«Не в одних стихах поэзия: она разлита везде, она вокруг нас. Взгляните на эти деревья, на это небо — отовсюду веет красотой и жизнью, а где красота и жизнь, там и поэзия», — говорил Иван Сергеевич Тургенев. И был прав. К сожалению, не каждый способен почувствовать поэзию мира, пока кто-то другой не облечет ее в слова, не придаст форму стихотворения и уже с его помощью не проникнет в душу, не покажет великолепие жизни, ее противоречия и подчас — несовершенства:
«Осень — породиста и своенравна.
Золотом льется убранство ее.
Ходит в каменьях, пышных нарядах,
И вьется вокруг стая слуг — воронье».
Светлана Бацаева умеет превратить прозу обыденности в поэзию, которой наполняется до краев сердце. Ее сборник стихотворений «Времена души» созвучен самой мелодии мира — сложной, многогранной, но удивительно родной, до боли знакомой. «Не читайте стихи как прозу. Поэзия — не информация. Информация стихотворения заключена в его мелодии», — предупреждал Иосиф Бродский. И он тоже был прав, чему мы видим наглядное доказательство в этой книге. Мелодия, звучащая с ее страниц, трогает сильнее, волнует больше, чем могли бы те же слова, если бы кто-то превратил стихотворение в рассказ и попробовал через него донести в качестве фактов акценты, которые сделала Светлана Бацаева. Споры не имеют смысла. Достаточно попробовать переиначить в прозу:
«Море дышит — мечется, беснуясь,
Словно зазывает в свою пасть…
День над пропастью повис, волнуясь,
Чтобы в бездну вечности упасть».
Эта мелодия, в которой сплелось звучание вселенной и души автора, соткана из эмоций:
«Пусть весна нас с тобой приютит,
Наполняя бокалы до дна.
Счастьем терпким до слез опоит,
Захлестнув, как хмельная волна».
Из романтических переживаний:
«Где ты и где я — безымянная пропасть.
Здесь все сожжены априори мосты.
Впервые встречаю я эту знакомость,
Покуда хранила немые мечты».
Из чарующей красоты вокруг:
«Уже прощально и совсем нещадно
Дурманят ели запахом смолистым.
В последний путь как будто провожая,
Смакуют прозелень на солнышке искристом».
Из философских минорных размышлений:
«Растает грусть, обернется небесной птицей.
Летит, свободная, в надежде найти приют.
То яви ль морок, иль все же мне это снится…
У неба отсутствует дно — или его не найдут».
Из попыток Светланы прикоснуться к созидающему началу:
«Сей краткий миг, воспрянув ото сна,
Раскрасит яркой кистью мирозданье.
В лучах купаясь, ярая весна
Явила небу и земле очарованье».
Есть у поэта любимые темы. Одна из них — вечность. Она манит, зовет в свои неизмеримые глубины, пугает и одновременно волнует:
«Часы неспешно отбивают такт.
Так время каждому отмерено свое.
Их незаметный, мерный шаг
Вращает вечности шальное колесо».
Тема вечности созвучна с темой души, времена которой показывает автор. Она делает это то практически прямо, деля цикл существования души на периоды:
«Воскресая из мертвых,
Душа обретает память,
Развеяв, как пепел,
Земной оболочки прах».
То уклончиво, иносказательно, прибегая к многочисленным метафорам.
Их (метафор) в сборнике очень много. Они интересные, неизбитые, точные. Есть и олицетворения, без которых невозможно представить поэзию. И символизм, наполняющий ее глубиной.
Конечно, у Светланы имеются излюбленные образы, вдруг материализующиеся из слов в стихотворениях разных тематик. К таковым следует отнести образ птиц. Это неудивительно. Их полет может символизировать мечту и фантазию. А может быть синонимом дней, уносящихся прочь, как стая пернатых, устремившихся в теплые края. Птицы — часть природы. Они неотделимы от пейзажной лирики и всегда там уместны. Птичьи песни вплетены в мелодию мира, а значит и в поэзию. Они идеально вписываются в философские размышления, как светлые, так и полные грусти о неизбежном:
«Дни улетели, как птицы.
Их вряд ли возможно догнать.
И клин журавлей вереницей
Пронзает небесную гладь».
Разбирать сборник «Времена души» на части можно часами. Каждое стихотворение хочется изучать, но не разумом, а сердцем. Но вот вопрос — зачем? Лучше услышать эту волшебную мелодию, созданную Светланой Бацаевой, самому, чем прочитать о том, что услышал кто-то другой. Ибо нельзя раствориться в поэзии, наполниться ее магией и очарованием, если она в пересказе.