Как же долго я не была на своем канале! Думала, что никогда сюда не вернусь, вспоминала своих читателей с нежностью и горечью от того, что все так неудачно получилось... Почему я не могла вести канал -- понятно из Пролога к книге, которую я совсем недавно закончила. Сил было так мало, что пришлось выбирать: работать над книгой или создавать разрозненные публикации в канале. Надеюсь, что мои друзья по каналу поймут, почему я выбрала первое.
Работа заняла полгода. Это у меня первая большая повесть. И она во многом необычная! Если на канале меня вспомнят и книгу начнут читать, я с огромной благодарностью приму все отзывы! И, вполне вероятно, доработаю текст. Сейчас главное -- мне и моим бывшим читателям снова найти друг друга.
Рождественское чудо (Пролог)
И само Рождество, и таинственные Святки после него – время чудес. Люди верят в это! А раз верят, то чудеса и происходят. Но я никакого чуда не ждала, даже не думала о таком. Какое уж тут чудо, если мне, судя по всему, жить осталось недолго...
Первый курс химиотерапии я перенесла настолько тяжело, что на второй никогда не соглашусь. Помощи ждать неоткуда, и, значит, пора подвести итоги жизни, чтобы понять, в каких грехах нужно успеть покаяться. И еще мне захотелось сказать добрые слова всем тем людям, которые когда-то, пусть и давно, сыграли важную роль в моей жизни. Я старалась им позвонить или написать. Сейчас отличный повод для этого: поздравлю с Рождеством!
Поздравила и Всеволода – хотя не очень-то верила, что он меня помнит. Он доброжелательно откликнулся. Но удивился все же, почему я вдруг вспомнила то далекое время, когда мы с ним вместе поступали в университет. Поскольку у меня теперь нет причины создавать себе какой-либо привлекательный имидж, я ответила откровенно.
Настоящего у меня мало.
Будущего, может, и совсем нет.
А вот прошлое есть.
И заешь, Сева, я поняла, что прошлым тоже можно жить, особенно, если там что-то осталось в тени и нужно это прояснить. А в том августе, когда у нас с тобой решилось будущее, остались некоторые загадки, хотя сейчас он высветился яркой звездочкой среди моих воспоминаний…
Я не очень надеялась, что Сева меня поймет. Но он не только понял, но и поделился своим, рассказав, что недавно пережил нечто подобное. Переписка, которая возникла у нас с ним так вот случайно, поначалу немного пугала, но опасения и удивление быстро прошли -- возникло ощущение чего-то совершенно естественного и очень нужного!
Оказалось, что сейчас мы во всем друг друга понимаем. Вспомнилось, что и в далеком прошлом это уже во многом было. И что «словесная реальность» для нас обоих важна. На каждое свое сообщение мы получали не ответ даже, а миниатюру в прозе, мгновенно написанную, которая расширяла представления о жизни. Это было похоже на эксклюзивный фантастический «пинг-понг», в котором его подачу могла отбить только я, а мою – только он.
И это стало в полной мере Рождественским чудом! Причем двойным. Во-первых, вернулась дружба, которую мы, по стечению обстоятельств, неосторожно потерли. И оба думали, что навсегда. А во-вторых, у меня появилось не только полноценное настоящее, но и будущее! Потому что анализы вдруг показали, что новый курс химиотерапии мне не нужен. И есть вероятность, что не будет нужен никогда.
Когда появилась возможность личной встречи с Севой, я задумалась: что и как расскажу ему? Так много лет прошло! Но что-то в этом необъятном прошлым было главным. Самым важным. И мне снова остро захотелось «просмотреть» прошлое. Но уже с другой целью. Для чего я родилась? Каким был замысел Господа в отношении меня? И удалось ли хоть в какой-то мере это реализовать…
Ни в двух словах, ни даже в целых сутках непрерывного разговора, ответить на такие вопросы нельзя. Пришлось написать книгу. Вот эту.
Глава первая: Ты для меня — тайна
И вот я снова родилась…
Звучит странно, но такое я могла бы сказать о себе не однажды. Это на самом деле напоминает рождение.
Не знаю, может, банальные детские простуды и не привели бы к чему-то необычному, но я болела тяжело. Первый раз — в 6 лет, когда на Крайнем севере у меня вспыхнул острый туберкулезный процесс. А потом то его рецидивы возникали, то серьезные проблемы с гландами. И почти всегда это осложнялось таким состоянием, что я оказывалась на грани жизни. Хорошо, что такие моменты не помню.
Но зато помню, как начиналось выздоровление. У меня открывалось тогда какое-то волшебное зрение. Вдруг очнусь, проснусь — и голова уже не болит, во всем теле — забытая легкость, и кажется, что из соседней комнаты льется тихая неземная музыка… Полоска света под закрытой дверью выглядит неправдоподобно яркой, а голоса родителей радуют узнаваемостью и еще тем, что они такие любимые!
Да и вообще все-все вокруг радует! В небе за окном моей комнатки — бесчисленные, бесконечные звезды, и это чудесно. Наверное, так свежо и ярко видится мир, если родиться не младенцем, а сразу вот такой, как сейчас. Или если прилететь с другой планеты.
Когда потом, в суете и суматохе будничных дел, это необычное, волшебное, зрение притуплялось, я начинала испытывать тоску и что-то похожее на духовный голод. Мне как будто воздуха не хватало! И тогда я понимала, что необходимо сломать привычный ритм жизни и, как в летом в море, броситься в праздник, который сама себе устрою.
Возьму — и не пойду в школу. Мама это разрешала, так как училась я хорошо. Разовые прогулы ни на что не влияли, а на головную боль сослаться легко. Но я не на диванчик с этой якобы болью забиралась, а шла на улицы города.
Помню удивительный день конца сентября, пестрый ковер листьев на тротуарах. Город был тихим и усталым, а еще — неярко золотистым, как потускневшая от времени позолоченная посуда. Листья шуршали у меня под ногами, а прогулка имела одну цель — находить улочки почти незнакомые и немного фантастические. Сворачивая на них, я представляла себе, что только вчера родилась и впервые вижу этот город. Ощущать такое — и тревожно, и сладко!
Восхищало все: силуэт старой церквушки на фоне голубого осеннего неба, наполовину облетевшее дерево, долгожданная прохлада прозрачного воздуха, первый ледок на лужах… Я плотнее закутывалась в осеннее пальтишко, радуясь его уютному теплу — потому что представляла себе близкое уже дыхание зимы. Мне слышалась едва уловимая музыка в окружающей тишине: ее создавали шорохи падающих листьев, шорохи крыльев птичьей стаи, которая пронеслась над куполом церквушки…
На соседней улочке росли огромные клены, похожие на разноцветные шатры. Из их листьев можно собрать роскошный букет, чем я сразу и занялась. Мне было чудно хорошо в этом незнакомом городе, но до боли хотелось чего-то… Чего? Не знаю. Весь этот побег в осень был наполнен вроде бы и счастьем, но не совсем. Скорее, это было предчувствием счастья, подготовкой к нему. И вообще — к чему-то такому, что ждет впереди, но пока — тайна.
(Продолжение следует)