…- Госпожа Минкина, ах, как хороша! Немного нервозна. Зачем же было жечь горничной лицо щипцами для завивки! Конечно, при этих условиях зарежут! Королева в восхищении!..
М. А. Булгаков «Мастер и Маргарита»
Осенью 1825 года по Петербургу прошел слух: в новгородском имении графа Аракчеева произошло жуткое преступление. Убита любовница второго человека империи, Настасья Шумская, и как убита? Зарезана, словно бы и не сердечная подруга всемогущего чиновника, а гулящая девка из кабака на Лиговке. Далее всплыли такие ужасающие подробности, которые дали пищу для бесконечных слухов в столичных салонах. Причем сочувствие выражали отнюдь не по отношению к убитой и несчастному графу, а к убийцам. В чем же было дело?
Сведений о биографии Настасьи Минкиной не так уж много. Предполагается, что девица была крепостной, и граф Аракчеев купил ее между 1790 и 1800 годами. Упомянутый в предыдущем посте Александр Карлович Гриббе отзывался о ней, как о «друге Аракчеева». Чем крепостная пленила графа, бог весть, но неоспоримый факт заключается в том, что Алексей Аракчеев, с завидной периодичностью разъезжавший по делам военного министерства, возвысил Настасью. Пока граф решал те или иные государственные вопросы, Минкина вела хозяйство в графском имении Грузино Новгородской губернии, и видимо-вела вполне успешно. Об этом можно судить хотя бы по тому, что сам император Александр 1, будучи в гостях в усадьбе графа, не гнушался гонять чаи с «милым другом» Алескея Андреевича.
Впрочем, Минкина была не так проста, как может показаться на первый взгляд. Например, инсценировав беременность, она отобрала ребенка у родившей в это же время крестьянки, и выдала его за своего сына от графа, родившегося в тот момент, когда Аракчеев был в очередной долгой поездке. Ребенка назвали Михаилом, и граф выправил для него и для своей любовницы дворянство и фамилию Шумские. Когда обман вскрылся, Аракчеев простил подругу своих суровых дней. Наверное, где-то в этот момент новоявленная дворянка Шумская и почувствовала, что в её праве-творить всё, что заблагорассудится.
Герцен в книге «Былое и думы» пишет следующее: «Любовница Аракчеева, шестидесятилетнего старика, его крепостная девка, теснила дворню, дралась, ябедничала, а граф порол по ее доносам. Когда всякая мера терпения была перейдена, повар ее зарезал. Преступление было так ловко сделано, что никаких следов виновника не было».
На самом деле, драками и ябедами дело не ограничивалось: подобно своему «сердечному другу», Настасья развернула в имении Грузино настоящую шпионскую сеть, и приказывала пороть крепостных по малейшему, порой надуманному, поводу. Нескольких человек из дворни она довела до самоубийства, и настолько допекла крестьян, что те даже задумали ее отравить. Решилось всё проще и страшней.
Барыня одно время повадилась издеваться над комнатной девкой Прасковьей Антоновой, и в конце-концов дошла до того, что стала жечь горничной лицо раскаленными щипцами для завивки волос. Брат Прасковьи, повар Василий Антонов, не выдержал подобного отношения к своей родной сестре, ворвался в покои Настасьи Шумской и в ходе завязавшейся борьбы перерезал ей горло (по свидетельствам современников, Настасья была «гренадерского роста», и так просто совладать с нею даже у мужика сразу не вышло). Когда до Аракчеева доша весть об убийстве любовницы, он немедля примчался в Грузино и учинил следствие. Сразу же обнаружились шестеро виновных - помимо брата и сестры Антоновых, под замес попали комнатные девки Татьяна и Федосья Ивановы, дворовая Дарья Константинова и военный поселенец Илья Протопопов, которые помогали замести следы. Однако, наказанием виновных Аракчеев не ограничился. Он писал Александру 1 в Таганрог о заговоре с целью «…сделать меня неспособным служить вам и исполнять свято вашу, батюшка, волю, можно еще, кажется, заключать, что смертоубийца имел помышление и обо мне…»
Сказано-сделано. В имении и округе отловили порядка 80 человек по мнимым подозрениям, и отправили к новгородскому губернатору Жеребцову, где подследственных подвергли пыткам с целью узнать, кто злоумышлял против графа. Герцен пишет: «Губернатор превратил свой дом в застенок, с утра до ночи возле его кабинета пытали людей. Старорусский исправник, человек, привычный к ужасам, наконец изнемог, и, когда ему велели допрашивать под розгами молодую женщину, беременную во второй половине, у него недостало сил. Он взошел к губернатору… и сказал ему, что эту женщину невозможно сечь, что это прямо противно закону; губернатор вскочил с своего места и, бешеный от злобы, бросился на исправника с поднятым кулаком: «Я вас сейчас велю арестовать, я вас отдам под суд, вы — изменник». Исправник был арестован и подал в отставку; душевно жалею, что не знаю его фамилии, — да будут ему прощены его прежние грехи за эту минуту, скажу просто, геройства: с такими разбойниками вовсе была не шутка показать человеческое чувство. Женщину пытали, она ничего не знала о деле… однако ж умерла».
После этого, что называется, пошла жара: под арест отправились казначей, дворецкий и кондитер Аракчеева, земский исправник капитан Лялин (о котором говорит Герцен), заседатель новгородской уголовной палаты из рода Мусиных-Пушкиных, и даже дочь пономаря, принесшая арестантам пирожки. Маховик репрессий остановился только со смертью Александра 1. Новый император Николай 1, который терпеть не мог Аракчеева, повелел прекратить дело, тем более что убийцы и соучастники были к тому времени уже запороты насмерть. Более того, губернатор Жеребцов был отставлен от должности за многократные превышения полномочий в ходе следствия. В дальнейшем, в ходе ревизии он вообще был пойман на казнокрадстве, и сам попал под суд. Те из подозреваемых, кто не был запорот и не уехал на каторгу, были помилованы и реабилитированы. Впрочем компенсации за моральные и физические страдания не предусматривалось.
А что же виновник всего этого кошмара, граф Аракчеев? Его покарала сама судьба. Разбирая переписку покойной любовницы, Алексей Андреевич обнаружил, что его «любезный друг» изменяла ему на протяжении многих лет с офицерами его собственного полка, а к тому-брала взятки от должностных лиц из Петербурга за решение тех или иных вопросов. Граф Аракчеев умер через девять лет после описываемых событий, одиноким стариком, не оставившим потомства, не спуская взора с портрета Александра 1. Перед концом он произнес: «Проклятая смерть!», и испустил дух.
Имение, которое Аракчеев вместе с Шумской холили и лелеяли на протяжении многих лет, отошло в казну, и было полностью уничтожено в 1941 году во время Великой Отечественной войны, а сама Настасья Шумская в историю вошла как «вторая Салтычиха».
#история #аракчеев #детектив