Человек медленно и неуверенно шел по лесу, уставившись в пространство ничего невидящим взглядом. Куда он шел и, зачем, а главное как он оказался в этом густом лесу человек не знал, как не знал даже, кто он и как его зовут. Лес был густой и старый. Деревья во многих местах поросли мхом, их корни похожие на ноги неизвестных и странных зверей то и дело пересекали тропинку. Каждый новый шаг давался с трудом, густая переплетенная трава сковывала движения, как будто стараясь не пустить его дальше, а в каждой тени ему виделись глаза хищников исчезавших, как только он старался сконцентрироваться на них. Тусклый свет едва пробивался сквозь густые зеленые кроны, пропускавшие лишь порывы прохладного ветра, поднимавшего в воздух охапки старых опавших листьев. Лес был безмолвен будто погруженный в сон. Голова казалась ему тяжелой, и пульсирующей, как будто в нее залили расплавленный металл, и как человек не старался мысли ни как не хотели в ней задерживаться. Через некоторое время свет стал тускнеть, постепенно наливаясь алым. В голове человека вспышкой мелькнула первая ясная мысль "закат" и следующую минуту он понял, что если нечего не предпринять он скоро останется совсем без света. Осматривая свою одежду и хлопая себя по карманам, человек с тревогой отметил, что те оказались почти пусты, лишь небольшой квадратный предмет прощупывался сквозь плотную ткань куртки. Нашарив его во внутреннем кармане, он достал руку, и разжав кулак, недоуменно уставился на небольшую поблескивающую начищенным металлом зажигалку. Сердце казалось, замерло, когда после пары щелчков кремень выдал искру, и на конце металлического сопла вспыхнул яркий огонек. К сожалению, он был настолько маленьким, что его не хватило, даже на то чтобы осветить и пару шагов. Держа зажигалку слегка над головой и поминутно прикрывая другой рукой опасаясь, что она потухнет, человек практически полз, вперед стараясь не цепляться ногами за узловатые корни. Как и в первый раз мысль была подобна разряд молнии, на секунду выхватывающему предметы из темноты ночи "мне нужна чага и ветка". Почему-то что такое чага он точно знал, как знал и то, как следует ее использовать. Найдя небольшой гриб, растущий на прорехе в коре дерева человек, сколол его, и присев на землю принялся аккуратно подпаливать ее на огне зажигалки. Гриб был слегка влажный, отчего работа шла не быстро, и прошло прилично времени, прежде чем в сгущающемся с каждой минутой мраке появились первые робкие языки пламени. Работая, он старался не отвлекаться на посторонние звуки начинавшие раздаваться в темноте леса. Кто-то шуршал в ближайших кустах, и человек ощущал на себе взгляд, который словно бы буравил его спину. Чага наконец разгорелась и, надев ее на крепкую палку, человек двинулся дальше. Последний луч света покинул лес, оставив после себя пустоту, которую тут же заполонили все возможные звуки. Кроны шуршали, выводя тихую мелодию, сопровождаемую мерным поскрипыванием и перестуком стволов наклонявшихся под несильным холодным ветром, какие-то фигуры появлялись на грани видимости, но стоило попытаться их рассмотреть, как они с тихим шумом исчезали из виду. Человек понимал что если вскоре не найдет себе хоть какое-нибудь убежище то рискует провалиться в пучину паники. После первых просветлений мысли хлынули все нарастающим потоком, из которого самыми яркими были вопросы. Он не мог вспомнить, кто он такой, но он точно знал, как сделать факел из подручных средств. Он не знал, куда он попал, но точно знал, что идет на восток хоть и не мог представить, куда именно он идет. Откуда он все это знал и как оказался в этом странном лесу? Ответов у человека, к сожалению не было. Слева от него на границе света факела показалась какая-то постройка, и человек устремился туда. Из теней соткалась небольшая покосившаяся избушка. Медленно продвигаясь и стараясь не шуметь он даже не пытался придумать оттуда бы взяться человеческой постройке в чаще леса где все буквально кричало о свой первобытности. Снаружи избушка казалась очень древней. Поросшие мхом доски и практически ушедшая в землю веранда намекали на то что здесь уже давно никто не живет. Дверь была полуоткрыта, и после минутного колебания человек все же решился зайти в дом.
Единственная комната оказалась настолько большой, что свету импровизированного факела едва хватало сил разогнать мрак. Все видимое пространство покрывал изрядный слой пыли за исключением небольшого шкафа, на котором явно проступали отпечатки ладоней с неестественно длинными пальцами. Человек чуть прищурив глаза, разглядев небольшие бороздки, которые остались на дереве, похожие на следы от когтей животного они почему-то вызывали неприятное ощущение внизу живота. Стояла тишина, и в воздухе висели мелкие частицы, потревоженные сквозняком из двери. Сзади раздался треск кустов, показавшийся ему оглушительным, и из них к человеку кинулась тень, издавая низкий вибрирующий вой. Чуть было, не выронив факел от неожиданности, он судорожно захлопнул дверь, и прижавшись к ней спиной, уперся ногами стараясь найти хоть какую-нибудь неровность на полу. Сердце гремело, грозя выпрыгнуть из груди, а в голове били барабаны. То, что было за дверью, с силой толкнуло ее, едва не повалив человека на пол. Оно раз за разом било в дверь издавая тот самый лишающий сил вой что прогоняет из головы все мысли оставляя лишь всепоглощающее чувство паники. Упираясь ногами в скрипящие доски пола, человек надеялся, что дверь выдержит, и не сломается под напором неизвестного существа. Через некоторое время удары прекратились, и за дверью раздались шаркающие удаляющиеся шаги, после чего, наконец, стало тихо. С трудом отлепившись от двери человек, аккуратно отошел готовый в любой момент снова прильнуть к ней, но снаружи все было тихо. Опасность вроде бы миновала, и схлынувший адреналин оставил после себя чувство глубокой апатии. Вздрогнув и поведя от холода плечами человек поднял факел повыше и наконец смог осмотреться получше, заметив, небольшой камин с дровами, который оказался как нельзя кстати, так как из щелей в досках уже тянуло ночной холодной свежестью. Даже не удивившись аккуратной поленнице дров рядом с топкой, человек просто стал складывать их импровизированным шалашом поверх небольшой кучки золы. Положив в середину растопку, он разжёг огонь с помощью факела с радостью глядя на огонь который жадно накинулся на предложенное ему угощение. Дымоход работал плохо, и часть дыма тут же оказалась под потолком комнаты, но человек не возражал, потому что вместе с ним пришло спасительное тепло. Правда, на свой страх и риск человек чуть приоткрыл ветхое окно закрытое искореженной ставней протяжно скрипнувшей в ответ на его действия. В углу комнаты стояло старое продавленное кресло непонятного цвета. Пододвинув его к камину, человек относительно удобно устроился в нем, выпрямив уставшие после долгого пути ноги. Сидя в кресле и глядя на огонь, он думал о сложившейся ситуации. Очнувшись от собственных шагов, несколько часов назад он с тех пор, просто шёл в перед, и теперь, когда он смог, наконец, немного расслабиться подступившая усталость привела следом за собой тревогу. Как ни старался он не мог придумать, что же делать дальше. Нельзя же остаться навсегда сидеть в этом кресле глядя на трещащие в камине поленья? Слушая, как с наружи шелестит листва, он поминутно вздрагивал от резких звуков думая, что это возвращается то существо, что чуть не ворвалось в дом. В глаза как будто насыпали горы песка, и то и дело его бил небольшой озноб как будто сознание было готово вот-вот погаснуть. Усталость набирала силу, и после примерно часа через два человеку уже было все равно, умрет он или нет, главное было заснуть и дать отдых измоченным телу и разуму. Но прежде он все же заставил себя подняться и подойдя к двери, подпер ее подобранным, паленом, после чего несколько раз дернул дверь на себя. Это была слабая защита, но никакой другой у человека просто не было. Сев обратно в кресло он прислушался. Лес жил своей ночной жизнью, стрекот кузнечиков прерывался шелестом мелких зверьков прячущихся в высокой траве от совы, чей тоскливый крик периодически раздавался в темном ночном небе. Временами правда человеку казалось, что он слышит, как кто-то тихо ходит вокруг избушки, но не решается зайти внутрь. Мешал ли неизвестному огонь или просто страх, человек не знал, и просто надеялся, что ночь пройдет спокойно. На всякий случай он подбросил еще дров с тем расчетом что бы огонь горел до самого рассвета. Им овладела странная апатия, которая появляется при сильной усталости, сейчас ему, пожалуй, было даже все равно войдет кто-то в избушку или нет главное, чтобы ему не мешали спать, и немного повозившись в кресле, он устроился по удобнее человек, наконец, заснул.
Не смотря на ночную мглу лес, продолжал жить. Птицы, предчувствуя рассвет, пели, и охотились на последних ночных мотыльков. В листве копошились мелкие ночные зверьки, на которых с интересом поглядывали с разлапистых елей горящие глаза сов. Из избушки, стоявшей на поляне, странно пахло. Звери, пробегавшие мимо, останавливались и тревожно смотрели на черные облачка поднимавшиеся над крышей. Пахло дымом, а значит пожаром. Пожаром, который уничтожает все на своём пути и оставляет лишь выжженные просеки и тела тех кто не успел спастись от всепоглощающего пламени. Из плохо закрытых окон струился слабый дымок. Вокруг избушки то и дело мелькали странные тени, которые излучали опасность. Молодой оленёнок стоял и беспокойно стриг ушами, но вот с громки щелчком треснула ветка и животное сорвалось в галоп.