- Березин, дай я пожму тебе руку! - полковник Пётр Валентинович Тихонов выскочил из-за стола. – Ты просто молоток! Мы наблюдали за допросом, и когда Потапов потребовал адвоката я в буквальном смысле сник. Нам ему нечего было предъявить, и любой маломальский грамотный представитель «фемиды» раскатал бы нас на раз два, а потом пошли бы жалобы и проверки. Но ты держался так уверенно, что даже я в какой-то момент поверил, что ты лично присутствовал на месте в момент совершения преступления. Ты не оставил Потапову ни шанса на отступление, загнал в ловушку и ловко её захлопнул. Надо немедленно брать второго! Не дай Бог сбежит!
- Не сбежит, - уверенно произнёс следователь.
- Я поражаюсь твоей уверенности, - возвращаясь на рабочее место произнёс начальник.
- Во-первых, Геннадий Баранов не в курсе, что задержан и даёт показания его подельник, во-вторых, ему ещё рано выходить из тени и он старательно изображает из себя беспомощного инвалида.
- Логично. Когда его «брать» будешь?
- Хочу потянуть время.
На лице полковника Тихонова «обозначился знак вопроса».
- Я хочу заставить его нервничать.
- Зачем? – всё так же непонимающе переспросил начальник.
- Его должно насторожить «неожиданное» исчезновение Потапова. Он начнёт делать ошибки. А нам это только на руку.
- А вдруг сбежит?
- Поймаем. За домом установлено круглосуточное наблюдение. Главное, чтобы, не впав в отчаяние он не натворил ещё глупостей.
- Каких?
- Всякое может быть, - устало ответил Березин.
- Например? – не отставал от подчиненного Тихонов.
- Например, не захватил кого-нибудь в заложники.
- Этого не в коем случае допустить нельзя, - полковник вытер пот с лица. – Надо проинструктировать его окружение.
- Не в коем случае. Всё его окружение — это домработница. Она женщина пожилая, все наши планы выдаст своим поведением. Надо немного подождать. Он в клетке и скоро дверка в ней захлопнется.
- Березин, всё под твою персональную ответственность.
- Хорошо, можно идти.
- Иди.
Березин просчитался, но не на много.
***
- Что-то тётя Люба сегодня не спешит домой. Обычно она уходит не позже 8-ми вечера, а сейчас практически 10-ть часов, - обратился сотрудник «наружки» к коллеге.
- Может решила заночевать в хозяйском доме?
- Исключено. У неё семья, она всегда возвращается к вечеру домой. Да и зачем она ночью инвалиду. Днём она готовит, убирает, а ночью, что ей делать? Может доложить Березину? Он велел о всём необычном докладывать.
- Давай без паники. Подождём ещё немного. Мало ли какие у них там бытовые проблемы возникли.
- Ты прав, может у них там всё в порядке, а мы тревогу поднимем, нас потом наши мужики засмеют.
Наблюдение продолжилось.
- Смотри кто-то выходит, - оживился Анатолий.
- Тётя Люба, кто же ещё. Только за каким она на себя нацепила этот бесформенный плащ, на улице тепло, - приглядевшись, произнес коллега Анатолия.
- Васька, так это не тётя Люба, это ряженный! Это наш объект решил слинять! Вперёд!
- Звонить Березину?
- Потом! Скорее! Уйдёт!
Две мужских тени выскользнули из ночной темноты.
- Придурки, отпустите! Больно! Вы мне руку сломаете! – орал что есть мочи напуганный Геннадий Баранов.
- Инвалидушка, сейчас мы тебя на ножки поставим, - довольно причитал Анатолий, застегивая наручники за спиной задержанного. – Встаем. Вот, как значит ты у нас хорошо умеешь ходить. Молодец.
Геннадий молчал, тяжело сопя.
- Васька, беги в дом, посмотри, что там с Любой! По обстановке вызывай службы! – прокричал Толик вослед коллеге, бегущего в сторону особняка.
- Генночка, куда же мы собрались на ночь глядя, да ещё и в бабском наряде?
Геннадий зло сплюнул в сторону.
- Шакалы, следили.
- Следили. Это наша работа, следить за такими, как ты, - не обращая внимание на оскорбление, произнес Анатолий.
Из дома выскочил Василий.
- Толик, всё нормально. Люба в порядке. Этот негодяй её, немного оглушил, но она уже пришла в чувства. Я вызвал Березина с опергруппой и на всякий случай карету скорой помощи, - задыхаясь сообщил Василий.
- Василий к премии готов?! – шутливо поинтересовался Анатолий.
- Толик, какая премия! Как бы нам «служебное» не впаяли!
- Это за какие такие «заслуги»?!
- За то, что вовремя не пресекли «побег» и покушение на жизнь и здоровье тёти Любы.
Анатолий призадумался.
- Однако, как не справедлива порою жизнь, - философски произнес Анатолий.
Продолжение следует....
Начало здесь: