Александр Беленький вспоминает олимпийского чемпиона 1956 года Геннадия Шаткова, которому сегодня исполнилось бы 92 года.
Вы знаете, а я видел Геннадия Шаткова. Никогда об этом не рассказывал. Значит, расскажу сейчас.
Было это уже в этом веке, но лет двадцать назад. Тогда я принимал активное участие в организованных в Санкт-Петербурге боксерских турнирах. Как-то приехал и вижу такую сцену. Посреди огромного зала стоит невысокий человек лет семидесяти с приятным лицом. А вокруг него снуют люди. Сразу видно, что это какая-то знаменитость. Молодые ходят вокруг него, как не видят. Но пожилые с каким-то полупоклоном. Я понял, что это один из наших ветеранов бокса. «Кто это?» - спросил я. «Это?!» - ответил мне голос кого-то рядом, - «Это???!!! Это Геннадий Шатков!!!»
Я смотрел на него минут пять. Все хотел подойти к нему, но не решился. Наверное, ему бы было приятно, что кто-то из совсем другой эпохи помнит, как он почти полвека назад, в 1956 году в Мельбурне, стал олимпийским чемпионом. А с другой стороны, ну и что? Ну, помнят…
Еще я помню два чувства, которые поднялись в душе как-то одновременно. Я понимал, что передо мной сейчас уникальная возможность поговорить с человеком-легендой. Который провел бой с Мухаммедом Али, когда он еще был Кассиусом Клеем. Но тут же был вопрос: как же он с ним дрался? Ростом он был чуть ниже меня, а во мне всего 172 см.
Тот же голос, словно отвечая на мой вопрос, сказал: «Да, усох Иваныч. Раньше он повыше был». Тут кто-то подошел к нему и ко мне, и нас развели в разные стороны. Я видел его в первый и последний раз. И я знал, что это так. Такое щемящее чувство, которое у меня было с тех пор не раз. Как будто ты знаешь, что упустил последний шанс поговорить с очень интересным человеком. Это было второе чувство, которое преследовало меня тогда. Оно меня не обмануло. Оно никогда не обманывает. 14 января 2009 года он умер, и я тогда вспомнил всю эту историю.
В начале 50-х годов у нас прошел слух, о каком-то боксере, которого чаще видят с книгой, чем в спортивном зале. Мне он попадался несколько раз. Помню, об этом говорил двукратный серебряный призер Олимпиад 1964 и 1968 годов Алексей Киселев. Но он в то время только начинал заниматься боксом. Скорее, он передает ходившие тогда разговоры. В то время наши боксеры мало читали, и это возможно. Тогда еще не было традиции всех наших спортсменов делать «академиками», а Геннадий с отличием учился на юридическом факультете Ленинградского университета. Принципиальность – слово затертое, но она в своем изначальном смысле была основой его характера. К тому же, все отмечали его мягкую манеру говорить. Но это была особая мягкость. После нее улаживались все самые большие споры в команде.
В 1954 году в финале чемпионата Советского Союза Шатков уступил по-хорошему настырному Глебу Толстикову, а в 1955 году стал чемпионом. В финале он расправился с Борисом Назаренко. В том же году Шатков в Западном Берлине стал чемпионом Европы. Это была большая победа. Больших у нас тогда не было. На этом основании и еще на основании авторитета Шаткова среди боксеров его избрали капитаном нашей команды, которая поехала на Олимпийские Игры в Мельбурне, о котором наши боксеры в то время и не слышали, в 1956 году.
В этом австралийском городе первым его соперником стал канадец Хозак. Боксер опытный и осторожный. Сам Шатков отличался похожим стилем. Действовал сначала медленно, как бы гипнотизирующе, а потом взрывался в молниеносной контратаке. Таким был и Хозак. Шаткову пришлось как бы работать со своим отражением. С этой задачей он справился.
Потом была неразбериха. Один противник не сделал вес, второй не смог боксировать из-за травмы. На ринг вышел Шатков, а против него два потенциальных противника: аргентинец Виктор Саласар и чилиец Рамон Тапиа. По жребию боксировать выпало Саласару, а Тапиа без боя вышел в финал.
Бой с Саласаром Геннадий провел на неожиданном сочетании темпов. Неспешно начинал, а потом резко контратаковал. В качестве знакомства Шатков обрушил на голову Саласару мощный удар в первом раунде, и он отправился в нокдаун. Саласар ошалел от такого знакомства, но все же встал. Ненадолго. В конце второго раунда Шатков повторил контратаку, и он уже не поднялся в отведенное время.
Теперь финал. Против Шаткова отдохнувший от боев Тапиа. Однако здесь все решилось быстро. В первом раунде Шатков провел удар справа, а потом жуткий левый боковой. Тапиа его не видел и свалился как подкошенный. Нокаут. У нас олимпийское золото!
После Олимпиады Шатков выступал не очень удачно, но в 1959 году стал чемпионом Европы. В следующем году у нас не оказалось человека, который на Олимпиаде в Риме представлял нас в весовой категории до 81 кг. Шатков не тренировался. К тому же он и в среднем весе (до 75 кг) был боксером некрупным, что уж там говорить о полутяжелом (до 81 кг)? Но ему сказали надо, и он послушался. Первый бой провел хорошо, а в следующем его ждал Кассиус Клей, который позже станет Мухаммедом Али. Сохранилось лишь секунд двадцать этого боя. Что сказать? Это было ужасно, но Шатков хоть и проиграл, но закончил бой на ногах. Позже говорили, что он пропустил много ударов от Клея, которые… но этом чуть позже.
Дальше Шаткова ждала другая очень удачная карьера далеко от бокса. Он защитил диссертацию, потом стал доцентом, потом проректором Ленинградского государственного университета…
А потом у него случился инсульт, когда ему еще было далеко до сорока лет. Были ли в этом виноваты удары Клея? Не знаю. Инсульт был очень тяжелый, а его тогда лечить не умели. Ему тогда пришлось заново учиться ходить, говорить… Не знаю, как сейчас, но тогда говорили, что Шатков – единственный человек в стране, который преодолел эту болезнь в такой форме. А впереди были второй инсульт, третий… Он преодолел и их.
Вечная слава победителю! Поздравляем его, хоть он нас и не слышит. Или слышит?