- Бульк, бук, бубульк, - назойлово хлюпало в ушах Леры. Ей было нестерпимо жарко, словно её тело поджаривали на сковороде, предварительно раскатав до состояния тонкого блинчика. Нет. Это была не сковородка, а фритюрница, поскольку тело горело одновременно со всех сторон. - Шам, нам, шашам, пам, там, - раздалось в её воспалённом сознании, а затем на лоб шмякнулось что-то мокрое и холодное. "Да!" - радостно закричала бы Лера, если бы могла. Горло болело так, будто на шею кто-то накинул удавку и душил, душил, душил... Каждый вдох давался с трудом, поскольку её грудь придавило чем-то тяжёлым, а рёбра дополнительно стянули железными тисками. Что-то мокрое и прохладное, дарящее мимолётное облегчение, заскользило по шее, груди, от плеча по ладони правой руки, затем левой, от бедра до лодыжки левой ноги, затем правой. "Ещё!" - пыталась разомкнуть слипшиеся, потрескавшиеся губы молодая женщина. Под неподъемными веками лихорадочно "бегали" глаза. Шмяк. Снова что-то мокрое и холодное оказалось