли старомодным, то ли чрезмерно эскапистским. А с другой — когда, как не в Новый год, все недруги готовы прийти к перемирию? В таком случае, может, и стоит его праздновать круглогодично.
«„Семя священного инжира“ Мохаммада Расулофа показывает, как политика касается каждого»
Дмитрий Елагин
Кинокритик изданий «Сноб» и Film.ru
Когда о каком-то фильме говорят «снят на важную тему», то это звучит как принижение его ценности и объяснение возможного успеха на премиях и кинофестивалях. При этом будто забывается, что даже на самую актуальную проблему можно сделать кино сомнительного качества (победитель Берлинале-2024 — «Дагомея»), а можно под нее подобрать уникальный сюжет, где семейная драма встречается с триллером. Это случай «Семени священного инжира» Мохаммада Расулофа.
Как и почти всем уважаемым за границей иранским режиссерам, государство мешало Расулофу снимать кино и почти заключило его в тюрьму за то, что его новую картину отобрали в основной конкурс Каннского кинофестиваля. Он вдохновился масштабными протестами 2022 года, вызванными убийством полицией непокрытой девушки, показав противостояние общества и правительства через призму семьи, где отец получил должность следователя и начал ежедневно подписывать сотни смертных приговоров невинным. Постепенно жестокость его профессии влияет на родных людей; он заботой и любовью о жене и дочерях оправдывает практики тюремного насилия; паранойя превращает человека в агрессивную и безжалостную «жертву». Иранское кино иногда критикуют за камерность, мелочность конфликтов (фильмы Асгара Фархади), Мохаммад Расулоф показывает, как угнетающая политика государства касается лично каждого, как происходящие в стенах работы или дома события вырываются во внешний мир и меняют его.
«Грета Гервиг сделала так, чтоб фестивальное кино стало ближе к широкому зрителю»
Анастасия Круглякова
Киножурналист, PR-директор «Экспоненты», автор Telegram-канала «В темном зале»
В этом году почти все каннские фильмы были о женщинах. По-другому, наверное, быть и не могло, ведь председателем жюри была Грета Гервиг. Мое сердце покорила «Эмилия Перес» — мюзикл о том, как жесткий наркобарон совершает транспереход и встает на путь искупления. Идеальная музыка, актеры, съемки — тут всё на высоте. Решение наградить весь женский состав фильма мне кажется идеальным. Мне также понравились обе конкурсные картины о бремени красоты — боди-хоррор «Субстанция» Корали Фаржа (приз за сценарий) и «Дикий алмаз» о девушке-бимбо, мечтающей стать инфлюенсером. Большинство мастодонтов в этом году — Соррентино, Лантимос, Костнер (вне конкурса), Коппола — представили не лучшие свои работы с убийственным хронометражем в три часа. Это беспощадно, особенно если ты смотришь по четыре-пять фильмов в день. Было ощущение, что они хотят взять нас измором.
Победа «Аноры» на главном смотре мира может означать только одно: все устали от повестки, и Грета Гервиг сделала так, чтоб фестивальное кино стало ближе к широкому зрителю. На премьере фильма Шона Бэйкера зал был в агонии, люди кричали, смеялись, аплодировали. Это невероятное ощущение, особенно когда на экране русские артисты, а ты в этот момент сидишь в главном кинозале мира. Премьера «Аноры» откатила нас на пару лет назад, в ощущение, что никто никого не отменял, и это было до слез прекрасно. Жаль лишь, что трогательный фильм Андреа Арнольд «Птица» остался без призов. Обаятельный фильм о странной дружбе 12-летней девочки и чудика по имени Птица (Франц Роговский!) был одним из фаворитов смотра с самого начала, и я думала, что Арнольд не уйдет без режиссерской награды.
Ну, и отдельно скажу про анимационный фильм Мишеля Хазанавичуса «Самый ценный товар». Это трогательная история о том, как жена дровосека спасает с поезда смерти крошечную еврейскую девочку. Его в российский прокат выпустит компания «Экспонента».
«Корали Фаржа устравает кровавую бурлескную феерию на тему взаимоотношений с телом»
Лариса Малюкова
Кинокритик
В нынешнем каннском конкурсе не оказалось фильма-прорыва, который был бы на голову выше других, как когда-то «Белая лента» или первый «Догвилль». Но сколько же ярких, неожиданных, экспрессивных, раздвигающих жанровых горизонты работ! Мастера-классики вроде Копполы или Одиара по-панковски рискуют, смешивая в одной палитре политику, мелодраму и криминальный триллер. Арнольд превращает знакомую эстетику «кухонных раковин» Лоуча в трогательный романс о нынешних отверженных. Фон Хорн в изысканной черно-белой «Девушке с иглой» прошивает экран холодящим кожу экспрессионизмом, напоминая о вечной борьбе человека с внутренним зверем.
Наверное, я бы как наиболее выразительные примеры этого бурного разноса стилей, жанров, полярностей и демонстрации возможностей отметила две картины — «Субстанцию» и «Эмилию Перес». Корали Фаржа из темы взаимоотношений со своим телом и острой проблемы эйджизма устраивает кровавую бурлескную феерию, повышая градус «разговора о важном», о человеческом, который давно вымещен идеей стандартов и вечной молодости. Одиар снимает молодое, дерзкое кино, строго говоря, на ту же тему, задаваясь вопросом: можно ли пересоздать себя заново, чтобы обнаружить себя настоящего?
Наконец, «Семя священного инжира» — редчайший пример совпадения мощи гражданского поступка и кинематографического высказывания. Да, кино прямого действия, но такой силы и страсти, что способно не только описывать, но вмешиваться и даже воздействовать на реальность.
«Отдельное спасибо Шону Бэйкеру за песню группы „Тату“»
Ася Заболоцкая
Кинокритик «Киноафиши» и «РБК Life»
Фестиваль начался с разочарования: 14 мая на пляже показывали «На игле» Дэнни Бойла в 4К. Для меня лично это было бы идеальным открытием, но из-за проливного дождя пришлось идти в зал смотреть «Второй акт» Квентина Дюпьё.
Конкурсная программа этого года искрилась крупными именами: Фрэнсис Форд Коппола, Паоло Соррентино, Дэвид Кроненберг. Последний — единственный, кто остался верен себе. Ну, может быть, еще немного Соррентино, ведь Неаполь и итальянский режиссер навеки неразлучны. А вот «Мегалополис» мэтра американского кино выглядел не как долгострой, а как идеальный источник для мемов. Что это было, я так и не поняла.
Невероятное удовольствие я получила от «Субстанции» Корали Фаржа. Считаю, что современный кинематограф находится в продолжительной стагнации, не предлагающей никаких новых форм или переосмысления старых тем, поэтому «Субстанция» на их фоне смотрится особенно смело. Может, другим режиссерам, как и героине Деми Мур, тоже надо вколоть себе что-нибудь для вдохновения?
«Соррентино и Хазанавичус уже слишком велики для каннского конкурса»
Владислав Пастернак
Продюсер, генеральный директор кинокомпании HHG
В этом году мне довелось посмотреть мало фильмов из «Двухнедельника режиссеров» и «Недели критики», где сосредоточилось большинство дебютов, поэтому я, в отличие от прошлых лет, не очень хорошо представляю себе, из чего выбирало жюри «Золотой камеры». Возглавлял его вместе с Эмманюэль Беар режиссер Балоджи, автор купленного нами в прошлом году «Омена», который мы выпустим в этом году.
Зато главный конкурс и Особый взгляд посмотреть получилось. Рад за победу «Черного пса» Гуань Ху в «Особом взгляде» — его фильм «Восемь сотен» мы премьерили в России в ковидном 2020 на фестивале «Современное кино Китая». Виден рост Бориса Ложкина: две награды «Истории Сулеймана», а 10 лет назад его «Надежда» получила призы в «Неделе критики». Это значит, скорее всего, что следующая картина Ложкина будет уже в главном конкурсе. Получая свой приз, режиссер фильма «Проклятые» Роберто Минервини сказал жюри: «Спасибо, что дали моему фильму жизнь». В этом функция фестиваля — запуск фильмов в мир.
Поэтому раздача наград в главном конкурсе — это еще не признание заслуг (для этого есть почетная «Ветвь» и разные академические награды), а подсвечивание значительных картин, которые без этого могут лишиться внимания прессы и публики. В начале фестиваля все почему-то прочили «Пальму» «Птице» Андреа Арнольд и стремились попасть на сеансы. Очевидно, она и без приза будет чувствовать себя хорошо. В то же время не признать силу и смелость художественных решений изумительной «Эмилии Перес» или гражданскую позицию команды Мохаммада Расулофа невозможно, поэтому у каждого фильма по две награды, но не главные.
Суперзвездные Соррентино и Хазанавичус уже слишком велики для каннского конкурса. Фильмы голливудского уровня, оказавшись в конкурсе (а не вне его), предсказуемо получают низкие оценки критиков, но это не значит, что «Партенопа» или «Самый ценный товар» плохи и недостойны зрительской любви. Гигантский аванс выдан в виде Гран-при ленте Паял Кападиа. Я видел таких фильмов множество в разные годы в разных программах фестиваля и не обнаружил в ее работе ничего примечательного. И баланс: выдав Гран-при фильму антизрительскому, жюри наградило «Золотой пальмовой ветвью» легкий, свежий, по-сандэнсовски независимый проект «Анора». Приз неожиданный лишь в том смысле, что он не выглядит конъюнктурно, даже наоборот. Победило чистое кино. В Каннах все в порядке, ничего менять не нужно. Ждем 78-й фестиваль.
«Для меня это будет фестиваль, на котором без наград остался выдающийся фильм Цзя Чжанкэ»
Анастасия Сенченко
Киновед, кинокритик, автор «Искусства кино» и «КиноТВ», редактор онлайн-кинотеатра Okko и блога «Okkолокино»
Думаю, в историю 77-й Каннский фестиваль войдет как тот самый, на котором Фрэнсис Форд Коппола сошел с ума или воплотил на экране свою дичайшую фантазию — в зависимости от того, на чьей вы стороне. Беспощадно серьезный, неловкий и местами до смеха нелепый magnum opus Копполы, по крайней мере, точно всех удивил. Еще одним фильмом, который заставил публику встрепенуться и явно оживил в целом ровный конкурс, была «Субстанция». Корали Фаржа сняла гибрид «Мухи» Кроненберга и фильмов типа «Акульего торнадо». Как и героиня Деми Мур, которая с похмелья и в приступе отчаянья вводит себе непонятную субстанцию, не ознакомившись с инструкцией и наплевав на побочные эффекты, так Фаржа пренебрегает всеми правилами сюжетосложения и хорошего вкуса. Чудо в том, что в результате действительно рождается свежее, молодое и волнующее нечто.
Для меня это также будет фестиваль, на котором без наград остался действительно выдающийся фильм Цзя Чжанкэ «Поколение романтиков», который на протяжении 20 лет фиксировал изменения, происходившие с Китаем и китайцами (внутренние и внешние), и собрал их в эпическое музыкальное полотно-путешествие во времени, соединенное историей одного несложившегося романа. Что же, возможно, такие картины как раз не получают наград, но сразу входят в историю.
«На красную дорожку женщин по-прежнему не пускают без каблуков»
Елена Слатина
Киножурналист
Впечатления мои неполноценные, потому что в Каннах я провела всего пять дней, но ярких, потому что посмотрела максимум. Я не склонна ругать каннскую программу, даже если что-то не понравилось. Из всего увиденного я осталась холодна к фильмам «О, Канада» Пола Шредера, «Мой Марчелло» Кристофа Оноре и «Саван» Кроненберга. В «Саване» я старательно пыталась разобраться, но запуталась и заснула. Да, во второй половине фестиваля на фильмах многие спят. Но есть такие, на которых не заснешь, и таких было большинство. Прежде всего победившая «Анора», а еще среди моих фаворитов — «Эмилия Перес» и «Субстанция», а также «Лимонов».
На что обратила внимание: в каннском конкурсе оказалось два фильма про Россию, в которой проката им не видать, хотя оба они совсем не антироссийские. Про фильм Серебренникова и «Лимонова» понятно без объяснений: тут и личность режиссера, и персона героя, и экранизация всем известной сцены. Фильм Шона Бэйкера — другое. Отличное, искрящееся эмоциями, молодостью и гормонами американское кино про русских — как про плохих, так и про хороших.
Причем если «Лимонов» снят на английском языке, заглавную роль в нем играет британец Бен Уишоу, а в остальных ролях — актеры, покинувшие РФ, то в «Аноре» очень много русской речи и сразу четыре большие российские звезды, все четверо продолжают жить на родине: Марк Эйдельштейн, Юра Борисов, Дарья Екамасова и Алексей Серебряков. До последнего фильм был лидером опроса международной кинокритики Screen International. И в итоге получил каннское золото. Вот вам и отмена русской культуры в недружественных странах. В России не выйдет потому, что куплен для проката на весь мир мейджором Universal, который, как известно, с Россией больше не сотрудничает. Также с высочайшей долей вероятности в Россию не приедет другой каннский фаворит, в последний день потеснивший «Анору» в рейтинге критиков и получивший Гран-при жюри — «Семя священного инжира» Мохаммада Расулофа. Ведь то, что запрещено в Иране, запрещено и в России — таков залог крепкой дружбы. И фильма другого иранца — Али Аббаси — «Ученика» про становление Дональда Трампа — нам тоже не видать (его предыдущий фильм «Убийца Священный Паук» в прошлом году вышел в российский прокат и тут же был запрещен по просьбе иранских товарищей), а тут целый Трамп, предвыборный штаб которого так разгневан, что уже подал на Аббаси в суд.
Вообще, Канны в этом году как-то особенно старались чествовать женщин. В большинстве фильмов центральной героиней была женщина (даже у Кроненберга, пусть и мертвая); за вклад в искусство наградили женщину — Мэрил Стрип; даже жюри впервые за всю фестивальную историю возглавила американская женщина-режиссер — Грета Гервиг. За несколько дней до открытия все участники будущего фестиваля получили рассылку о том, что на фестивале запрещен харассмент, а если кто-то посмеет это правило нарушить, то вот телефон доверия и адрес, куда можно пожаловаться.
И последнее. Каннский фестиваль из года в год транслирует толерантность к самым разным индивидуальностям. Вы можете быть любой национальности, ориентации, гендера, вероисповедания, политических и любых других убеждений. Но если вы женщина, то без каблуков на красную дорожку вас по-прежнему не пустят. И что это, если не дискриминация?
«Фильмы основного конкурса представляют собой театр жестокости»
Анна Стрельчук
Киножурналистка «Афиша Daily»
Каннский фестиваль в этом году осциллирует между контрастами. С одной стороны, многие фильмы, показанные в основном конкурсе, представляют собой театр жестокости и генеалогию первотравмы (например, «Девушка с иглой», «Виды доброты», «Сентябрь говорит», «Субстанция»). Тем не менее они активно высказываются против насилия, доводя жестокость до предела. С другой стороны, в официальном выборе Канн представлены фильмы совершенно иной тональности и подачи, такие как «Птица» Андреа Арнольд или «Все, что мы представляем как свет» Паял Кападиа, беспрецедентные в своей нежности и заботливом, неравнодушном авторском взгляде на мир и людей.
Примечательно, что в той же мере, в какой провокационно насильственные фильмы говорят о слабости, картины, заходящие с аспекта человеческой уязвимости, в конечном счете повествуют о внутренней силе и интенсивности жизни.
Особенно хочется выделить две непохожие друг на друга работы, обошедшие основной конкурс этого года и показанные в параллельных программах. Экспериментальное интроспективное эссе Леоса Каракса о собственной жизни с размышлениями о несправедливости в мире и природе кинематографа «Это не я». И «Слухи» Гая Мэддина и Эвана и Галена Джонсонов — сюрреалистическая черная комедия о собрании G7, которое ведет к катастрофе. Фильм выполнен в лучших традициях «Ангела-истребителя» Луиса Бунюэля и трилогии «Кровь и мороженое» Эдгара Райта, с неподражаемой Кейт Бланшетт в роли канцлера Германии. Он совершенно не похож на то, что вы уже видели у Мэддина (вроде «Запретной комнаты» или «Клейма на мозге»). Несмотря на то, что режиссер здесь выходит из привычного экспериментального метода, это кино удивляет и поражает не меньше, чем самые смелые и провокативные работы его формалистского периода.
«Маскулинное кино смотрелось бледно»
Дарья Тарасова
Киножурналистка, авторка «Кино-Театр.Ру»
Даже без скидки на то, что это мои первые Канны, хочется сказать, что фестиваль вышел насыщенным и разнородным. Коллеги говорят: повезло. При объединяющей большинство конкурсных фильмов теме женского эмпауэрмента и сестринства место нашлось и фееричному мюзиклу про наркоторговцев в Мексике, и монохромному триллеру про детоубийство в Дании в 1910-е, и даже боди-хоррору о том, как женщины меняют себя в угоду телезрительскому вниманию. Маскулинное кино и правда смотрелось бледно.
Угадать победителей мы пытались, но после первого же приза (сценарий Корали Фаржа) поняли, что дело это гиблое, зато хоть осталась интрига. Почему победила «Анора», для меня загадка, впрочем, не порадоваться за Марка Эйдельштейна и Юру Борисова вроде как нельзя. Конкурс запомнится «Субстанцией», потому что она очень уместно и умело всех встряхнула, а также «Все, что мы представляем как свет» — неторопливой и очень трогательной драмой о двух медсестрах в Мумбаи.
«Отношение к российским кинематографистам потеплело»
Юлия Хамитова
Актриса, автор Telegram-канала «Вызывной»
Этот фестиваль для меня был по счету седьмым и впервые настолько холодным. Сначала погода была дождливая, потом ветреная, но одно радует: холодное отношение к российским кинематографистам — не только к участникам, но и гостям — становится с каждым годом теплее. Впервые с 2022 года.
Это доказывает и тот факт, что сразу два фильма с участием российских актеров были в конкурсной программе — фильм «Анора» Шона Бэйкера и «Лимонов, баллада об Эдичке» Кирилла Серебренникова. То есть сложно говорить о культуре отмены, когда фильм, в котором герои говорят 50% экранного времени на русском языке, берет главный приз фестиваля и становится триумфатором.
Если говорить о программе в целом, то первая половина фестиваля была слабой, да и фильм открытия «Второй акт», на мой взгляд, сложно назвать сильной картиной для старта. «Девушка с иглой», показанная в первый конкурсный день, была единственным фаворитом. Сильные работы стали появляться уже ближе к концу: иранский фильм «Семя священного инжира» Мохаммада Расулофа (приз ФИПРЕССИ, специальный приз жюри); французский мюзикл о «смене пола» «Эмилия Перес» Жака Одиара (приз жюри); первый индийский фильм в программе Канн за последние 30 лет «Все, что мы представляем как свет», который сняла дебютантка Паял Кападиа (Гран-при фестиваля), — его показали за день до объявления результатов, и те, как и я, кто уехал раньше, совершили ошибку. Самое интересное было под занавес фестиваля.
А вот фильм «Анора» стал триумфатором, и мне посчастливилось застать премьеру в «Люмьере». Те, кто не поймал билет, ловили его вплоть до закрытия, и безуспешно. Был аншлаг. Как будто кто-то сказал: «Это будет „Золотая ветвь“. Бегите смотрите».
Автор: Тимур Алиев
Фото: Pascal Le Segretain / Getty Images, Cindy Ord/Getty Images, Stephane Cardinale / Getty Images, Rocco Spaziani / Getty Images
Признан иноагентом в РФ.