⭐⭐⭐
(Рейтинг: 3 из 5)
Камаси Вашингтон стал отцом. И это, как утверждает он сам в интервью изданию Crack, всё изменило. Его дочь Эша изображена вместе с самим Вашингтоном на обложке нового альбома. Внутри — песня о ней, «Asha the First», собранная из неловких импровизаций Эши на фортепиано. Обласканный критикой, наградами и слушательским вниманием (1,7 миллионов слушателей в месяц на Spotify), саксофонист теперь «стал меньше задумываться над тем, что я играю, и больше — над тем, как моя музыка воздействует на слушателя и окружающий мир».
При всём уважении к отцовству Вашингтона последняя фраза кажется лукавством. Камаси всегда стремился воздействовать и производить впечатление. Его первый альбом в качестве лидера на настоящем лейбле (до этого, в нулевых, саксофонист выпустил три диска самиздатом) был аж тройным. На «The Epic» (2015) три часа десятки инструментов наводили шороху, пел хор, взвинчивались ввысь струнные, а саксофон пылал. Широта звука, казалось, намеренно охватывала и не слышимые человеческим ухом частоты. На обложке «Эпоса» сам Камаси Вашингтон был изображен в открытом космосе на фоне неизвестной планеты. Высоченный, крупный мужчина, которому тогда уже было за тридцать, он выходил в свет в помпезных туниках, источая ауру вечного спокойствия и одновременно как будто данного свыше авторитета.
Второй его альбом, «Heaven and Earth» (2018), был еще помпезней. Музыка на нем немного двинулась от астрального духовного джаза к фьюжну, в котором Вашингтон, надо полагать, всегда знал толк. Он, в конце концов, и с Джорджем Дюком успел поиграть, и славу в целом обрел после участия в записи альбома рэпера и пулитцеровского лауреата Кендрика Ламара «To Pimp a Butterfly». Но фьюжн в личном понимании Камаси оказывался не импрессионистки веселым, как у Дюка, и не сугубо современным, как у Ламара. Нет, на «Heaven and Earth» он был воспоминанием о прошлом, которое сам Вашингтон не застал: звуковая палитра, напоминавшая о Weather Report, «электрическом» периоде Майлза Дэвиса и прочих титанах была изящно вписана во всё ту же рамку высокопарного и многозначительного джаза, что главенствовал на «The Epic».
«Fearless Movement» короче обеих этих записей — всего два диска, всего час и двадцать шесть минут хронометража. И если вернуться к словам Вашингтона про новый альбом, то он действительно другой. Не всё, конечно, изменилось — но многое. По-прежнему в музыке Камаси чувствуется любовь и ориентация на классический спиричуэл-джаз. Как всегда, плотность звука немного дает по голове — в том числе дала и звукорежиссерам, которые явно не справились с ней в некоторых моментах (см. фортепианное соло Кэмерона Грейвза в «Lesanu», начисто прибитое шумом двух барабанных установок и перкуссии). Но из музыки Вашингтона исчез пуленепробиваемый оптимизм. Да и понятие «фьюжн» он для себя сильно расширил.
Два диска «Fearless Movement» — как две разные главы одного произведения. Первый гораздо длиннее, чем второй, и на нем Вашингтон с головой окунается в воды, непривычные для него как бэндлидера. Много хип-хопа в ритмах и чуть поменьше — в вокале: читают BJ the Chicago Kid, сыновья ветерана калифорнийского рэпа Ras Kass и неповторимый Джордж Клинтон. Имеется дуэт с Андре 3000 из группы OutKast, на сей раз не читающим рэп, а, как на своем собственном прошлогоднем альбоме, играющим на флейте, — и дуэт этот выдержан немного в традициях американского минимализма и нью-эйджа, хотя и не без джазовой ритмической составляющей. Наконец, звучит неожиданный кавер на фанковый боевик группы Zapp «Computer Love», в руках Камаси превращающийся в балладу о невозможности любви в цифровую эпоху.
Второй диск — чисто джазовый, безусловно выводящий саксофон Камаси на первый план. Он кажется убедительней, в особенности — длинная импровизация «Road to Self (KO)» и венчающая альбом на крайне тревожной ноте версия «Prologue» Астора Пьяццоллы. Но как и с ним, так и с первым диском (как и со всем альбомом в принципе, и с творчеством Камаси Вашингтона вообще) есть одна проблема, которую никак не обойти.
Вся его музыка амбициозна. Ее никак не назовешь бессмысленной. Но все смыслы и амбиции Камаси Вашингтон раз за разом хоронит в собственной невыразительной игре, отсутствии своего личного почерка и предельной имитативности как саксофониста, которые пытается заглушить объемом и широтой общего ансамблевого звучания. Это лишает музыку саму по себе отличительного голоса. В ней нет божьей искры — даже несмотря на то, что она постоянно стремится к небесам. Она превращается в вой, шум и гам, от которого ничего не чувствуешь. С которым трудно соприкоснуться. Да, быть может, это пуристский, очень узкий взгляд поклонника джаза, выросшего на бибопе, постбопе и прочих поджанрах, где личности играли роль. Но ровно к такой же музыке — ко всем этим «бопам» — сам Камаси Вашингтон обращается раз за разом, собирая из них фундамент для своих сочинений. Те самые воспоминания о прошлом до сих пор пылают огнем тысячи планет. И в этом плане ничего у него не меняется уже почти десять лет.
Слушать на Bandcamp | YouTube | YouTube Music | Spotify | Apple Music