Добрый день, уважаемые читатели канала!
Хочу поделиться с вами случаем, который произошёл 26-го мая 2024 года.
В этот день в нашем небольшом городке была по-летнему тёплая погода: солнечно и 25 °C в тени. Я был одет в светлые брюки и белую рубашку с двумя карманами. В левом кармане у меня лежали 4500 рублей пятью купюрами – четыре купюры по 1000 рублей и одна пятисотрублёвая. В правом же кармане было 410 рублей – четыре сотни и одна бумажная десятка.
Набрав необходимых продуктов я встал в очередь в кассу. Очередь была небольшой и уже менее, чем через 5 минут я выкладывал свой товар на ленту. И тут раздался телефонный звонок.
«Родственники, видимо, сейчас что-то ещё попросят купить, – сказал я кассирше, доставая из своего озоновского пакета смартфон, – похоже, мне придётся сложить все покупки обратно в тележку и подойти к кассе попозже».
Но я ошибся. Звонил не мой смартфон, а смартфон стоящего за мной парня (одинаковый рингто́н и наши пакеты находились рядом). Молодой человек принял звонок и начал разговаривать. Я положил свой смартфон обратно и выложил на ленту оставшиеся в тележке товары.
– 233 рубля, – сказала кассирша.
– Это с пакетом 233 рубля, или без? – задал я уточняющий вопрос, протягивая работнице магазина пятисотку.
– Это без пакета, ответила кассирша и положила на блюдечко чек и сдачу: две купюры по 100 рублей, одну пятидесятирублёвую купюру, три пятирублёвых монеты и одну двухрублёвую. – Вы же ведь не говорили дать пакет.
– Да, забыл сказать, – согласился я, – посчитайте мне, пожалуйста, и пакет тоже.
Кассирша взяла с блюдца три бумажные купюры (две по 100 рублей и одну пятидесятирублёвую) и две пятирублёвые монеты и положила их обратно в кассу. Затем она дала мне оставшиеся на блюдце 7 рублей (одну пятирублёвую монету и одну двухрублёвую) и добавила к этому магазинный пакет-майку и двухрублёвую монету с чеком на 8 рублей.
– А ещё 250 рублей? – удивился я.
– Вы мне дали 250 рублей, – сказала кассирша, – ваши покупки вместе с пакетом стоят 241 рубль и я вам дала 9 рублей сдачи.
– Я вам дал 500 рублей, отвечаю – а вы 250 рублей сдачи положили обратно в кассу.
– Нет, я видел, – вмешался в разговор молодой человек, который только что закончил говорить по смартфону – вы ей дали 250 рублей. Причём сказал он это таким уверенным тоном, что поверил бы не только Станиславский, но и 11 присяжных из 12.
На самом деле он видел только то, что продавщица положила в кассу 250 рублей, а когда я ей давал 500 рублей, он ещё говорил по смартфону.
Напоминаю, когда я зашёл в магазин, в левом кармане у меня лежали четыре купюры по 1000 рублей и одна пятисотрублёвая купюра, а в правом – четыре сотни и одна десятирублёвая купюра. Пятидесятирублёвой купюры у меня не было, поэтому я никак не мог дать 250 рублей!
– У вас камера над кассой есть? – спросил я сотрудницу магазина.
– Нет, ответила она.
Ситуация тупиковая: кассирша помнит, что я ей давал 250 рублей и у неё есть свидетель, который видел, что я дал ей 250 рублей. Камеры в магазине нет.
Причём даже я вижу, что этот свидетель – абсолютно случайный покупатель и в данной ситуации никакого сговора нет. Они действительно так помнят. А когда единственный свидетель уверен в своих показаниях и камеры нет, то другие люди поверят этому свидетелю.
Выход предложила сама кассирша. Она сказала, что сейчас отпустит молодого человека и будет пересчитывать кассу. К счастью, больше покупателей в этот момент в магазине не было и женщина спокойно всё посчитала.
Пересчитав кассу, работница магазина вернула мне 250 рублей, сославшись в своё оправдание на то, что человек не машина, иногда может ошибиться. При этом добавила, что это я её запутал тем, что сперва вытаскивал смартфон из своего пакета, а затем, уже после того, как она выбила чек, попросил ещё добавить отдельным чеком магазинный пакет-майку.
Но история не о ней (в конце концов она свою ошибку исправила). История о свидетеле, который на 100% уверен в своих показаниях. Именно благодаря такому же свидетелю, одиннадцатилетнему Егору Кудрову, Антонина Мартынова получила девятилетний тюремный срок.
Стоящему за мной молодому человеку было явно больше одиннадцати лет. Он уже давно был совершеннолетним. Поэтому я считаю, что никогда нельзя при вынесении приговоров руководствоваться показаниями единственного свидетеля. Единственный свидетель может абсолютно искренне заблуждаться.
Когда единственному свидетелю «верят» следователи, все понимают, что им нужны показатели раскрываемости. Но иногда, к сожалению, на основании показаний единственного свидетеля делают выводы и присяжные.
Этот случай в магазине показывает, что верить можно только камерам, так как даже взрослые и честные могут ошибаться.
Обвинители во многих статьях пишут, что Мартынова несколько раз меняла показания, а Егор Кудров – нет. А с чего ему их менять? Он видел, что старшая девочка подбежала к младшей и после этого младшая упала, из чего сделал вывод, что старшая младшую сбросила. А может старшая просто не успела поймать младшую? Долю секунды, но не успела.
Точно также свидетель в магазине видел, что кассирша положила в кассу 250 рублей и сделал вывод, что это я ей эти деньги дал. Более того, он уверен, что видел, как я 250 рублей давал (хотя на самом деле я к тем купюрам не прикасался), и менять эти показания он не станет даже после завершения перерасчёта кассы (которого он не дождался – ушёл по своим делам). И даже детектор лжи показал бы, что молодой человек говорит правду. Вот только перерасчёт показал, что на самом деле в кассе были лишние 250 рублей.
Я не знаю, виновата ли Антонина Мартынова или нет, но считаю, что показания единственного свидетеля доказательством не являются. А все сомнения должны трактоваться в пользу обвиняемого/обвиняемой.