Случай этот произошёл со мной давно, но вот к старости вдруг вспомнился – и решил я его поведать.
Я не всегда был дедом. По молодости и озоровать приходилось: и мне попадало, и я, бывало, верх брал. Помню, соберёмся с парнями девок щупать… Ну, это другая история…
Я тогда работать устроился охотоведом (или, как ещё говорят, егерем). Работа не пыльная, цельный день на свежем воздухе… Летом, правда, мошка надоедает, а так ничего. Со мной работал тогда старшой – охотник, скажу вам, отменный, повадки зверя знал лучше, чем повадки своей бабы.
Сообщили нам, что едут немцы на охоту – медведя из берлоги поднять. Немцы так немцы, нам-то что, у нас постоянно кто-нить гостит… Особливо мы любили начальника милиции из города: тот компанией заявлялся, иной раз и девок привозил, а уж водки-то – залейся.
Ну, берлогу мы с осени присмотрели со старшим – медведь туда залёг матёрый. Мы её для такого вот случая и берегли. Старшой говорит:
-Немцы – они народ пунктуальный, потому будь начеку… Наш медведь-то русский – и правил ихних не соблюдает, так что заломать может.
Стали ждать. В тот день, как приехать им, у старшого сын с тюрьмы вернулся, он там за драку сидел. Какая старшому тут охота!.. Вот он мне её и перепоручил – я к тому времени уже с десяток медведей завалил.
Привёл я этих немцев к берлоге. Немцы – люди как люди. И тоже пьют. Фляжки у них такие плоские, а в них, значит, шнапс. Меня угостили, глотнул я – наша водка. Наверное, с бутылки во фляжку перелили.
Объяснил я им через переводчика, кому куда стать и что делать, а сам – до берлоги и жердью в лазе шурудю.
Выставил медведь из лаза свою башку и оглядывается: осерчал, что его подняли по зиме. Выскочил, на задние лапы встал и на меня идёт. Я растерялся и хотел крикнуть "стреляйте", но, наверное, вспомнил, что здесь немцы, и кричу: «Хенде хох!»
А те ружья бросили и руки вверх задрали. Не помню, как я машинально вскинул свою пятизарядку и всадил в грудь медведю несколько пуль.
И представьте картину: сижу я на убитом медведе, а вокруг пять мужиков с поднятыми руками.
Ну, немцы-то ладно, а переводчик – русский – тоже руки поднял.
Потом шок у всех прошёл, хохотать стали. Немцы меня хлопают по спине и орут: «Карашо, гут охота!» И фотографироваться стали. Ну, немцы – они и есть немцы.