Я долго сижу, обдумывая услышанное. Я как-то не предполагал, что всё может закончиться для кого-то настолько плачевно. Конечно, с одной стороны, какое мне дело до жизни людей, я ведь и сам давно уже мертв. Но, с другой стороны, мне почему-то немного жаль ни в чем не повинные молодые души.
- Я так понимаю, что ты дала ответ сразу на два вопроса, - вздыхаю я наконец, - и про ритуал, и про то, что будет с телами и душами наших родителей и их жертв.
- Да, именно такие ответы моя мать получит завтра от моего отца на поставленные ею вопросы, - кивает Оля. - И могу тебя заверить, что смерть двух молодых людей мою мамочку никак не заденет в нравственном плане. Твой отец, может, немного порефлексирует, но быстро согласится с тем, что жертвы необходимы.
- В таком случае остается вопрос, а что будет с нами? - я внимательно смотрю в серьезные глаза сестры.
- А это самый сложный вопрос, - в глазах Оли проскальзывает веселая искра. - И ответ на него будет зависеть от того, что мы с тобой будем делать: вмешаемся мы с тобой в процесс, или пусть оно идет всё лесом.
- Проще всего, конечно, плюнуть на всё, - качаю я головой, - пусть делают что хотят, нас это, кажется, почти не касается. Что в этом случае произойдет с нами дальше?
- Переселившись в новые тела, наши родители потеряют связь с этим местом, - усмехается Оля, - и мы им будем больше не нужны. И твои, и мои связывающие нас с родителями узы порвутся, мы станем свободными, как птицы. Вернее, ты станешь свободным призрачным волком и сможешь вечно скитаться по лесам Карелии, не связанный больше никакими телесными ограничениями. Я же уйду к своему отцу, стану частью этого леса. Возможно, мы даже с тобой сможем иногда встречаться. Я еще не думала над своим призрачным обликом, может, я захочу стать волчицей, чтобы составить тебе компанию в твоих скитаниях.
- Ты нарисовала довольно притягательную картину, - улыбаюсь я немного мечтательно, - мне уже давно не нравится материальный мир, лес и образ свободного волка привлекает меня намного сильнее, чем людская суета. Но изобрази и другой путь. Что же с нами будет, если мы вмешаемся в процесс? И сможем ли мы вообще это сделать?
- У нас есть два варианта вмешательства, - кивает девушка, - и оба мы в состоянии провернуть, нам никто не сможет помешать. Мы призраки, мы значительно сильнее людей в том мире, в котором происходят призрачные метаморфозы.
- Что за варианты ты предлагаешь? - я немного хмурю брови.
- Первый вариант заключается в том, что мы просто мешаем проведению ритуала, - Оля загибает одной рукой мизинец на второй руке. - Мы с тобой закрываем собой Ваню и Машу от вмешательства родителей, мы просто их не пускаем внутрь, сами занимая свободное место в головах молодых людей. Уверяю тебя, мы в состоянии это сделать, родители даже не поймут, почему они не могут войти в ребят.
- К чему это приведет?
- Всё останется, как и прежде, - сестра пожимает плечами, - ребята отдохнут тут немного, а потом уедут. А мы будем ждать следующих визитеров, если они, конечно, когда-нибудь появятся. И еще мы с тобой будем ждать, когда наши родители умрут от старости, а они обязательно когда-нибудь умрут. Моя мама больше не призрак, а твой отец им никогда и не был, они живут в реальном мире, поддерживаемые нами, нашей с тобой энергией, но настоящий призрачный мир для них закрыт. После их естественной смерти мы с тобой станем свободными и тогда уже навсегда уйдем в лес.
- Как-то мне не очень такая идея, и, я так понимаю, у тебя есть и другое предложение, - я внимательно вглядываюсь в глаза сестры, впервые замечая, что цвет этих глаз, оказывается, тоже постоянно меняется, переходя из синих оттенков в голубые, а потом и в зеленые.
- Да, есть еще один вариант вмешательства, - глаза Оли внимательно заглядывают в мои черные призрачные омуты, и она загибает еще один пальчик на руке, - мы можем подождать того момента, когда наши родители умрут, находясь в их телах. Да, они уже не очень молодые, но это даже лучше, ждать придется не так и долго.
- А что будет с родителями? - я смотрю недоверчиво на сестру.
- Они уйдут в тот мир, в который уходят все умершие люди, - улыбается Оля.
- То есть они умрут? - на всякий случай переспрашиваю я.
- Да, они умрут, - тихо говорит сестра.
Если сказать, что такая перспектива мне нравится, значит, не сказать ничего. Я много лет мечтал о мести, я выдумывал разные, самые неосуществимые способы спровадить отца туда, куда он отправил мою маму. И вот Оля дает мне реальную возможность сделать это. Радость, эйфория охватывают меня.
- Как мы это сделаем? - спрашиваю я.
- Мы займем свободные тела родителей в тот момент, когда они попытаются переселиться в свои жертвы. Родители не могут просто выгнать души из тел, к которым те привязаны, они обязаны предоставить, хотя бы на время, этим душам другие тела. А свободных-то тел в этот момент и не окажется. Молодые люди вернутся тут же назад, в те тела, хозяевами которых они являются по праву рождения. Родителям нашим вернуться будет некуда, мы их не пустим назад. В призрачном мире мы с тобой сильнее их, у них не хватит сил нас выгнать.
- Мне, конечно, этот вариант нравится больше всего, - я внимательно смотрю на сестру.
- Но учти, что в волка ты до самой смерти настоящего человеческого тела обернуться больше не сможешь, - предупреждает Оля.
- Ничего, потерплю несколько лет, - усмехаюсь я. - Ну а ты, что, реально хочешь убить свою мать?
- Я ее никогда особо не любила, - пожимает плечами девушка, - из-за нее я умерла много лет назад, да и надоело мне быть человеком, привязанным к этому месту. Мне всё равно из этого леса никогда не уйти.
- Так тебе тогда проще не вмешиваться, - я пристально всматриваюсь в меняющиеся глаза сестры, - ты станешь свободной быстрее, если наши родители займут тела парня и девушки и слиняют отсюда.
- Но тебе ведь тоже такой исход более подходит, - усмехается Оля. - Ты уже через пару дней сможешь стать волком.
- Месть… - качаю я головой, - ради этого я готов пожить немного в теле отца. Он умрет, а я буду радоваться жизни в его теле. Это просто восхитительно. Да и жалко мне этих глупых молодых людей, случайно сунувшихся в наш страшный лес.
- Мне тоже жалко ребят, я с ними уже успела подружиться, - улыбается сестра, - я ни с кем никогда раньше не дружила, ни в прошлой жизни, ни в этой. Мне с ними было весело, я так их легко обыгрывала. Переворачивать кубик нужной гранью вверх было так прикольно. Ну и то, что сделали моя мать и твой отец с тобой, мне никогда не нравилось. Ты был славным мальчишкой, когда мы познакомились… Я была бы не против пожить с тобой вместе несколько оставшихся нам человеческих лет.
- А что будет с телом Оли? - задаю я еще один сложный, как мне кажется, вопрос.
- Твое тело ведь, когда ты становишься призрачным белым волком, растворяется, уходит в подпространство, - отвечает сестра, - и я могу сделать с этим телом то же самое.
- Так значит, мы выбрали путь? - спрашиваю я, с улыбкой глядя на девушку-призрака.
- Думаю, что да, - Оля наклоняется ко мне и целует в щеку. - Давай, братик, сделаем это.
ЭПИЛОГ
Если бог хочет кого-то наказать, то лишает его разума. Ну какой разумный человек будет играть в непонятную игру, в которой непонятно кто побеждает? Мы несколько дней играли, хотя и не понимали зачем. Но, в конце концов, прекратилось это всё довольно неожиданно.
Утром, после того как две ночи подряд неразгаданными жертвами вечерних выстрелов за столом становились Ваня и Маша, я не обнаружил в своем кармане новую карту.
- Да, ребята, - сказал за завтраком Илья Ильич, - мы с Татьяной Ивановной решили, что нет смысла продолжать эту игру. Мы всё равно никого не отгадываем. Да и заметно, что особого восторга эта игра ни у кого не вызывает.
- Ну и хорошо, - хлопнула в ладоши Гулька, - нам тут уже недолго осталось, поиграем в другие игры.
- А где Оля? - спросил вдруг Влад, и я только тут заметил, что девушки нет на кухне. - Она не заболела?
- Нет, с Олей всё в порядке, - улыбнулась Татьяна Ивановна, - просто мы забыли вам вчера сказать, что нашей дочке надо на несколько дней в город по делам. Она сегодня рано утром уехала.
- На чем? - удивленно спросил я.
- На нашем семейном автомобиле, - пожал плечами Илья Ильич.
- На Ситроене? - переспросил Влад.
- Да, конечно, - с улыбкой ответил мужчина. - А, я понял, вы не увидели в деревне машины и подумали, что здесь что-то не так. Наш Ситроен зимой обычно стоит в гараже у тети Клавы. Дядя Коля, ее муж, вчера расчистил проезд, поэтому Оля спокойно утром смогла уехать.
Мы провели в гостеприимном доме еще три дня, но любому отдыху когда-нибудь приходит конец. И вот мы уже садимся по машинам в заснеженной деревне.
- И всё же в этом зимнем лагере есть что-то неестественное, - качает головой Влад, заводя мотор.
- Почему ты так считаешь? - удивленно спрашиваю я друга.
- Потому, Макс, что в деревне нет ни одного расчищенного двора, никто отсюда в эти дни не уезжал, - усмехается парень, выруливая на припорошенную снегом дорогу.
- Ладно, хорошо, что мы смогли оттуда выбраться без проблем, - я тоже усмехаюсь.
Я тоже думаю, что в зимнем лесном доме в эти дни происходило что-то необъяснимое и странное. Но у меня есть только подозрения, и есть ощущение, что мы все избежали чего-то, что могло изменить нашу жизнь не в лучшую сторону.
Я смотрю в зеркало заднего вида на просеку, уходящую в зимний лес. Но конечно же ничего и никого разглядеть в заснеженном лесу я не могу.
И, разумеется, я не могу увидеть мужчину и женщину, которые стоят, обнявшись, у окна на втором этаже зимнего детского лагеря и смотрят на зимний лес.
КОНЕЦ