8. Илюша. История отца
Я с отцом захожу в комнату для гостей. Ну, не совсем я. Пока я просто тихо сижу в уголке сознания Максима и наблюдаю за происходящим.
Сначала разговор в комнате идет о всякой ерунде: о погоде, природе, отношениях в коллективе. Потом отец просит Макса рассказать немного о себе, аргументируя это тем, что ему нужно получше узнать молодого человека, чтобы понять, какую роль он сегодня играл.
Отец ложится на постель, готовясь внимательно слушать. Максим начинает рассказывать о детстве, школе, о студенческих годах…
Я чувствую, как мысли парня убегают в прошлое в поисках воспоминаний… А потом они исчезают. Мыслей Макса я больше не вижу. Парня нет в его теле, на его месте находится теперь совсем другой человек. До меня постепенно доходит, что теперь я нахожусь в одном теле со своим отцом. Я его чувствую, ощущаю, а вот он меня, похоже, нет.
Я начинаю подозревать, что, в отличие от того, что делаю я, проникая в разум другого человека, отец действует совсем по-другому: он замещает разум жертвы своим, отправляя бывшего хозяина в свое спящее тело. Макс сейчас спит на кровати, а отец бодрствует в его молодом теле. Поэтому он меня и не видит, так же как не видели меня внутри себя Макс и Димон. И такой исход переселения душ мне нравится. Я могу и дальше наблюдать за отцом, не вызывая его подозрений.
Отец между тем встает с кровати и выходит в коридор. Через пару минут из комнаты напротив появляется Маша.
- Ну что, удачно? - спрашивает Макс девушку, вернее, спрашивает Илья Ильич, так как сам Максим спит в комнате в чужом теле.
- Да, замечательное тело, просто восхитительное, - говорит Маша, впрочем, мне совершенно ясно, что сейчас это Татьяна.
- Мне это тело тоже нравится, - улыбается отец, - чуть поменьше, чем вчерашнее. Но я бы, в принципе, не отказался пожить в таком образе.
- Не торопись, надо и остальных посмотреть, - девушка тоже улыбается. - Может, кто-то из оставшихся будет еще лучше.
- Посмотрим, - отец пожимает плечами. - Но всё же, если и тебе нравится твое тело, тогда пойдем протестируем, насколько нам будет комфортно вместе.
- Пойдем, - усмехается мачеха, - я очень хочу попробовать, как это будет в новом теле.
Парень с девушкой направляются в родительскую спальню, а меня интересуют два вопроса. Как долго могут проспать в чужих телах Макс и Маша, и что делать мне самому? Я ведь отлично понимаю, чем собираются заняться в спальне отец с мачехой, и наблюдать за этим процессом глазами своего ненавистного врага я совершенно не хочу. Но и покидать тело парня я не собираюсь, так как желание разобраться, что на самом деле происходит, и как отец управляет этим молодым телом, крепкой занозой сидит в моем сознании.
Парень и девушка между тем заходят в комнату, подходят к широкой двуспальной постели, мой отец обнимает мою мачеху, их губы соприкасаются…
- Нет, - мысленно вскрикиваю я, врываясь в сознание своего врага.
Такого раньше со мной не было. Да, я мог управлять телом человека, и он меня при этом не замечал. Да, я умел направлять течение мыслей тех, в ком сидел, в нужное мне русло, и они считали, что так и должно быть. Но настолько глубоко в сознание людей я еще не проникал. Я вдруг осознаю, что я - это не я, не мальчик Илюша и не Белый Волк, теперь я — это директор летнего детского лагеря Илья Ильич Говоров, пятидесяти двух лет от роду, находящийся в теле молодого человека Максима. Где сейчас находится мой отец, я не знаю, я его не чувствую. Но и телом Максима я управлять почти не могу. Я замираю, губы Маши касаются моих губ, но она тут же отстраняется.
- Что случилось, милый? - спрашивает удивленно моя мачеха.
Говорить у меня не получается, я лишь с большим трудом качаю головою, а потом мое тело само непроизвольно опускается на край постели. Я чувствую, как мысли начинают уплывать куда-то вдаль, и я проваливаюсь в темноту.
Я плыву в темноте. Это примерно то же состояние, как в часы моего отдыха в призрачном мире, когда я соединяюсь со всей вселенной для подпитки энергией. Только сейчас я не сплю, передо мной из тьмы выныривают видения прошлого, но это вовсе не мои воспоминания, я вижу прошлое своего отца. Образы выплывают из ниоткуда, они обрывисты, произвольно сменяют друг друга, но я понимаю, что идут воспоминания в хронологической последовательности, образуя некую прямую пунктирную линию из прошлого в настоящее.
Мне тридцать восемь лет, у меня есть любимая жена и чудесный сын. Меня недавно назначили директором летнего детского лагеря. Я счастлив, в моей жизни всё замечательно. Да, на три летних месяца я буду разлучен с любимой женой и сыном, но они могут иногда навещать меня в лагере, и я буду приезжать домой в перерывах между сменами. Всё в моей жизни будет хорошо.
Я увидел ее, когда вышел из автобуса. Она стояла рядом, встречала приехавших со мной в лагерь детей. На меня эта девушка не смотрела, она была занята ребятишками. А я не в силах был отвести от нее взгляд, она казалась мне самой прекрасной женщиной на свете. Я забыл обо всем, что происходит вокруг, и видел только ее.
Ее звали Таня, она жила где-то здесь рядом и на лето устроилась воспитательницей в детский лагерь по соседству. Она была не замужем, у нее была маленькая трехлетняя дочка, но для меня это всё не имело никакого значения, я влюбился в эту женщину, я потерял голову.
Она ответила мне далеко не сразу, почти месяц строгая воспитательница Татьяна Ивановна почти не обращала на меня внимания, хотя это было и сложно — не обращать внимания на своего непосредственного начальника. А потом я пригласил ее вечером к себе в кабинет и сказал ей прямо в глаза о своих чувствах.
- Я давно вижу, как ты на меня смотришь, - усмехнулась женщина, мгновенно перейдя на ты. - Если ты очень захочешь, я буду твоей. Ты мне нравишься, но есть пара моментов, которые нам мешают. Во-первых, ты женат, а во-вторых… Вторую проблему мы устраним после того, как разберемся с первой.
- Я разведусь, это не проблема, - сказал я, подошел и обнял женщину.
- Возможно, что развода будет мало, - промурчала Татьяна, обвивая руками мою шею, - ты должен будешь сделать кое-что еще, чтобы наша с тобой связь стала вечной.
- Я сделаю всё, что ты захочешь, - прошептал я, приникая губами к губам красавицы.
Таня не стала строить из себя недотрогу, и начиная с этого вечера мы стали все ночи проводить вместе. И чем больше я узнавал эту женщину, чем больше времени проводил с ней в постели, тем больше проникался мыслью, что я действительно сделаю всё, что она мне прикажет.
- Развода мало, - сказала Татьяна, когда мы в последний лагерный день прощались у автобуса. - Я буду ждать тебя здесь, и ты должен вернуться ко мне полностью свободным. Ничто не должно тебя связывать с прошлым.
Полностью освободиться от прошлого у меня не получилось. Я совершил жуткий поступок, я убил жену, но ребенка, Илюшу, я убить не смог, на это сил моих не хватило. Я приехал к Татьяне с сыном.
Она приняла меня, она сказала, что чувствовала, что полностью расстаться с прошлым у меня не получится. Это как раз и была вторая проблема, которую Татьяна предвидела заранее.
- Будет зима, и я помогу тебе решить эту проблему, - сказала она мне, когда мы лежали в постели. - После этого мы навсегда свяжем наши сердца и вечно будем вместе.
Она часто говорила о том, что мы будем жить вместе вечно. Я не очень придавал этому значения, считая ее слова просто афоризмом. Только зимой я понял, что Татьяна на самом деле не собирается умирать, она была уже когда-то там, за гранью бытия, и больше возвращаться туда она не хотела. Она собиралась жить всегда и предложила мне составить ей компанию в этом вечном блаженстве. Об этом я узнал холодным зимним утром, когда моя возлюбленная послала меня в лес с Илюшей.
- Ты отведешь ребенка к старому кладбищу и отправишь по тропинке дальше в лес, - сказала Татьяна, - что с ним будет дальше — не твоя забота. А ты вернешься на кладбище и войдешь в склеп. Вот ключ.
- Что это за склеп? - удивился я.
- Там когда-то были похоронены два человека: женщина и ребенок, - Татьяна внимательно посмотрела мне в глаза, и у меня по спине пробежали мурашки от этого взгляда. - Ты просто войдешь в склеп и будешь ждать. Не бойся, всё будет хорошо.
Любимая женщина крепко поцеловала меня, и я повел сына в лес.
Продолжение следует...