И солнце ярче светит,
И веселей пейзаж,
Когда в желудок хлещет
C2 H5 OH.
(Народный фольклор)
Шла пятая неделя автономки. Запасы взятого с собой спиртного закончились. Имеется в виду то, что было припасено нелегально – водка, коньяк и спирт. В пятом отсеке собрался консилиум – помощник командира, механик и минёр. На повестке дня стояло три вопроса. Первый: ЧТО пить будем? Поскольку иных предложений не поступило, решили употребить спирт. На второй вопрос повестки дня - ГДЕ взять искомое - после непродолжительных прений наложили резолюцию: где же ещё, как не у командира ПЛ в сейфе! Третий вопрос оказался самым трудным: КАК? Потому что когда каюта командира открыта, там всегда находится его тело, а когда командира там нет, каюта почему-то бывает заперта. После обмена мнениями высокое собрание постановило: экспроприировать у кэпа литр спирта, убедив его в необходимости выдать указанное количество продукта. Осталось выяснить, кто из троих пойдет убеждать?
Помощник и минер переглянулись и одновременно посмотрели на механика:
- Мех, придется тебе идти к кэпу. Нам он не даст, а ты сумеешь запудрить ему мозги.
- Эх, вы, олухи царя небесного! Что бы вы без меня делали? – механик гордо посмотрел на товарищей. – Ладно, учитесь, бездари!
Командир, лежа в койке, читал умную книжку – «МППСС-72», когда его отвлек легкий стук в дверь каюты.
- Да, войдите, - разрешил он.
- Товарищ командир, разрешите доложить, - открыл дверь механик. – Засорились форсунки в третьем дизеле, необходимо прочистить, а то дизель встанет.
- Так серьезно, Геннадий Петрович? – Механик молча кивнул. - Какая помощь нужна от меня?
- От вас, Василий Андреевич, нужна самая малость – литр спирта.
- Спирт для форсунок? – удивился командир.
- Конечно, товарищ командир. – Механик даже глазом не моргнул, невинно глядя на командира. – Если сомневаетесь, пойдемте со мной, я при вас проведу «операцию».
Командир, конечно, доверял механику, но, видимо из любопытства, решил воспользоваться приглашением и посмотреть, как промываются форсунки. Открыв волшебный сейф, он нацедил из канистры две пол-литровых бутылки и вручил их механику:
- Ну что ж, пошли, Геннадий Петрович.
В пятом отсеке командир уселся на крышку дизеля и стал наблюдать, как командир БЧ-5, держа в руках какую-то масляную железяку, поливает ее спиртом. Эту же картину наблюдали и минер с помощником командира, только взгляды у них были недоуменные. Спирт лился рекой, смывая с железки масло и, окрашенный в черный цвет, сливался водопадом на палубу, а оттуда через шпигаты – в трюм. Очень скоро спирт закончился, и удовлетворенный командир (весь спирт пошел на дело!) ушел к себе в каюту. Минер с помощником молча смотрели на командира БЧ-5, и взгляды их не предвещали ничего хорошего.
- Я просто читаю вопрос по вашим лицам, - с ухмылкой произнес механик, обтирая руки ветошью.
- Ну, так отвечай, если прочитал, - нетерпеливо поерзал на дизеле минер.
Механик отвечать не стал, а только пару раз сильно топнул ногой по палубе. Тут же рядом с ним открылся лючок в трюм и перед офицерами предстал моторист с обрезом в руках. На флоте обрез – это не оружие лесных братьев и бандитов. Если взять обыкновенное ведро и разрезать его поперек, получится тазик, или, как говорят на флоте, обрез. Вот с таким обрезом и появился из трюма матрос (как чертёнок из бутылки). А в обрезе плескался …спирт. Но видели бы вы эту гадость!
- Мех, мы что, ЭТО будем пить? – помощник командира заглянул в обрез и брезгливо ткнул пальцем в черную жидкость.
- Спокойно, мужики! – механик снисходительно посмотрел на товарищей. – Как говорил Карлсон, «спокойствие, только спокойствие!», никто вас не собирается травить. Инженерная мысль работает!
С этими словами командир БЧ-5 открыл один из шкафчиков под подволоком и достал оттуда обыкновенный фильтрующий противогаз. Отвернув от него фильтр, он поставил его на припасенную заранее литровую банку и водрузил сверху воронку.
- Держите конструкцию, господа, - через минуту грязный спирт, просочившись через противогазный фильтр, стек в банку. – Пожалте, мистеры, к столу, вскипело! Хотя, для контроля, профильтруем еще разок.
Мех повторил процедуру. Наконец, все было готово. В банке плескался чистый, как слеза, спирт. Правда, его стало меньше литра, но, с учетом числа участников «брифинга», этого количества должно было хватить с избытком.
Механик сложил использованные фильтры в пакет и вручил его вахтенному:
- Аккуратненько выбросить за борт вместе с мусором из отсека.
Матрос резво схватил пакет и исчез.
- Ну, что, вот теперь прошу ко мне в каюту, - механик шутливо поклонился приятелям.
Те, громко восхищаясь сообразительностью товарища, пошли следом за ним в четвертый отсек, где и «уговорили» баночку.
На этом можно было бы и закончить историю об инженерной мысли, но в скором времени она получила неожиданное продолжение. Спустя пару дней после описанных событий замполит, проверяя ночную вахту на лодке, обнаружил в пятом отсеке пьяного моториста. Матрос был наказан, проведена воспитательная работа с личным составом о вреде пьянства, особенно на вахте, но в пятом отсеке почему-то регулярно стали находить пьяных мотористов. Причем в одно и то же время – перед сменой вахты в четыре часа утра. Пытались отслеживать, провели несколько «шмонов» в отсеке, контролировали раздачу вина на обед и т.д., - ничего не помогало. Два-три моториста регулярно стали меняться с вахты в нетрезвом виде. В течение недели оставалось загадкой, ГДЕ бойцы брали спиртное? Наконец, совершенно случайно, командир моторной группы обнаружил, ГДЕ: тот матрос, которому поручили выбросить за борт испорченные грязным спиртом противогазные фильтры, приказание выполнил своеобразно - он спрятал фильтры, предварительно заткнув их с обеих сторон пробками. Спрятаны они были тоже грамотно: их прикрутили обратно к противогазам и просто поставили на штатные места в шкафчики под подволоком. Теперь ежедневно под утро, перед сменой вахты, все желающие могли слегка расслабиться: надевается такой «заряженный» противогаз на морду, делается пара-другая глубоких вдохов (как никак, в фильтре-то – чистый спирт!), и все – клиент моментально доходит до нужной кондиции!
Оказывается, инженерная мысль работает не только у офицеров с высшим образованием, но и у матросов с далеко не полным средним…
Мерзавцы
- Ну, курсанты, ну мерзавцы! Ну, сволочи! – и так минут пять, перемежая приличные слова непечатными выражениями. Все это время дежурный по училищу, ругаясь, не выпускал из рук пару бутылок водки. Наконец, выпустив пар, поставил водку на стол, снял шинель, отряхнув снег, и сел в кресло.
- Что случилось, Виктор Владимирович? Кто вас так обидел? – спросил старпом дежурного по училищу.
- Меня невозможно обидеть! Меня можно удивить, удавить, и удалить со службы на пенсию. В данном случае меня удивили. Меня так удивили, что просто хочется самому удавиться! – Дежурный вскочил с места и забегал из угла в угол.
- Да кто удивил-то? – не понял старпом.
- Если бы я знал, так не переживал бы! – горестно вздохнул дежурный. – Представляешь, пошел я обходить территорию. Время – после полуночи, из увольнения все вернулись, по крайней мере, дежурные по ротам доложили, что все на месте. Но ведь в самоволку наши орлы бегают? Сам был курсантом, знаю. И знаю лучше нынешних – еще в начале пятидесятых лично через эти самые заборы сигал… Ну, это к теме не относится… Короче, решил я проверить «тропу Хо-Ши-Мина». Ну, знаешь, забор на лабораторном дворе. Там баки мусорные стоят прямо у забора, при желании можно на бак забраться, с него на забор, и – гуляй, Вася! Обратно – тем же путем. Подхожу я к забору, так и есть – шуршит кто-то с той стороны. Я тихонько встаю между баком и забором и жду. Слышу – полезло тело. Пыхтит, чем-то звякает, но упорно лезет. Наконец, сверху посыпался снег – забрался, сейчас прыгать будет! «Бах!» - приземлился на бак спиной ко мне. «Прыг!» - спрыгнул на землю. Тут я ему руку на плечо и положил, мол, попался, голубчик! А он повернулся ко мне и резко, с разворота… нет, не в морду, он, оказывается, держал в руках две бутылки водки, вот их он мне и сунул со словами: «Держи!». Ну, вот ты мне скажи, старпом, если тебе неожиданно сунут в руки две бутылки и скажут: «Держи!», ты что сделаешь? Естественно, я их машинально схватил. А этот мерзавец как припустит!.. Только пыль снежная из-под копыт. Куда там догонять? Мало того, что он моложе, так я еще с грузом – не бросать же водку-то, жалко. Самое печальное – я ведь из-за этой водки ни лица не разглядел, ни сколько у него лычек на рукаве. Тонким психологом оказался этот самовольщик!
На следующий день, сменившись, оба – дежурный и его старпом - распили трофейную водку (у Виктора Владимировича жена была в отъезде). Помолчав, старпом спросил:
- А что, Виктор Владимирович, положа руку на сердце, ведь молодец курсант, а? Не растерялся.
- Мерзавец твой курсант! – рассердился капраз. – Гауптвахта по нему
плачет. Никакой дисциплины! - сказал, и задумчиво посмотрел на своё отражение в окне. Ему вдруг вспомнились курсантские годы, и показалось, что отразившиеся в окне погоны капитана первого ранга растворились, и вместо звёзд на них появились курсантские якоря… Отражение взглянуло ему в глаза, улыбнулось и подмигнуло…
Парадоксы природы
Время для выхода в море на сдачу курсовой задачи начальник штаба выбрал изумительное: середина осени, море «горбатое», дождь не то чтобы сильный, но премерзопакостнейший, ветер соответствующий, и все в том же духе. Подводная лодка подходила к полигону боевой подготовки. Всем заядлым курильщикам была дана возможность в последний раз перед погружением подышать свежим никотином. Экипаж уже «надышался», на мостике собрались офицеры штаба и замполит лодки, причем последний, видя перед собой такую высокопоставленную аудиторию, вовсю разглагольствовал о «высоких материях».
На сигнальную вахту заступал боцман. Как всегда, перед вахтой, он собрался справить малую нужду, но гальюн в центральном посту был кем-то занят, поэтому боцман решил «отлить» на мостике. Почему не в надводном гальюне? Просто на лодках типа «С» до него слишком сложно добираться. К тому же боцман обладал весьма объемной фигурой (возьмите Сильвера из «Острова сокровищ», приделайте к нему ногу, уберите с плеча попугая, - получится наш боцман). А, заступая на вахту на свежий воздух, еще и оделся подобающе погоде, поэтому в узком надводном гальюне он попросту мог не поместиться. В таких случаях боцман использовал резервный способ облегчения мочевого пузыря: поднявшись на мостик, он пускал струйку прямо через борт.
Протиснувшись через плотную толпу флагманов на мостике и испросив «добро» у замполита, стоявшего у него на пути, подняться на сигнальный пост, боцман взгромоздил свои телеса на вершину ограждения рубки. Сменив на посту матроса-сигнальщика, он, кряхтя, приступил к поискам нужной части тела в куче своей одежды.
Пока боцман копался в собственной середине, за ним следили офицеры штаба, стоявшие внизу в ограждении рубки. Замполит же, имевший боцмана с тыла, был обращен к флагманам лицом и данного процесса, естественно, не наблюдал. Тем более что был занят любимым делом – держал речь перед аудиторией. Не могу сказать, с удовольствием ли «флажки» слушали зама, возможно, им просто некуда было деваться с мостика – все курили, по крайней мере, за действиями боцмана они стали смотреть с интересом.
Тем временем, боцману удалось в гуще одежды нащупать искомый предмет, который он не без труда вытащил на свет божий, после чего, наконец, приступил к «процессу». Между прочим, «продувание» слишком долго копившего жидкость мочевого пузыря доставляет человеку колоссальное удовольствие. В данном случае, если бы боцман потерпел еще немного, то, вероятно, получил бы оргазм от такого удовольствия – слишком долго он ждал этой минуты! Закатив глазки, боцман ловил кайф, не замечая, что допустил одну маленькую, но существенную оплошность: он встал против ветра…
Эту его оплошность заметили офицеры штаба, своевременно отодвинувшиеся к противоположному борту. Почему-то они забыли предупредить об этом замполита, заливавшегося соловьем. Почувствовав на своем лице влагу, зам сразу же включил этот факт в свою речь:
- Вот я и говорю, мужики, у природы много парадоксов. Хотите пример? Ради Бога, не сходя с места. Сейчас на дворе ноябрь, погода мерзкая, ветер дует, холодно. Дождик моросит препротивнейший, но, что удивительно, теплый, - зам провел ладонью по щеке и слизнул влагу языком. – И вода соленая! А почему дождь идет с соленой водой? Вот то-то! У природы много загадок, ответы на которые не знает никто!
Ржавшие флагмана ответ знали…
Хлястик
Вы знакомы с Хлястиком? Уникальный боец был. Прозвище свое получил по наследству от приблудившейся к экипажу собачонки – двортерьера, поскольку ростом был чуть больше ее, такой же лохматый и пришибленный с виду. Из общей массы молодых матросов, пришедших на подводную лодку из учебного отряда, выделился буквально на второй-третий день службы на корабле.
В тот день в кабинет к заместителю командира прибежал дневальный:
- Товарищ капитан третьего ранга! Вас срочно вызывает замкомбрига по работе с личным составом!
- Что случилось, не знаешь?
- Нет.
Зам побежал в штаб, лихорадочно соображая по дороге, что могло произойти. На днях он поцапался по-крупному с заместителем комбрига Сахаренко – орали друг на друга так, что флагманский штурман прибежал из соседнего кабинета узнать, кого тут убивают. Как ни странно, но их спор разрешил командир дивизии, причем не в пользу Сахаренко. «Теперь Виктор Иванович будет стараться уестествить меня по любому поводу, лишь бы доказать, что он не дурак», - думал зам.
- Ну что, Андрей Геннадьевич, доигрались? Неуставные взаимоотношения у вас в экипаже! Молодого матроса избили до полусмерти! Где ваша работа, правдоискатель, а? Что вы можете доложить в свое оправдание?
- Пока ничего, товарищ капитан второго ранга, - спокойно ответил зам, чувствуя, как под кителем намокла тельняшка. «Ничего себе вводная,» - подумал он. – Схожу в казарму, разберусь, потом доложу.
- Так ты еще и не в курсе? – радостно воскликнул замкомбрига, резко переходя на «ты». – Отлично, отлично. Давай разбирайся, потом поговорим.
При входе в казарму зам столкнулся с доктором. Тот торопился осмотреть побитого матроса. В кубрике их встретила делегация годков:
- Никто его пальцем не трогал, товарищ капитан третьего ранга! Он сам в трюм свалился.
«Знакомая песня – в трюм свалился, об ящик ударился, поскользнулся и т.д.» - подумал зам. Боец лежал на койке животом вниз. Вся спина у него была в синяках, на голове – кровь.
- Он живой, док? – спросил зам.
- Сейчас осмотрю и скажу, - пробормотал доктор.
Пока док его осматривал, зам начал «пытать» годков, но те стояли насмерть, мол, не трогали, упал сам, предварительно напившись до поросячьего визга. Тем временем, док закончил осмотр.
- Ну что я могу сказать, Андрей Геннадьевич? Пьян в стельку, характер ранений похож на следы от падения в трюм. Неуставных взаимоотношений я здесь не наблюдаю.
- А синяки и ссадины на спине, пробитая голова – тоже от падения в трюм?
- Как объясняют свидетели, он промазал мимо ступеньки на трапе и свалился в трюм центрального поста. По дороге вниз несколько раз проехался спиной по комингсу – отсюда поперечные ссадины на спине. Пока падал, несколько раз «боднул» главный осушительный насос в трюме – вот вам и дырки в голове, ибо железный насос оказался прочнее его деревянной головы.
Вот так Хлястик получил широкую известность на всей бригаде подводных лодок. С тех пор вся его служба – череда пьянок. Ставили его верхним вахтенным на подводную лодку – убегал за водкой либо с поста, либо через люк седьмого отсека. Ставили дневальным – вылезал через окно и опять-таки убегал за водкой. Стоило начальнику отвернуться и потерять Хлястика из виду – все, можно было ловить его в городе у ближайшего ларька… Полгода такой службы – это предел, дальше нужно было что-то делать.
Командир собрал консилиум: зам, врач, старпом, механик.
- Ну, господа офицеры, что делать будем с воином-алконавтом? Доктор, его можно как-нибудь вылечить?
- Только методом подшивания, товарищ командир, но на это никто не пойдет.
- Как это «никто не пойдет»? А мы – официальную бумагу на стол! – ухватился за ценную мысль старпом. – Кстати, мех, а ты физическое воздействие пробовал?
- Пробовал, Георгий Георгиевич. Дам пару оплеух, а он мне в ноги – бух, и давай плакаться, мол, хоть убейте, но пить не брошу, я, сколько себя помню, говорит, с тех пор и пью. Мне, говорит, батька рассказывал, как на Новый год, чтобы не мешал «гулять», давал рюмку водки и мамкину титьку на закуску… И было тогда начинающему алкоголику года полтора. Какое тут может быть воспитание и воздействие?
Подискутировав с часик, консилиум пришел к общему знаменателю: отправить бойца к наркологу в Ломоносов, пусть обследует и даст свое заключение.
Через неделю врач, старпом и механик привезли Хлястика на экзекуцию. Посадили в коридоре перед кабинетом нарколога, а сами пошли на переговоры. Нарколог – майор медицинской службы ростом со средний шкаф и кулаками размером с совковую лопату – сразу замахал на них руками, мол, вы что, с ума сошли, начальники? А если боец после нашего вмешательства «концы отдаст», кто отвечать будет?
- Но что-то ведь надо делать, майор? – на лице старпома просто написано было продолжение фразы: иначе остается только пулю в лоб – либо бойцу, либо себе.
Внимательно посмотрев на старпома, нарколог понял, что не может остаться безучастным. Вздохнув, он махнул рукой:
- Ладно, ведите. Попробую вам помочь.
Хлястик выглядел перед гигантом майором, как блоха перед Левшой.
Сходству с этими персонажами способствовал взгляд майора, которым он буравил съежившегося Хлястика. Механик, глядя на эту парочку, подумал, что таким взглядом, наверное, смотрел Левша на блоху: «Ну что, насекомое, с какой лапки начнем тебя подковывать?»
- Ну что, насекомое, - слова майора заставили механика вздрогнуть (он что, экстрасенс, мысли читает?). – Говорят, ты часто и помногу пьешь? – Механик расслабился (и не экстрасенс, и мысли не читает, а Хлястик действительно на насекомое похож).
- Пью, - кротко согласился Хлястик, глядя в пол. Майор наводил на него ужас своими габаритами.
- Больше не будешь. – Нарколог вынул из ящика стола коробочку с какими-то таблетками, достал одну и задумчиво посмотрел сначала на Хлястика, потом на таблетку. – Пожалуй, для твоего роста целой таблетки будет многовато.
Разломив таблетку пополам, он аккуратно спрятал одну половинку обратно в коробочку, а вторую положил на стол перед Хлястиком. Затем, налив из графина полстакана воды, приказал:
- Пей, сынок.
- Не-не-не буду, - заикаясь, Хлястик со страхом посмотрел на таблетку.
- А я говорю, пей! – майор сунул Хлястику под нос свою «совковую лопату», сжатую в кулак, отчего она стала похожа на арбуз средних размеров.
Несчастный Хлястик, поняв, что спорить и сопротивляться с чудовищем бесполезно, сунул полтаблетки в рот и запил водой.
- Открой рот, - потребовал майор и внимательно его осмотрел, не спрятал ли Хлястик лекарство за щекой.
- А что теперь бу-бу-дет? – все еще заикаясь, спросил Хлястик.
- Да ничего особенного не будет, - успокоил его майор, - эта таблеточка действует всего полгода. Если в течение этого времени ты хлебнешь хотя бы пять грамм водки, отбросишь копыта, только и всего.
- Как это? – переспросил Хлястик.
- Помрёшь, родной, - спокойно объяснил ему майор, зевая. – Все, господа, аудиенция закончена, можете быть свободны. Через полгода приведете хлопца на повторную процедуру. А ты, воин, распишись в журнале, что ознакомлен с последствиями употребления спиртных напитков после процедуры.
Хлястик дрожащей рукой расписался в каком-то журнале, и механик вывел его в коридор. Боец шел, как зомби, ничего не соображая, с трясущимися руками, бледный, как простыня. Посадив бойца в коридоре, мех вернулся в кабинет.
- Вы что ему дали, товарищ майор? – спросил док и приготовился запомнить название чудодейственного препарата. «Как далеко шагнула медицина, пока мы бороздили моря!» - подумал он.
- Не напрягайтесь, коллега, это был всего-навсего обыкновенный кальций, - разочаровал его майор. – А вы что, тоже поверили? – майор посмотрел на остальных подводников.
- Ну, майор, тебе бы со сцены народ обманывать, - пробормотал старпом.
- Тем не менее, спасибо. Будем надеяться, что твоя психотерапия подействует. - Механик пожал руку «народному целителю», и подводники отправились конвоировать полуобморочного бойца в Кронштадт.
И психотерапия подействовала! Два дня трезвый Хлястик служил, как пудель. На третий он уволок из провизионной камеры коробку шоколада, сиганул через забор, обменял ее в ближайшем ларьке на бутылку водки и, с криком: «А пошло оно все!..», укушался в стельку.
Через неделю после этого механик все-таки умудрился «продать» Хлястика за три литра спирта в кочегарку береговой базы. Один нюанс: спирт не был получен в обмен на бойца, а отдан командиру бербазы в дополнение к нему.